Белый рондель - Константин Сергиенко

…— Март, — сказал я наутро, — подумай об Анне. Долго ль она останется в заложницах?

— Мы построим линнус, — ответил он. — Анна будет с нами.

— До этого далеко.

— Но ты придумал, как строить линнус?

— Сегодня вы начнёте делать завалы и рыть землю под основание.

Март обрадовался. Я показал ему план, но Март смотрел на него с недоумением. Оказывается, он совсем не умел разбираться в планах. Неужто мне самому придётся руководить каждой малой работой?

— Я позову тебе Эрика-шведа, — поспешно сказал Март.

Нашёлся человек, смыслящий кое-что в градодельстве, он некоторое время трудился на постройке укреплений. Я растолковал, какие приготовления нужны для разметки, а потом с целой дюжиной помощников мы вбивали колья и тянули тонкое мочало.

Никогда мне не приходилось столь быстро браться за дело. Попутно я распорядился отобрать людей, которым предстояло стать каменщиками. Что касается столяров и плотников, тут обстояло легче, многие в лагере умели работать с деревом.

Я уже прикинул, что за лето успею заложить фундаменты главных строений и поставить внешнюю стену. Конечно, это не будет замок наподобие Вендена, совсем нет, но искусное сочетание внутренних укреплений, обозначенных мной на плане, позволяло надеяться, что линнус станет крепким орешком для нападающих.

Ещё я думал о том, что в этом линнусе найдётся мне место и, быть может, рядом со мной окажется Анна…

Так я остался на следующий день. Они хорошо работали и копали с большим усердием. Сотни людей орудовали лопатами, ломами, а я прикидывал, где ставить печи для обжига кирпича и варки смолы.

Но меня беспокоила Анна. Как там она в Белом ронделе, ведь если Трампедах узнает о моём визите, он спрячет Анну в другом месте.

До встречи с Мартом я чувствовал себя человеком, обременённым неясной тягой к малознакомой девушке. Теперь навалилась забота с линнусом. Когда я берусь за дело, всё во мне преображается. Беспечность меня оставляет, дни и ночи мне нет покоя.

Между прочим, я объяснил Марту, что если удастся наладить хорошую кузницу и доставить железо, то можно ковать простое оружие, а сам всё подумывал о комнате Трампедаха.

— Надобно выбрать девушку, — сказал мне Эрик-швед. — Если ты не замуруешь девушку в первую стену, постройка у тебя не пойдёт.

Я отмахнулся от варварского совета.

— Помяни моё слово, — настаивал Эрик.

Я встретил знакомого малыша и спросил, где учитель пения господин Тарвальд.

— Ушёл, ушёл! — мальчик махнул рукой. — Теперь учит птиц и медведя Арми.

Уж не этот ли Арми повредил мне плечо?

Мне нравилось среди этих людей. Они относились ко мне с почтением, а одна девушка, смущаясь, подарила букет цветов. Конечно, жизнь у них нелегка. Теперь лето, в лесу много ягод, а скоро пойдут грибы, но что будет, когда наступят холодные дни?

— Март, — сказал я, — быть может, мне стоит вызволить Анну? Трампедаху я оставлю письмо с объяснением и с Анной приеду в линнус. Ведь он никак не подумает, что виноваты «эстонские братья».

— Не торопи время, — пробормотал тот.

Я и сам понимал, что этот план нехорош. С кем бы ни бежала Анна, Трампедаху не осталось бы смысла хранить при себе тайну лесного селения.

Всё это так печально.

Март упрашивал меня остаться ещё на несколько дней, но я объяснил, что мне следует наведаться в город по крайней мере для того, чтобы запастись необходимыми инструментами для расчётов, а заодно сговориться с купцами и ремесленниками насчёт необходимого.

Кроме того, я хотел повидать Анну.

Я полагал, что на этот раз мне не завяжут глаза, но «эстонские братья» оказались осторожными, дорога к холму осталась для меня неведомой.

Я решил переселиться от рыцаря Трампедаха и для этой цели наведался к трактирщику Меклеру. Тот подыскал мне комнату с видом на Ратушную площадь.

Трампедаху же я сказал:

— В городе становится опасно. Я предпочту держаться вдали от вас.

Вся эта игра с участием в заговоре мне порядочно надоела, а Трампедах не проявлял желания знакомить меня с остальными заговорщиками.

Не успел я обосноваться у Меклера, как явился хмельной Кавалек и, заливаясь слезами, стал уверять, что безумно любит Анну.

— Я полк рейтаров изрублю, лишь бы её повидать! — кричал он. — Где этот старый пёс? Он обманул меня, я буду с ним драться!

Кавалек хватал себя за длинный чуб, это странное произведение польского цирюльника, и колотился головой об стол.

— Пан Анджей, — сказал я, — мой совет, не связывайтесь с Трампедахом. Надеюсь, вы знаете указ короля о всяческих льготах немцам?

— Но он обманул меня, он упрятал Анну! — кричал Кавалек.

— Как вы докажете это, пан Анджей? Покалечить рыцаря вам, может быть, и удастся, но тогда ливонцы пошлют жалобу королю, и вам несдобровать. Судьба всей Ливонии зависит от того, на чью сторону встанут ливонарии.

— Вы думаете, он на нашей стороне? — воскликнул Кавалек. — Чёрта с два! Я не удивлюсь, если тут целый заговор!

Кавалек как в воду смотрел. Впрочем, особым провидцем быть не надо, заговоры обычное дело теперь.

Во время разговора Кавалек утирал лицо рукавом кунтуша и выглядел скорее подростком, чем славным рубакой, не раз побывавшем в сражении.

По обыкновению, утром я делаю упражнения, чтобы сохранить гибкость тела, но в этот раз помешало плечо. Раны затянулись, но опухло предплечье, я еле шевелил пальцами рук.

В харчевне видел Фробелиуса. Тот сообщил, что у рыцаря Трампедаха исчез кучер Антс.

— Лихое время, — сказал я. — Многие пропадают без следа.

— Я собираюсь вернуться в Вену, — сказал Фробелиус.

— Так и не повидав невесты?

Фробелиус пожал плечами, но, помолчав, спросил:

— Вы знаете, где она?

Теперь пришёл мой черёд пожать плечами. На этот вопрос я уже отвечал.

Я понимал приблизительно, что происходит. В детстве они дружили, родители их обручили, но теперь прошло слишком много времени, и Фробелиус не знал, как себя держать. Похожее, я надеялся, происходило и с Анной.

Остаток дня я провёл в хлопотах о предстоящей постройке. Гильдии в Дерпте пришли в упадок, но всё же я разыскал старшину Большой гильдии, куда входили мастера-строители, и окольным путём выведывал, на что мы могли рассчитывать.

Неутешительный разговор. Старшина только и делал, что сокрушался по поводу неурядиц, преследующих гильдию. Лучшие мастера покинули город, магистрат существует только на бумаге, ландтаг не собирался множество лет.

— Да что вы хотите, если церковь святого Мартина обратили в цейхгауз, а у святого Якоба поставили известковую печь! — воскликнул старшина. — Сейчас время разрушений, а не построек!

Я извлёк свои путевые наброски и листок за листком изучал планы замков, которые рисовал по пути в Ливонию. Какие формы предпочесть? Ясно, что линнус будет кирпичный, на холме достаточно хорошая глина. Об украшениях не придётся заботиться, замок будет простой, не слишком высокий, и в этом смысле я всё больше присматривался к крепостям Скандинавии. Башни поставим квадратные, во избежание просчётов округлые формы оставим в покое. Перепады высот дадут возможность упрятать многие службы под холм, там же выроем склады и арсеналы…

Но вот незадача, я арестован. К Меклеру явился сержант Леман с пятью солдатами и вручил мне предписание об аресте, подписанное начальником гарнизона полковником Ла Тробе.

Делать нечего, я сдал пистолеты и отправился в магистрат, где, развалившись за обширным столом, меня поджидал полковник.

— Шведский шпион! — рявкнул он, как только закрылась дверь.

Я стал разглядывать этого человека. Толст, неряшлив и пёстро одет. Яркий колет с медными бляхами, из-под него широкие рукава старомодной куртки, шведский отложной воротник и безвкусная булавка. Огромная шляпа лежит на столе, прикрывая весь угол, у саксонцев слабость к парижским шляпам, они готовы отдать за них немалые деньги.

— Шведский шпион! — ещё раз провозгласил полковник Ла Тробе.

— Вы можете это доказать? — поинтересовался я.

— Я всё про тебя знаю! Ты явился из Вендена от Больцагеля!

Неприятный сюрприз, этому человеку и в самом деле что-то известно.

— Твоё имя Эксхольм! Ты приехал сюда шпионить! Тебе снимут голову! — громогласно объявил полковник Ла Тробе.

— Однако вы торопитесь, уважаемый полковник, — сказал я. — Подумайте лучше о своей голове.

— Рассказывай всё! Это избавит тебя от пыток!

— Я всё же хотел бы знать, почему меня схватили. Какие к тому причины, господин полковник?

— Ты любопытен. — Он тяжело переваливается в кресле. — Хорошо, я тебе скажу. Отец Больцагель, который тебя послал, одумался и теперь дружит с нами.

— С кем это с вами, господин полковник?