Алеша Драконыч - Олег Шелонин

— Косу режь! В мужском платье пойду.

— Вот что значит настоящая любовь, — восхитилась баронесса де Интимьяк, энергично щелкая ножницами. — Это по мне! — Коса упала на пол. — А как ты в лабораторию пройдешь? Туда только Черномору вход доступен. Охрана — закачаешься.

— Что-нибудь придумаю, — пропыхтела Роксана, переворачивая сундуки вверх дном в поисках своего охотничьего костюма. — Прорвусь.

— Ну, через стражу прорвешься, а дверь? Она только на Черномора реагирует.

— На меня тоже. Я как-то маленькая заигралась и в подземелье забралась. Охранники ловить меня начали. Осторожно, конечно. Чтоб не повредить и папе на руки сдать, а я между ног одного усатого шмыгнула, и в дверь. Только ее коснулась, она возьми да откройся. Я внутрь, а охранников откинуло. Глупая еще была. Шапчонку какую-то там цапнула, на голову напялила и исчезла. Ух, как они испугались! Сидят у порога, рты разинув. А мне в радость. В ку-ку с ними играть начала. Бегаю там внутри и кукую. У них только глазки на голос — туда-сюда! Потом жалко их стало. Очень они перепугались. Вышла я, шапку сняла, они меня тут и цап! Добычу отняли, обратно закинули, от двери оттащили, и она сразу захлопнулась. Папа про это до сих пор не знает. Очень меня охранники просили не рассказывать. Боялись гнева батюшки.

— Ладно, — ухмыльнулась баронесса, — охрану я беру на себя. Значит, так. Стой у окошка и жди. Как увидишь, что папа с мамой… гмм… отвлеклись…

— В окошко увижу? — удивилась Роксана. — Они что, на дворцовой площади отвлекаться будут?

— Не перебивай. Так вот, как их увидишь, дуй в подземелье. Я там охранникам глаза отведу.

Дверь за баронессой закрылась. Роксана натянула на себя мужское платье, заправила непокорные каштановые локоны под охотничью шляпку, критически осмотрела себя в зеркало и зарычала. Обрезание косы не помогло. Нежный овал лица, ширина бедер, характерно выпяченная грудь и ряд других особенностей, почти неуловимых, сразу выдавали ее пол. Принцесса нахмурила брови, сделала зверский оскал, но мужественнее от этого не стала. Зеркало честно показало ей симпатичную девичью мордашку, корчащую своему отражению забавные рожицы. Знакомые голоса со стороны дворцовой площади заставили ее в очередной раз кинуться к окну. Разгневанная Манефа Евсеевна чуть не волоком за ухо тащила главу Незалежной Украины в свои покои, воинственно размахивая импровизированной дубиной, в которой царевна к своему немалому удивлению опознала обломок ножки от кресла. Черномор что-то жалобно бормотал, явно оправдываясь, но царица была неумолима.

— Ай да Машка. Как это ей удалось? — поразилась Роксана, выскальзывая из светлицы.

А действительно, как? Возможно, читателю это будет интересно.

Быстро выяснив у прислуги, что перед налетом мышиной стаи на стольный град Незалежной Украины царица удалилась в свои покои, дабы переодеться к торжественному приему в тронном зале, баронесса сделала вывод, что о разыгравшихся драматических событиях в замке державная еще не знает. Следующий ход ее был просто гениален. Без стука ворвавшись в царские апартаменты, Мари де Интимьяк прямо с порога заявила: «Ваше Царское Величество, должна сообщить вам пренеприятнейшее известие. Его Царское Величество нам с вами изменяет», — и бухнула ей в руки рекламный проспект лихой команды Ойхо. С пылу-жару она не сразу сообразила, что случайно сдала не только государя, но и себя со всеми потрохами. К счастью, в тот момент загипнотизированная видом сексапильной жертвы злобного дракона Манефа Евсеевна этого тоже не заметила. Ей было не до того. Руки ее нашаривали вокруг себя аргумент потяжелее для разговора с дражайшим супругом. Тяжелее кресла под рукой ничего не оказалось… Сделав свое черное дело, баронесса приступила ко второй фазе операции — расчистке пути к святая святых батьки Черномора — его личной лаборатории, в которой он проводил большую часть своего свободного времени, ставя алхимические опыты. Добраться до нее было не так-то просто. Навстречу летели толпы охранников, о чем-то азартно споря, потрясая красочными буклетами.

— Мы же элита, самые стойкие, и бросаем пост…

— Что значит — бросаем? А подрастающее поколение, наша смена?

— Точно. Сеня отработает, потом мы ему отсыплем.

— Да все равно денег не хватит, даже если все жалованье за десять лет…

— На первый взнос хватит!

— А потом?

— А потом… Али мы не воины? Какого-то вшивого дракона замочить… Да за таку гарну дивчину, да с таким приданым я в одиночку вас всех вместе с драконом…

— Ах ты…

Клубок тел стражников закупорил вход в подземелье.

— Ой, что буде-э-эт… — охнула баронесса.

Только теперь до нее дошло, что Родина по-настоящему в опасности. Через день-два в Незалежной Украине не останется ни одной мужской особи, достигшей половой зрелости.

— Машка, — налетела на баронессу Роксана, — ты чего тут застряла? Не отвлекла?

— Тихо, — прошипела Мари де Интимьяк, отдергивая подругу в сторону. — Сейчас пройдем… по телам павших. Главное, чтоб страсти улеглись. Давай сюда! — Баронесса затолкала подругу в нишу у входа в подземелье.

Минут через пять страсти улеглись. Победители с ревом выскочили наружу. Как только пробка рассосалась, девицы рискнули выползти из своего укрытия и осторожно, высоко задирая ноги, прошли через постанывающие тела павших. Каблучки дробно застучали по ступеням. Пролетев три пролета, затормозили. На этот раз инициатором была Роксана.

— Последний уровень, — прошептала она. — Надо глянуть, никого не осталось? Там папаня самых стойких держит.

— Проверим.

Баронесса осторожно сунула голову в проход последней галереи. Тело ее заколыхалось.

— Ты что? — выдернула ее обратно царевна.

— Самый стойкий остался, — выдавила из себя баронесса буквально рыдая от смеха.

Роксана тоже рискнула заглянуть в проход. Сразу стало понятно, о какой смене говорили охранники. Около дверей секретной лаборатории Черномора мыкался низкорослый, прыщавый юнец с явным комплексом неполноценности. Он тоскливо переводил взгляд с охраняемого объекта на красочный буклет. В нем мучительно боролись первобытные инстинкты с чувством долга. Скорее всего, по младости лет на этом его сотоварищи и поймали.

— Учись, девочка. Сейчас я начну применять женские чары.

Баронесса смело вышла в проход и лебедушкой поплыла всем своим огромным телом на самого стойкого.

— Э… сюда нельзя… тут э… у… м-м-м…

— Возьми меня… — страстно простонала искусительница. — Ну, возьми же меня-а-а…

Охранник в ответ на жаркую просьбу сипел что-то невнятное, причем почему-то все тише и тише. Роксане стало так интересно, что она рискнула еще раз высунуть голову в коридор, дабы посмотреть, как работают женские чары патронессы.

— Ты неотразим!

Ручки и ножки впечатанного в стенку охранника конвульсивно подергивались, причем ножки не доставали до земли. Этому препятствовали мощные груди баронессы, вздернувшие жертву за подбородок. Путь был свободен.

— Машка, смотри, чтоб он не задохнулся от страсти, — шепотом предупредила Роксана подругу, проскальзывая мимо.

— Что ж ты, милый, меня не берешь? — упрекнула баронесса самого стойкого охранника, ослабляя хватку. Бедолага часто-часто задышал.

— Ну, не буду вам мешать, — деликатно откланялась царевна, исчезая за послушно открывшейся перед ней дверью.

Первая часть спонтанно родившегося плана прошла успешно. Лаборатория алхимика была пред ней. Она знала, зачем сюда рвалась. Философского камня ее отец так и не нашел, зато эликсир силы в процессе опытов у него получился. Осталось его только найти, вскочить на лихого коня и первой освободить ненавистную принцессу Виону, отнявшую у нее всех женихов.

А вот и он!

— Срок действия — семьдесят два часа, — прочитала Роксана на этикетке. — Ну, держитесь!

Царевна одним махом опрокинула в себя содержимое склянки, потрясла головой.

— Отныне я не Роксана. Я Черный Рыцарь Смерти… на семьдесят два часа.

9

Одинокая гора в пустыне где-то в районе знойного Востока

— Какой шайтан Багдад украл? — Вано сердито посмотрел на клонящееся долу солнце, перевел взгляд на карту. — Пэщэра вот, пэсок вот, Багдад гдэ?

Они не успевали. Этой ночью — не любой, а именно этой — звезды должны были все сказать, но вопрошать их без волшебного порошка — дело безнадежное.

Джигит в сердцах пнул бархан, взметнув вверх песок. Резкое движение всколыхнуло задремавшую на плече птицу. В попытке сохранить равновесие попугай взмахнул крыльями, сбив заодно папаху с головы друга.

— Нэхарашо, — согласился он, — воровать нэхарашо!

Вано задумчиво посмотрел сначала на папаху, потом на попугая, зачем-то пощупал его крыло…