Бронебойщик (СИ) - Сергей Коржик

  - Когда я зашёл в кабинет, там оказалось три врача и пара новобранцев.

  - Раздевайтесь, не глядя на меня сказала старушка в очках белом халате и белой шапочке. На что жалуетесь?

  - На немцев товарищ военврач, я стоял передней, в чём мать родила.

  - Так ранение в спину, повернитесь старшина, бооже мой, раны не беспокоят, незамеченные осколки не выходят?

  - не беспокоят и не выходят.

  - Проверим слух, отойдите в угол и отвернитесь, повторите то ,что я сказала.- Осенняя пора очей очарованье...

  - В багрец и золото, одетые леса,- продолжил я поворачиваясь.

   -Так и запишем, слух восстановлен. Наум Семёнович проверьте у старшины артериальное давление и ритмы сердца.

  - В норме? Сердце? В норме. Старшина вы признаётесь годным без ограничений и призываетесь в армию. Пройдите к военкому. Я прошёл обратно в кабинет военкома, там кроме него сидел невысокий усталый майор с двумя шпалами в петлице мятой гимнастёрки, он раскуривал трубку не глядя на меня. Первым заговорил военком.

  - Что годен?

  - Без ограничений товарищ майор!

  - На какой фронт желаешь, тебе как орденоносцу даю право выбора.

  - Мне товарищ майор на тот фронт, где танков у немцев побольше, долг у них передо мной в танках. Сто восемьдесят штук.

  - Сколько?

  - Сто восемьдесят твердо повторил я. И вот еще что. У меня есть деньги премии за танки самолёты, я хочу купить бронебойное ружьё и снайперскую винтовку обе системы Симонова. Где это можно сделать.

   - А вот мы попросим корреспондента майора Симонова, он напишет о тебе в газете Красная Звезда, так тебе ружья с завода нарочными привезут, именные. Напишешь Костя? Ты посмотри Константин, человеку дали инвалидность не по ошибке, не было шансов, ну может один из ста. И вот он этот шанс, посмотри, как он подкову у меня на глазах завернул!

  - Корреспондент повернулся ко мне, оглядел, и сказал устало,

  - А расскажи мне старшина Кожемяка, за что ты ордена получил. И я рассказал, попросил только не называть деревню, дабы не подвести Пелагею Гергиевну и Ивана Дмитриевича. Рассказал, как сбивал самолёты, как оставил немцам надпись на обожженом борту транспортёра, про свою добрую охоту. И просил передать немецким танкистам и лётчикам пламенный привет и слова,

  - Я вернулся бандерлоги! К.А.А.!

  Статья в газете вышла через три дня. Ещё через три дня пришла телеграмма, меня пригласили в Саратов, на завод где изготавливали ПТРС. Военком выписал мне литер и я, собрав нехитрый скарб в потрёпанный сидор, залез в старенькую щелястую продуваемую всеми ветрами теплушку и выехал в Саратов на завод изготовитель. Десять дней мы ехали по среднеазиатским пустыням и степям, я выспался кажется на всю оставшуюся жизнь. Нас останавливали и мы пропускали эшелоны идущие в сторону Ташкента. Коротко говоря уже приехав в Саратов и идя по твёрдой земле меня мотало по дороге, а голове всё ещё звучал перестук колёс, та дам та дам. Заводчане тут же собрали короткий митинг, и в торжественной обстановке пытались вручить мне своё изделие. Фотограф местной многотиражки готов был сделать фото 'Героя с веслом' и тут я им обломал кайф.

  - Товарищи рабочие, обратился я к ним, - Всё хорошо в вашем слонобое, но лягается он падло как хороший жеребец. После трёх пяти выстрелов плечо болит так, что начинаешь больше думать о плече, чем о танках противника. Что, нельзя ничего с этим поделать? Не верю! Поставьте, какой ни-будь амортизатор в приклад, переделайте дульный тормоз. Что это за дульный тормоз, который перекрывает обзор стрелку. Хорошо я, посмотрите на меня, метр девяносто рост и метр в плечах, но масса стрелков послабее натурой им то, как достаётся. Давайте думать вместе. Я вам расскажу практику применения, и вы смешаете её с теорией выстрела, глядишь, чего-то получится. Есть же у вас образцы зарубежной техники, в крайнем случае, фотографии, что неужели там ничего нет полезного? Мне вручили всё-таки ружьё, но обещали его доработать по моим требованиям. На заводе я задержался ещё дней на десять, но в итоге я получил то, что хотел. Ружьё во первых разбиралось на четыре части. Ствол, затворная коробка, трубчатый приклад с амортизаторам и пружиной внутри, и совершенно новой конструкции дульный тормоз, плоский, и трёх камерный. Собиралось ружьё за пару минут. Чтобы нести его не нужен был второй номер. Разобранные части ружья лежали в удобной разгрузке, а ствол, укороченный до восьмисот миллиметров, свободно висел на плече. Кроме того я попросил и мне сделали обоймы на десять патронов, и крепления для снайперского прицела. Когда всё собрали в кучу и отстреляли на полигоне, народ ахнул. Ружьё получилось легче, весило около 15 килограммов, во вторых с оптическим прицелом я уверенно поражал ростовые цели на дальности в 1200-1600 метров, в третьих отдача чуть превышала отдачу Мосинки. Там же на заводе я предложил изготовить по своим чертежам глушитель для карабина Мосина. Слегка покочевряжившись, исполнили и этот заказ, правда сильно удивившись конструкцией и степенью звукопоглощения. На приклад с аморизацией и глушитель оформили мне авторство изобретения, на остальные новшества оформили соавторство. Ну и на том спасибо. Наконец честно заплатив кассу завода, стоимость ружья, запасного ствола и глушителя, я отнёс остальные деньги в ближайший детский дом. Всё, пора на заработки.

  Батальон в который я попал, собрали из выздоровевших раненых, и прошедших сквозь сито НКВД вышедших из окружений бойцов и командиров, а также призвавшихся и слегка обученных призывников.

  -Не самый худший вариант, подумал я . Всё же большая часть обстреляна опытна и зла остальные подтянутся. Ночью переправились через Волгу и к обеду уже были в окопах под хутором Перепольным. Всегда вспоминаю Галыгина с его точными определениями суки. Вот я и говорю Сталинградская степь это сука! Солнце палящее грунт состоявший наполовину из известняка ,наполовину из глины и сука полное отсутствие воды! И немцы, как же без гансов вон они в пятистах метрах выглядывают из окопов. Щаз я вас научу, что подглядывать нехорошо. Мне всё же дали второго номера, щуплого пацана, едва окончившего десятилетку и рванувшего добровольцем на фронт.

  - Стёпа! Представился он глядя на мою орденоносную грудь.

  - Стёпа, готовься закапываться в землю, мне эта глубина окопа не нравится. Запомни, чем глубже окоп, тем длиннее жизнь. Вот отсюда и до обеда и на такую глубину показал ему фронт работы. А сам, прихватив его карабин, пошел в сторону командира взвода испросить разрешение на охоту.

  - Снайпер говоришь? Ну, завалишь пару немцев, они обозлятся и закидают нас минами. Оно мне надо? Вот пойдут в атаку, так ради бога развлекайся. А пока нишкни!

  - Ну и что ответить на эту окопную мудрость? А ничего, вот с этим приказом я и вернулся к себе на позицию. Стёпа копал в правильном направлении и глубине, я решил не мешать ему совершать трудовой подвиг. Скушно мать его ети. От нечего делать собрал птр, накрутил прицел, обмотал ружьё специально окрашенной полоской ткани, присел в окопе, прислушиваясь к окружающему меня пространству. И вот оно, где-то на краю общего шума, порывов ветра, скребков лопаты о грунт, разговоров в окопе едва слышно послышался стрекот мотора. Машина? Мотоцикл? Я слегка напрягся звук шёл с неба! Практически над немецкими позициями на высоте метров трёхсот летел какой-то уродливый самолёт. Наш разведчик? Немцы не стреляют. Значит немец, КАА проснулся во мне заворочался и открыв пасть зашипел,

  - Баандееерлооох, я схватил слонобой, вставил обойму, бросил на бруствер плащ-палатку, полуприсел опять пришло слияние я и ружьё, взял упреждение,- три выстрела. Самолёт как будто споткнулся, накренился на левое крыло и, снижаясь, полетел с нашу сторону, перелетел линию фронта и упал метрах в двухстах за окопами. Урааа ! Прокатилось над нашими окопами, немцы же засуетились дали несколько очередей из пулемётов я, кстати, засёк их позиции и собирался уже слегка уменьшить поголовье умельцев умеющих стрелять из них. Добровольцы сбегали к самолёту поковырялись в обломках и извлекли тело какого то генерала, его адъютанта и пилота, а также пухлый портфель с документами. Меня вызвали на КП батальона, комбат долго тряс мне руку всё приговаривая,

   - Генерала ведь завалил эсесовца, тебе Героя дадут Кожемяка не меньше. Документы генерала и сопроводительную объяснительную я уже отправил в штаб полка.

  Ну, генерал не генерал, а бригаден фюрер СС фон барон. Блядь почти Фюрер. Как говорят,- С почином! Через пару часов немцы, видимо получив втык, попробовали отбить место падения самолёта, но обломились о свежий батальон, потеряв кучу народу, откатились на исходные. Я же поменяв ПТР на карабин занялся отстрелом особо наглых. За хабаром не полез, чуйка говорила мне 'НЕ ЛЕЗЬ'. Я и ближайшим соседям сказал, не лезьте, чую засаду, но нашлась бедовая головушка поползла и сгинула в буераках, а назавтра из немецких окопов прозвучал голос, усиленный радио рупором.