Даже вампиры хандрят - Кейти Макалистер

— Возможно, в этом-то и все дело, — сказал он, все еще не глядя на меня.

— То, что у меня была эмоциональная связь с моими парнями до секса с ними?

— Да. Секс — физическая функция, которая ничем не отличается от любой другой физической функции. Нужен воздух — ты дышишь. Нужно сексуальное удовольствие — ты занимаешься сексом. Это просто.

Я вытаращила глаза.

— Ты в своем уме? Мы говорим о серьезных вещах, а не о том, что ты видел на «Монтеле»?[8]

— Тебе же не нужно связывать себя обязательствами с гамбургером, чтобы получить из него питательные вещества, не так ли?

— Нет, конечно, но…

— Почему такая простая вещь, как секс, должна чем-то отличаться? — спросил он, его глаза освещались внутренней частью машины. — Я не сомневаюсь в том, чего ты хочешь. Я способен обеспечить тебе сексуальное удовольствие, не вовлекая тебя в какие-либо грязные эмоциональные заморочки.

— Грязные эмоциональные заморочки, — повторила я ошеломленно. — Так ты называешь влюбленность? Грязь?

— Да. Любовь к сексуальному партнеру не имеет никакого смысла. Она не нужна.

— Так говорит мужчина, который никогда не любил, — сказала я. — Ты уверен, что ты Темный, а не вулканец[9] или что-то типа того?

— Напротив, я люблю моих родителей и братьев, — ответил он, игнорируя мое тонкое замечание о Вулкане.

— Это казуистика, и ты знаешь это. Любовь в отношениях — замечательная вещь, Пэйн. Секс может быть хорош сам по себе, мне говорили; я никогда не присутствовала, чтобы почувствовать это, но секс без любви — пустой. Поверхностный. Бессмысленный.

Он фыркнул.

— Почему женщины все преувеличивают?

— Как это — почему преувеличивают? Ты так говоришь, будто нет разницы между перепихоном и занятиями любовью.

— Ты что-то имеешь против перепихона?

— Конечно, нет. Даже люди глубоко влюбленные могут этим заниматься. Но это чисто физическое удовольствие, в то время как второе имеет более глубокий смысл. Заниматься любовью — это больше, чем просто секс: удовольствие, полученное от этого, исходит не только от сексуального возбуждения, но и от разделения чего-то глубокого с человеком, который тебе больше, чем просто случайный знакомый. Занятия любовью создают привязанность, рождают любовь.

Он раздраженно на меня посмотрел.

— Ты используешь типичные женские аргументы. Пока ты не попробуешь это со мной, ты не можешь ничего утверждать.

— То же самое можно сказать и в твой адрес. Парень, тебе повезло, что я не влюблена в тебя. Тебе бы потребовалось больше мужества, чтобы сделать это.

— Это — спорно. Ты не любишь меня, а я тебя, но я хочу доставить тебе сексуальное удовольствие, насколько смогу.

— Ты хочешь сказать, что хочешь меня трахнуть?

Мышцы его челюсти дрогнули.

— Я не стал бы выражаться так грубо, но — да. Я хочу тебя в сексуальном плане.

— Почему?

— Почему? — спросил он, смутившись.

— Да, почему ты хочешь меня? То есть, что во мне тебя привлекает?

Раздражение, которое вспыхнуло в его глазах, заставило меня улыбнуться про себя.

— Ты интригуешь меня. Я нахожу тебя возбуждающей как физически, так и интеллектуально. И… э-э… ты хорошо пахнешь.

— Я хорошо пахну? — Я повернула голову в сторону и принюхалась.

Его глаза на мгновение озарили меня.

— Да. Ты пахнешь, как женщина, не испачканная резкими химическими запахами. Ты пахнешь, как нагретое солнцем поле диких цветов.

— Ого, — сказала я, на мгновение онемев от его комментария. — Это самое приятное, что когда-либо мне говорили.

— Твоим ароматом пропитан воздух вокруг тебя, — добавил он.

— Беру свои слова назад — звучит, будто я выделяю газ. — Я еще раз принюхалась, но не заметила никакого испускаемого мною запаха диких цветов, нагретых солнцем.

— Напротив, твой естественный аромат мне очень приятен. Он очень возбуждает. Именно поэтому я хочу тебя, и именно поэтому я предлагаю это.

Я безмолвствовала в течение нескольких минут и, наконец, сказала:

— Хорошо.

Он затормозил и остановился прямо посреди незащищённой от ветра дороги.

— Хорошо? Ты хочешь заняться сексом?

— Не сейчас, конечно, но — да, я пересплю с тобой. Ты сможешь сделать со мной все, что захочешь. Но если все закончится обломом, и я улечу прочь, я дам тебе знать.

— Я принимаю твои условия, — сказал он, опять трогаясь.

— Единственная причина, почему я это делаю — потому что я хочу тебе доказать, что я права, — сказала я, и большей частью это была правда. Я все еще не понимала, почему я готова пойти на это, я ведь не похожа на Клэр, влюбляющуюся в нового мужчину каждую неделю. Моим эмоциям требуются месяцы, чтобы созреть для того, чтобы найти мужчину сексуально привлекательным.

Но было в нем что-то, что, казалось, взывало ко мне; что-то, что нуждалось во мне…

— Как и я.

— Неправда, что секс без любви может быть лучше, чем секс по любви. И хотя я не могу доказать тебе обратное, но я определенно могу доказать, что твой вариант со мной не сработает.

Его губы скривились в усмешке.

— Я уверен, что будет нетрудно показать тебе совершенство физических отношений без какого-либо эмоций, кроме сексуального удовлетворения.

— Размечтался, — пробормотала я, наполовину раздраженная его высокомерным отношением, наполовину возбужденная одной мыслью о ночи с ним.

— Сексуальные фантазии мы обсудим позже, — сказал он, и я надолго задумалась о том, что означала его ухмылка.

Глава 4

Остаток дороги до дома Пэйна прошел не на высоте (в буквальном смысле, но не будем об этом). Я была поражена, обнаружив, что замок, который я астрально посетила, принадлежал ему.

— Место очень похоже на то, что я видела, когда улетела, — сказала я, когда он добрался до длинной насыпи, которая соединяла крошечный остров с землей. — Я понятия не имела, что ты живешь в замке. Ого. Это впечатляет. Здесь… э-э… водятся привидения или что-нибудь подобное?

— Привидения? — Пэйн нахмурился. — С чего ты взяла, что здесь должны быть привидения?

— С того, что они есть в большинстве замков?

— В моем — нет.

— Вот как. А сколько ему лет?

За то время, пока машина огибала замок и подъезжала к задней стоянке, Пэйн кратко рассказал мне историю замка. К тому моменту, когда он препроводил меня в главное здание, я уже знала, что строению приблизительно шестьсот лет, оно унаследовано отцом Пэйна от его бабушки по смертной линии, и что хотя в замке существовали проблемы с сыростью, которая, похоже, не устранялась никакими современными технологиями, в доме не водилось никого экстраординарнее семейства вампиров.