Республиканские Коммандо: Огневой контакт - Карен Трэвисс

"Вы еще дети, – говорил он им. – Набивайте животы".

Они так и поступали. Старый добрый Кэл.

Запах был прямо-таки ощутимым. Он подумал о том, какие еще нормальные гражданские удовольствия ему придутся по вкусу, если у него будет шанс попробовать.

Коммандо загнал мысль поглубже. Дисциплина – это самооценка. Он профессионал.

Но он все еще думал об удже.

– Двигайся, двигайся, – сказал он себе, устав от отсутствия голосов товарищей и стараясь себя успокоить. Он будет сам себе командиром, просто чтобы остаться наготове. – Дальше.

Разведчик по-прежнему передавал ожидаемые картинки буколического спокойствия, аккуратные лоскуты полей, простроченные чащобами, признаками неосвоенного и неприрученного мира. Тут еще не было громадных дроидов-уборщиков. На секунду Дарману показалось, что он заметил что-то темное, двигающееся через поле в его сторону, но присмотревшись, он понял, что это просто разрыв, открытый ветром.

А потом визор неожиданно потемнел.

Дарман застыл на месте. Дроид вышел из строя? Но потом картинка вернулась – и показала нечто блестящее, красное и мокрое. Клон понял, что изучает пищеварительный тракт живого существа.

Что-то проглотило разведчика.

Парой секунд спустя крупная птица, медленно хлопая четырьмя крыльями, проплыла над ним и накрыла его своей тенью. Дарман глянул вверх; возможно, такая же попала в атмосферный двигатель наршского корабля.

– Чтоб у тебя от него брюхо вспучило, скотина, – пожелал он и подождал, пока птица улетит, превратившись в черную точку. И вновь двинулся.

Ему потребовалось больше получаса, чтобы пересечь поле, и до ТВ все еще оставалось двадцать пять кликов. Он решил отправиться на север от города, хотя вообще не стоило рисковать, двигаясь днем.

"Нужно добраться туда рано. Подождать их, просто на случай, если они считают меня мертвым, и не рассчитывают на встречу".

Он вклинился в заросли, распугивая маленьких животных (клон их слышал, но не видел), и сбросил груз, чтобы отдохнуть хоть секунду.

Но он знал, что будет куда тяжелее двигаться, когда вновь пристегнул тяжесть на спину. Дарман уже вымотался, и нащупал на поясе кубик рациона; он прожевал его, пожелав питательным веществам поскорее попасть в кровь, прежде чем он рухнет, заснет и не поднимется снова. Перед глазами уже плясали вспышки; усталость создает собственный внутришлемный дисплей.

Последний кусок кубика исчез во рту.

– Давай, солдат, двигайся, – сказал он. Воображение помогало не сбавлять темпа. Главное – вспомнить, когда игра кончается и переключиться на реальность. Прямо сейчас он решил позволить своему "внутреннему командиру" криком погнать себя в путь.

– Сэр! – выдохнул он и одним движением поднялся с колен. Клон несколько пошатнулся, когда колени затряслись, но остался на ногах и наклонился к дереву. Дарман отметил, что ему понадобится вода.

В лесу было так темно, что ночное зрение работало лишь время от времени, накладывая друг на друга призрачные изображения стволов и ветвей. Он уже привык к разнообразию звуков от зверей и случайному шепоту листьев и хрусту веток под ногами; его мозг уже занес эти звуки в список ОДК – обычно для Квиилуры. Время от времени немного иной хруст или шуршание заставляли его пригнуться и повернуться, держа винтовку наготове; но никто за коммандо не следил.

Он прошел вдоль реки, отмеченной на голокарте, хотя она была больше похожа на ручей. Слабая струйка жидкости на камнях подтверждала путь журчанием, и час спустя он набрел на просвет в куполе из ветвей, пропускавшем солнечный свет к наклонившимся стеблям. Сверкающие насекомые кружились и танцевали над поверхностью.

Дарман никогда ранее не видел ничего подобного. Да, он знал о геологических формациях и их значении для солдата: источники воды, предательские осыпи, опасность обвала, каверны, где можно укрыться, возвышенности, где удобно защищаться, проходы, которые можно блокировать. Ускоренное обучение упаковало весь мир и пояснило, как его надо использовать в войне.

Но никто не сказал ему, что это… так красиво. У клона просто не находилось слов. Как и удж – кусочек иного мира, который ему не принадлежал.

"Сядь и отдохни. Ты слишком устал. Ты начнешь делать роковые ошибки" .

Это был голос слабости. Он встряхнул головой, проясняя разум. Нет, никаких стимуляторов… пока. Надо продолжать.

Насекомые по-прежнему сверкали над ручьем, как разведывательные боты, кружились, разыскивали что-то…

"Ты на несколько часов впереди. Остановись. Отсутствие сна делает беспечным. Беспечность непозволительна".

Звучало разумно. Это не был голос игры, воображаемого командира, отдающего приказы: коммандо ощутил слова внутри себя, идущие от инстинктов. И голос был прав. Он двигался все медленнее и медленнее, и ему приходилось концентрировать на том, чтобы переставлять ноги.

Дарман остановился и отстегнул ранцы один за другим. Это было неплохое место для лагеря.

Клон наполнил флягу водой и собрал несколько полусгнивших веток, чтобы выстроить защитный шалаш – как учил сержант Кэл. Всего лишь круг камней, или что там попадется под руку; слабая защита, но она может пригодиться на поле битвы, когда нельзя зарыться вглубь.

Он сел в огороженной пустоте и стал смотреть на воду.

Затем он расстегнул застежки шлема и впервые за многие часы вдохнул нефильтрованный воздух.

Запах был странным. Не стерильный запах Типоки, и не сухой мертвый воздух Геонозиса. Он был живым.

Дарман расстегнул все застежки брони, поставил пластины по периметру, настроил шлем на обнаружение движения и оставил его на самодельной стене. Затем деталь за деталью снял нательный костюм и промыл его в проточной воде.

День был удивительно теплым: он не чувствовал этого ранее, будучи закован в доспех; тогда все заключалось в строчке информации об окружающем на дисплее.

Но когда Дарман ступил в воду, она показалась ему очень холодной. Он быстро помылся, сел на солнце, чтобы обсушиться, и затем вновь натянул нательный костюм. Он высох куда быстрее, чем сам коммандо.

Дарман вновь облачился в доспех, прежде чем позволить себе задремать.

Не стоило привыкать к приятному чувству тела без брони. На вражеской территории надо спать в доспехе, приготовив бластер; правило было впечатано так глубоко, что он был удивлен тем, что думал по-другому даже секунду. Он пристроил винтовку в руках, привалился спиной к ранцам и стал смотреть на насекомых, кружащихся над залитой солнцем водой.

Они были завораживающе прекрасны. В крыльях смешивалась синева молний и киноварь; они описывали восьмерки в воздухе… Потом, один за другим, рухнули вниз и поплыли по поверхности – все еще прекрасно-живые… но теперь несомненно мертвые.

Дарман отреагировал сразу. Яд в воздухе? Он зажмурился, резко выдохнул воздух из легких и надел шлем, вдохнув лишь тогда когда щелкнула застежка и принялась за работу фильтрующая маска. Но на его визоре не было данных сигнализирующих о заражении. Воздух все еще был чистым.

Он наклонился вперед и увидел, как пара насекомых попала в маленький водоворот. Одно несколько раз дернуло ногой и замерло. Когда коммандо глянул вверх, он увидел, что летающих больше не осталось. Стало грустно… Что занимало его еще больше – это необъяснимость происшедшего.

Дав волю любопытству, Дарман вынул пустой контейнер из-под рационов и положил туда насекомых, решив потом изучить их. Затем закрыл глаза и попытался задремать, по-прежнему держа оружие наготове.

Но сон к нему не шел. Шлем засекал движение и будил его каждые несколько минут – при приближении маленьких зверей, не представлявших угрозы. Пару раз его будил гдан, и Дарман, открыв глаза, видел, как на него смотрят блестящие глаза.

Один раз система засекла что-то побольше, но не такого размера как любой гуманоид из базы данных, и пришелец сохранял дистанцию, а потом исчез.

"Поспи. Тебе это нужно, сынок".

Дарман не был уверен – его ли это голос или воображаемого командира. В любом случае, этому приказу он был более чем рад подчиниться.

* * *

Гез Хокан никогда не любил являться по вызову, но Оволот Куэйл Утан умела приглашать чарующим образом. Она пригласила на встречу в исследовательском корпусе и даже послала одного из своих подчиненных со спидером, дабы отвезти его от дома.

Хокан оценил жест. Эта женщина понимала, как следует использовать власть и влияние; неймодианскому бакалейщику стоило бы поучиться.

Утан не была особенно красивой, но в своей хорошо сшитой темной мантии она держалась как императрица. Баланс был соблюден. Что Хокану в ней нравилось, так это то что хотя она и знала что женские чары не подействуют на его здравый смысл, тем не менее она никогда не отступала от умеренно сооблазнительного облика. Она была профессионалом, и между ними существовало взаимное уважение. Она была ученым с тонкими умениями политика – и это его до сих пор впечатляло. Гез даже почти мог простить ей извращенное занятие – создание ненастоящего оружия.