Скальп врага - Иван Сербин

— Что, совсем ни одной? — спросил он.

— Тох, я тебе врал когда-нибудь? — картинно обиделся Панкратов.

— Постоянно.

— Бывает такое, — легко согласился Панкратов. — Только на этот раз я чист, как младенец. Ни одной гильзочки, даже самой завалящей. Все подобрали, гады.

— Предусмотрительные ребята, — Лемехов окинул взглядом разгромленный двор. — Много дыр, говоришь?

— С десяток я насчитал, однако, — подтвердил Панкратов. — Теоретически, конечно, могли и тутошние развлекаться, но что-то слабо верится.

В двух шагах, у самой дренажной канавы, засуетились отделенческие, поэтому Катя тоже понизила голос:

— Гриш, хоть одну пулю найди мне, ладно?

— Без проблем, — согласно кивнул Панкратов. — Криминалист с трассологом как раз по пепелищу ползают. Схожу, «помогу». Не пойму только, на фига оно тебе?

— Ты пулю найди, а вопросы потом будешь задавать.

— Лады. Как скажете, гражданин начальник.

Гриша осторожно, бочком, спустился с обочины, зашагал в темноту по узкому, в полметра, проулку между двумя заборами.

В этот момент улицу осветили лучи фар подъезжающей машины. Катя и Лемехов оглянулись. По разбитой дороге ползли две иномарки — «Ленд Крузер» и «Патрол».

Лемехов сразу напрягся:

— О, а вот и наша клиентура пожаловала. Примчались, родные. Очень вовремя.

Иномарки остановились метрах в двадцати пяти. Правда, из салонов никто не вышел. Приехавшие предпочли остаться в машинах.

— Зуб даю, Ляпины орлы, — констатировал Лемехов. — Небось и сам пожаловал. Понятное дело, такой шухер на его территории. Непорядок.

Начальство тоже оборачивалось, переговаривалось между собой недовольно. От оцепления отделились двое сержантов поздоровее, придерживая болтающиеся на боках автоматы, направились к джипам. Вид у стражей порядка был довольно суровый. Сержанты подошли к иномаркам, сказали что-то, судя по виду, довольно резкое. Джипы еще несколько секунд стояли посреди улицы, затем стали сдавать задним ходом. Медленно и осторожно.

— Далеко не поедут, — заметил Лемехов. — Где-нибудь неподалеку приткнутся, будут ждать, пока все утихнет.

Джипы прокатились до самого конца дороги, там с трудом развернулись и дали по газам, тут же пропав из виду.

— Инцидент исчерпан, — подвел черту оперативник.

— Чужие стреляли, — сказала Катя.

— Что? — повернулся к ней Лемехов.

— Я говорю, чужие стрельбу устроили. Ляпа в этом уверен, иначе не прислал бы бойцов среди ночи, — категорично сказала Катя. — Будь это местная разборка — подождали бы до утра. Кто-то вторгся на Ляпины угодья.

— Думаешь, война? — продолжил логическую цепочку оперативник. — Тогда жди со дня на день большого шума и большой крови.

— Скорее всего, — согласилась Катя.

Она не знала, укладывается ли сегодняшнее происшествие в схему событий, изложенную фээсбэшником. Скорее все-таки да, чем нет. Цыганский поселок — местный наркоманский рай. Так что у происшествия может быть три причины: самая маловероятная, бытовая; затем наказание от своей «крыши» за какой-то проступок, но тогда зачем было присылать бойцов; и, наконец, наезд чужих. То, о чем говорил Америдзе. В любом случае, стрельба — признак тревожный и, как правило, без последствий не остающийся.

Придвинулся поближе Вдовин. Ему, понятное дело, хотелось включиться в разговор, но Кате было не до него. У фээсбэшника здесь свои дела, у них — свои. Он тут «почекистит» и уедет в Москву дослуживать, а дело это, со стрельбой-пальбой, по всем сводкам на них повиснет. Отчеты, доклады, рапорты… Словом, не до расшаркиваний. Работа пошла.

— Знаешь, чьи «быки» всю эту катавасию устроили? — Лемехов наклонился почти к самому Катиному уху.

— Чьи?

— А ты рассуди реально. У Ляпы бригада не самая крупная, но и не маленькая, так? Люди, устроившие заваруху со стрельбой в Цыганском поселке, должны понимать: это беспредел. За беспредел с них спросят, правильно?

— Теоретически, — кивнула Катя.

— На поддержку беспредельщикам рассчитывать не приходится. Значит, воевать придется в одиночестве, со всеми группировками разом. Это должна быть очень большая и очень сильная структура. Настолько большая и сильная, что их «папа» уверен: даже собравшись скопом, прочим бригадам будет очень трудно с ними справиться. Если вообще кто-нибудь осмелится воевать. Так? — Катя пожала плечами. — Нет, ты скажи, я прав?

— Возможно.

— Не возможно, а прав, — категорично заявил Лемехов. — Иначе не стали бы они так демонстративно выступать. На глазах у всего поселка устроили пальбу, как в кино каком-нибудь дурацком, американском. Дом сожгли, да еще три трупа по ходу дела образовалось. Тут одно из двух: либо эти люди пытаются прибрать торговлю наркотой под себя, либо просто выживают бригаду Ляпы. Теперь смотри дальше. В городе есть две структуры, реально способные противостоять остальным группировкам.

— Крохи и Манилы, — закончила Катя.

— Точно, — согласился Лемехов.

— Но за последний год они ни с кем не конфликтовали.

— Раньше нет, а теперь, может, конфликтуют, — возразил Лемехов. — Аппетит приходит во время еды. Ты посмотри, как их бригады за два года расширились. И Божины куски подмяли, и Смольного, и Абрека. Думаешь, Ляпа особенный? Да эти бобры его сомнут и не задумаются. Ляпа для них — не авторитет.

— Смольный и Абрек первыми объявили войну Крохе. Это всем известно. Так что с этой точки зрения твоя версия несостоятельна. — Катя повернулась и зашагала по дороге к ближайшему повороту.

— Кать, погоди!

Лемехов метнулся следом.

Вдовин явно не знал, что ему делать. Его только что «бортанули», это он понял, и потому сунул руки в карманы и остался на месте, глядя вслед Кате и Лемехову.

— Ты куда? — Лемехов быстро догнал Катю, зашагал рядом.

— Хочу поговорить с Розой. Она здесь — «мамка». И о причинах инцидента должна знать не хуже Ляпы. Это первое. Второе: наверняка стрелявших видели многие, но никто не раскроет рта, пока Роза не даст на это разрешения.

— Пустая трата времени, — оценил Лемехов, пожимая плечами. — Нет, давай поговорим, конечно, если времени не жалко.

— Не жалко.

— В тебе, я смотрю, родственные чувства проснулись, — усмехнулся Лемехов.

— Не поняла? — Катя резко повернулась.

— Ну, я к тому, что Кроха… То есть я хотел сказать…

— В общем так, Лемехов, — жестко, ледяным тоном заявила Катя. — Еще раз я от тебя что-нибудь подобное услышу, мы с тобой очень крепко поссоримся. Ты все понял?

Лемехов разом напрягся, лицо стало жестким.

— А что, скажешь, не так? Кроха тебе — без пяти минут тесть.

— Во-первых, не тесть, а свекор, — поправила Катя. — Во-вторых, плевать я хотела, свекор он мне или еще какая-нибудь седьмая вода на киселе. Если стрельба — его рук дело, будет отвечать. Ты можешь думать так, как тебе хочется, но будь добр, впредь держи свои соображения при себе, иначе схлопочешь.

— Да ладно, — криво усмехнулся оперативник.

— Не ладно, а схлопочешь, — отрубила Катя.

Сказала и зашагала дальше. Лемехов в сердцах плюнул и поспешил следом.

Дом Розы Оглы — трехэтажный кирпичный особняк, крытый железом, — сверкал, словно новогодняя елка. Светились все окна, причудливая лампа над крыльцом и декоративные фонарики во дворе. У калитки дежурили двое парней в застегнутых наглухо турецких кожаных куртках.

— Что нужно? — с кошмарным акцентом спросил первый.

— Милиция. — Катя с ходу протиснулась мимо парней, толкнула калитку.

— Э-э, погоди…

Один из охранников протянул было руку, чтобы схватить гостью за плечо, но Лемехов быстро вцепился ему в запястье.

— Ну, чего ты бузишь-то, братан? — В голосе оперативника читалась ласковая угроза. — Сказано ведь, милиция, поговорить нужно с хозяйкой. А ты бузишь. Нехорошо.

Охранник попытался вырвать руку. Лемехов сжал пальцы, и парень побелел от напряжения. Касательно «грубой физической силы» оперативник был на высоте.

Второй охранник ухватил было Лемехова за лацканы, но в этот момент от крыльца донеслась фраза, сказанная на незнакомом языке. Голос принадлежал женщине и был глубоким, гортанным, красивым. Охранник сразу опустил руку.

— Ну вот, — ласково улыбнулся Лемехов. — Так бы сразу.

Он протиснулся между стражами и направился к дому. Роза Оглы, женщина в летах, но сохранившая вполне приличную фигуру, черная — то ли года щадили, то ли красилась, — внимательно поглядела на гостей сквозь дым, поднимавшийся от зажатой в зубах папиросы.

— Нам надо с вами поговорить, — сказала ей Катя.

Роза стояла на самой последней ступеньке и потому взирала на гостей, как и положено «маме», сверху вниз, чуть надменно, гордо подняв голову. Вкупе с простоватой одеждой, накинутым на плечи ярким платком и папиросой смотрелась она весьма странно.