Верь мне, Есения (СИ) - Лис Алеся

На пары с утра приходится идти разбитой и уставшей. Судя по моих ощущениях, после таких выходных нужны еще одни выходные.

Занятия тоже проходят, словно, мимо меня, и даже высший балл по докладу не выводит из состояния глубокой задумчивости.

— Есения, что-то случилось? — останавливает меня после семинара Юлалия.

У меня сейчас факультатив должен быть по алхимии, у соседки уже пары закончились, и она готова отправиться домой, но, видимо, мое состояние ее не на шутку пугает.

— Нет, все нормально, — качаю головой, не зная, позволено ли мне упоминать о подозрительных прохожих, больных загадочной лисмой.

— Точно? — недоверчиво хмурит брови Лали. — Ты сегодня сама на себя не похожа, да и вчера тоже.

— Точно, — уверенно киваю. Внезапно в голову приходит идея посмотреть в библиотеке, что такое эта лисма. И как я раньше об этом не подумала?!

Времени перед следующей парой у меня в обрез и я спешу распрощаться с обеспокоенной соседкой и пулей лечу в книгохранилище. Логичнее всего искать в Энциклопедии. Благо, тома рассортированы по алфавиту, и я довольно-таки быстро нахожу нужную информацию. Да чтоб ему пусто было! Эта лисма, та еще гадость. Болезнь, напоминающая проказу и передающаяся от животного, укушенного лыкасом, к человеку. Так, а лыкасы эти кто у нас будут?

Поспешно листаю страницы и быстро нахожу пару строчек и о них. А лыкасы, оказывается, — искусственно модифицированы путем скрещивания твари, распространенные в основном на территории соседней Алигии. Охотятся в большинстве случаев на людей и превращают их в бездушных, то бишь зомби — отмечаю для себя. Но за неимением человеческих объектов, не брезгуют и животными, заражая через ядовитую слюну и превращая в бешеных опасных тварей.

Вот ведь ухольники бородатые! Час от часу не легче…

Глава 20

На факультатив успеваю в последнюю минуту, но из-за мыслей обо всех этих лыкасах и лисмах, становлюсь совершенно невнимательной и едва не повторяю подвиг Стюарта. Скучающего одногруппника пока не допустили до лабораторной и он, подперев ладонью подбородок, сидит на высоком табурете за столом и печально взирает на работающих нас. Только какое-то шестое чутье заставляет помедлить меня над пробиркой, перед тем, как добавить в раствор реактив, и еще раз глянуть рецепт, а там черным по белому написано не девять миллиграммов, а шесть.

— Да чтоб тебя марусисы покусали, — тихо ругаюсь себе под нос, и быстренько взвешиваю правильное количество порошка. Еще одна секунда, и у Стю появилась бы очаровательная компания в моем лице.

В дальнейшем уже стараюсь быть более осмотрительной, остаток пары действую четко по инструкции и получаю хорошую отметку в журнал. А под конец занятия к нам приходит наш суровый куратор и объявляет весьма интересную новость.

— Ну как, шалопаи, стараетесь? — обводит он гордо стоящие на столах штативы с разноцветными жидкостями в пробирках и нас, возле оных. — Похвально, похвально.

Мы все моментально надуваемся от гордости, сраженные внезапной похвалой, а профессор Куинкей продолжает.

— Сегодня у вас будет еще один факультатив. Ночью. Ваша группа в качестве наблюдателей отправляется с группой боевых старшекурсников, чтобы проследить в полевых условиях действие артефактов, которые мы сегодня проходили на лекции.

— Это опасно? — где-то сдавленно пищит насмерть перепуганная Лавон.

— А вы как думаете, мисс Шиллс? — хмыкает преподаватель.

— Нет? — еще тише произносит неуверенным голоском одногруппница.

— Конечно же нет. Вы еще сомневаетесь? — недоумевает профессор. — Ваша задача смотреть и записывать, отмечая недостатки и достоинства каждого артефакта. И только! С нежитью работать будут исключительно боевики. А если кого-то увижу из вашей братии рядом с эпицентром действия, тот сразу же вылетит из академии, не успев даже слезливо прошептать “мама”.

— А какого рода будет нечисть? — деловито уточняет Талбот.

— Нежить третьего класса опасности, вид сусарик обычный, — невозмутимо отвечает профессор Куинкей. И перед практической советую всем о нем освежить знания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Грозный взгляд проходится по нашим нестройным рядам, и не знаю, как кому, а мне уже хочется начать освежать со страшной силой.

— Ну и чтобы подсластить, так сказать, пилюлю, — краем губ улыбается наш куратор. — Завтрашние пары ввиду ночной практики отменяются.

— Ура? — совсем тихо вопит откуда-то сзади Стюарт.

— Ура, — подтверждает профессор, и, попрощавшись, уходит, уведомив нас напоследок, что встречаемся мы возле учебного корпуса в восемь вечера.

Времени остается совсем мало. Я залетаю в комнату, метко бросая сумку на кровать, и кидаюсь к кастрюле со вчерашней кашей. Поесть просто необходимо, да и бутербродов наделать не мешало бы, как никак целую ночь бдеть. И чайку крепкого с сахаром. Эх, были бы у меня термос…

— За тобой лыкасы гонятся, — изумленно поднимает брови сидящая на кровати соседка, отрываясь от учебника по травологии.

— Нет, всего лишь профессор Куинкей, — запыхавшись, объясняю. — Сегодня у нас ночная практика и у меня меньше четырех часов, чтобы собраться, поесть да еще и о каких-то там сусариках почитать, — выпаливаю скороговоркой и рысью бегу на кухню разогревать кашу.

Мне кажется, что я превратилась в какой-то странный мельтешащий вихрь, который умудряется делать сразу два, а то и даже три дела одновременно. Но благодаря этому своему супер-режиму, я успеваю осилить все запланированные задачи и являюсь аккурат минута в минуту под дверь корпуса.

Судя по тому, что не только я могу похвастаться запыхавшимся всколоченным и даже слегка перепуганным видом, вечер под девизом — “Тресни, но успей” был не у меня одной.

Кладбище встречает нас промозглой сыростью, покосившимися памятниками, запахом тления и влажной земли. Мы идем гуськом по дорожке вслед за Куинкеем, шествие замыкает аспирант Седрик. В руках у обоих мужчин по огромному и яркому фонарю, которые рассеивают темноту, сгустившуюся вокруг нас.

— Говорят, что тут похоронены основатели Авердина, — благоговейно шепчет Ванора, пристально разглядывая вычурные склепы и надгробные статуи.

— А я слышала, что первый правитель Авердина погребен под городской резиденцией королей Ледании, — выдает Белинда, и внезапно отпрыгивает к середине тропки, услышав шорох в кустах.

— Это всего лишь ежик, — хмыкает Гисберт, раздвигая ветки и являя нашему взору притихшее животное.

Мы напряженно хихикаем, но оглядываться вокруг не перестаем, подсознательно ожидая нападения нечисти. На заброшенных погостах, таких как этот, крупным видам делать нечего, осталась одна мелкая шушваль, но страшно все равно.

Вскорости дорожка обрывается, и мы выходим к ждущим нас боевикам. Надо сказать, что ребята без нас совсем не скучают. Удобно расположившись на могилах, эти нахалы бесцеремонно подкрепляются бутербродами с колбасой, источая вокруг аппетитный чесночный запах.

— Фу! — восклицает Белинда. — Как вы можете тут есть? Среди могил!

Парни весело переглядываются, а один из них хитро сверкая глазами, произносит.

— А где же нам есть, коли тут все рядом — и работа, и провизия?

— Что ты хочешь этим сказать? — непонимающе хмурится Белинда, в то время как впечатлительная Лавон, побледнев, как стена, и вперившись взглядом в свежеразрытую могилу, сдавленно шепчет. — Вы шутите? Вы их что… что превратили в колбасу?

Подозрительно хрюкнув, несчастная девушка тяжело обвисает, вцепившись в мое плечо, а старшекурсники взрываются от громогласного хохота. Но грозный окрик преподавателя мигом прекращает и веселье парней, и обморок Лавон.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А ну, шагом марш на наблюдательный пост! — прикрикивает Куинкей, и ослушаться его никто не осмеливается.

Лавон продолжает обнимать меня, как родную бабулю, даже на шаг страшась отойти, посему, когда сбоку от нас что-то жутко взвывает, одногруппница, не думая ни секунды, кидается вглубь старого кладбища, с невероятной силой волоча меня за собой. Надо же! А казалась умирающим лебедем…