Не все то золото - Керри Айслинн

— Еще, — стону я. — Хочу еще.

Устроив мои ноги на своих бедрах, он входит в меня, осторожно и настойчиво, как и всегда. Я выгибаюсь и царапаю ему спину, сходя с ума от ощущений.

Он не отрывается от моей шеи, посасывает в том же ритме, с которым двигает бедрами. С каждым медленным движением он подводит меня всё ближе к исступлению, которого я жажду.

— Еще, — шепчу я, перебирая его волосы пальцами. — Еще, еще, еще.

И он дарит еще – и много больше. Он дает всё, что мне нужно, но этого всё равно не хватает. Я сжимаю ноги на его бедрах и двигаюсь навстречу толчкам. Грудь вздымается, приходится бороться за каждый вдох. Я оставляю царапины на спине Анейрина и извиваюсь под ним.

— Проклятье, Най! — Я притягиваю его еще ближе. — Пожалуйста...

Он отрывается от моей шеи и, приподнявшись, смотрит на меня, продолжая двигаться. У него дикие, расфокусированные глаза. Тяжело выдыхая, он открывает рот, и на губе блестит одинокая алая капля.

Кровь. Моя кровь.

Я поднимаю дрожащую руку и стираю каплю. Он улыбается мне, но как-то натянуто, ошеломленно. Я притягиваю его голову для поцелуя.

Мои руки мечутся по его телу. Я нетерпеливо ищу то, что мне нужно. Я требую это от него, беру, не спрашивая, и он дает это ощущения без лишних просьб. Каждое движение переполняет меня огненной вспышкой. Я стону, кричу и рычу, беспомощно выгибаясь под ним.

— Пожалуйста, — судорожно шепчу я. — Пожалуйста...

Он нависает над постелью и вбивается в меня, давая последние столь необходимые толчки. Меня опаляет пламенем оргазма, и я, содрогаясь, кричу и крепко стискиваю его. Я смутно улавливаю крик Анейрина, когда он изливается внутри, а после, изнуренный, падает на меня. Я выпускаю его из рук. Наконец я получаю то, что искал. Меня уносит спокойным блаженством забвения.

Я знаю, что это не может длиться вечно. Но пока возможность есть, я ей пользуюсь, и когда я возвращаюсь в реальность, всё не так плохо. Я утомлен и удовлетворен, и всё еще наполнен жаром страсти.

Анейрин, закинув руку мне на талию, устроился сзади.

Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на него. Глаза закрыты, тень от ресниц ложится на щеки. Наверное, он спит, но я не уверен. Не убирая его руки, я тянусь за одеялом.

Анейрин сжимает меня в объятьях. Я снова смотрю на него. Открыв глаза, он молча глядит на меня. Он кажется грустным и нерешительным.

— Теперь ты понимаешь? — У него отсутствующий взгляд. Он уже возвел между нами стену на тот случай, если я отвечу: «Нет, не понимаю». — Видишь, что я имел в виду? Не все мы такие, как твоя гурах, mo charaid.

Мгновение я молчу.

— Я не знаю, — шепчу я. В прошлый раз это означало «Наверное». Сейчас, думаю, под этими словами кроется что-то еще.

Я устраиваюсь рядом с ним, прижимаясь спиной к его груди. Он кладет руку мне на талию и крепко обнимает. Чувствуя себя защищенным в его руках, я засыпаю.

Я просыпаюсь в постели один, и это сбивает с толку. Усевшись, я потираю глаза и оглядываюсь в поисках Анейрина. На секунду сердце замирает от страха, что он покинул меня. Но он здесь, спит в кресле возле окна, склонив голову набок. Видно, что ему неудобно, поэтому я выскальзываю из постели, захватив подушку, и подкладываю ее ему под щеку.

Вот так и устраивается наш распорядок. Он всегда присоединяется ко мне, когда я ложусь спать, и обнимает меня до тех пор, пока я не засыпаю, после чего занимает место у окна, словно часовой. Думаю, он намеревается защищать меня, если гурах явится вновь. Лучше бы я не был таким трусом и признался, чего его тепло в постели мне нужнее.

Когда гурах приходит в очередной раз, я подготовлен. Просыпаюсь я оттого, что меня острожного трясут за плечо. Разлепив заспанные глаза, я взглядом ищу в полумраке Анейрина. Комнату освещает только одна свеча, в ее неровном свете видно, как он сосредоточен.

— Кайнан, — едва слышно шепчет он. — Я что-то слышу... Она идет.

Сердце уходит в пятки. Выбравшись из постели, я, напряженный и испуганный, встаю в центре комнаты и думаю, как быть дальше. Анейрин передает мне нечто, закутанное в ткань. Раскрыв сверток, я вижу крест. Я помню слова, сказанные им в ту ночь, когда он уговорил меня бороться.

Золото. Оно обжигает нас.

Сглотнув, я сжимаю ладонь на кресте, своем единственном оружии против гурах.

Най натягивает пару лайковых перчаток и вооружается длинным кинжалом, острие которого отливает золотом. Понятия не имею почему, но это нервирует меня. Облизав губы, я сосредотачиваю внимание на окне.

Я должен признать, что она быстра. Мгновение назад за окном не было видно ничего, кроме россыпи звезд на небосводе. Стоит мне моргнуть, как она здесь, в оконном проеме. Она пораженно смотрит на нас, не спящих и готовых к ее появлению, и рычит, обнажая острые клыки. У меня не получается сдержать дрожь, которая бежит по телу от одного ее вида.

Не обращая внимания на Анейрина, она кидается на меня. Я ожидал этого, но всё равно потрясен. Под ее весом я с криком падаю назад. Прижав меня к стене, она с вожделением осматривает меня и склоняется к моему горлу.

Времени думать нет. Я поднимаю крест между нашими телами и прижимаю его к голой коже ее шеи. Хоть я и помню, что мне показал Анейрин в ночь, когда вернул мне крест, ничего особенного я не жду. К ее яростному сопротивлению я не готов.

Она по-кошачьи воет и отбрасывает меня от себя. Приземлиться на ноги мне не удается: я падаю и ударяюсь головой о столбик кровати.

Раздается треск, и я валюсь на пол, сраженный волной оцепенения.

Я слышу отчаянный крик Анейрина, но не могу даже двинуться, чтобы помочь ему. Краем глаза я вижу, как он вонзает кинжал в ее грудь по самую рукоять. Она падает, и он тут же мчится ко мне.

— Кайнан, Кайнан...

Он осторожно укладывает меня на спину и дрожащими руками проводит по моему лицу. Я в ужасе смотрю на него. Я не могу пошевелиться и не чувствую его прикосновений к моим плечам. Бороться приходится за каждый вдох, и я чувствую, что проигрываю этот бой.

— Кайнан, cara… — Он склоняется надо мной. Горячие слезы падают на мою кожу. — Позволь мне помочь тебе. Пожалуйста, mo charaid, дай я помогу. После такого ты уже не сможешь восстановиться сам. Пожалуйста. — Его голос срывается, а на лице отражаются горе и печаль.

Я закрываю глаза. Голова кружится, и думать я не могу. Я пытаюсь успокоиться, но понимаю, что медленно угасаю, и это ввергает меня в панику. Я не хочу умирать.

Анейрин всё еще что-то говорит, торопливо и отчаянно, чуть не плача.

— Cara, ты же знаешь, ты мне небезразличен. Ты ведь знаешь, правда? Я люблю тебя, Кайнан. Пожалуйста, дай мне помочь тебе, позволь всё исправить. Я не могу смотреть, как ты умираешь.