Трудная любовь - Мирра Хьюстон

— Нет!

— Нет? — удивился Ричард. — Почему нет?

— Слишком поздно. Это была дурацкая затея, не надо было ничего такого планировать… — Она остановилась, внезапно почувствовав горячую волну, идущую от тела Ричарда, и свое невероятное возбуждение, заставившее пододвинуться ее к нему еще ближе, понизить голос, даже слегка коснуться его руки, коротких волос надо лбом…

О, нет! Ее благоразумие спасало ее не раз, и даже тогда она оказалась в состоянии логически объяснить себе, почему ее потянуло к Ричарду. Этот парень был диким, безрассудным и очень опасным для нее. Он обладал всем тем, чего не хватало им с Чарльзом.

Нет, нет, нет! Семь лет назад Ричард действительно был не тем братцем, на близость с которым она так настроилась тогда…

В среду Линда не стала напоминать Ричарду об их следующем уроке, который был им обещан сразу после взятия ею первой высоты. Она погрузилась в работу, которая была до тошноты ясной и определенной: ответы на телефонные звонки, реклама новых круизов, приведение в порядок бесконечных документов, уговоры клиентов и так далее…

Она иногда заходила в экспериментальный коттедж туристического комплекса, но не было и намека, что Ричард бывает там. Все родственники Бейли уже покинули родительский дом, за исключением одной старенькой тетушки, и, вероятно, Ричард не нуждался в крове.

В четверг после полудня Линда поехала к своим родителям на традиционный ланч. Семье Спейс принадлежал магазин антикварных вещей. Это был большой старый амбар, набитый всем, чем только можно, до отказа.

— Линда, Линда, Линда, — традиционно произнес ее отец, раскрывая руки для объятий.

— Душечка, у меня кое-что появилось для твоего дома, — традиционно произнесла ее мама. — Одна интересная вещица. Не думай, это не какая-то там старинная кофемолка или зеркало в гипсовой оправе. На этот раз тебе перепадет кое-что поинтереснее.

Линде каждый раз приходилось выдумывать Бог знает что, только чтобы в мягкой необидной форме отказаться от очередных ненужных предметов.

Карл и Клара Спейс были низенькими, пухленькими и жизнерадостными. Линда являлась единственной отрадой для их души. Они думали, что дочь выросла слишком сдержанной и правильной, а она — что родители казались слишком шумными и беспечными для своего возраста людьми. Но под некоторым внешним раздражением скрывалась их искренняя любовь друг к другу и уважение.

— Я даже предположить не могу, что это может быть, — сказала Линда, обнимая отца и с улыбкой поглядывая на мать.

— Это деревянный поднос для чайного сервиза, — сказала Клара. — Представляешь, будет очень красиво: белый фарфор на темном дереве. Я знаю, тебе нравится, когда вещи подходят друг к другу.

— Да-а! — протянула Линда.

— Тебе нравится? — Клара так удивилась, что даже споткнулась о корзину с вазочками.

— Мне он пригодится, — прикинула вслух Линда, думая о Ричарде. Тот никогда не пил кофе, только чай.

— Боже милостивый! — Ее мать быстро осмотрела полки в поисках еще какой-нибудь вещи. — У нас полно корзиночек для печенья и щипчиков для сахара.

— Подноса вполне хватит, мама. У меня уже есть все остальное.

Еще в детстве Линда мечтала жить в новом доме, где беспорядок будет сведен к минимуму. Но иногда в ней говорила кровь родителей, и она даже собирала какие-то там особые колокольчики, попавшие к ним из Тибета, Китая и других экзотических мест.

Отец попытался хмуро посмотреть на Линду:

— До меня дошли слухи о твоем восхождении на скалу, моя дорогая. Объясни, зачем тебе потребовалось рисковать собственной головой?

Линде не хотелось обманывать отца. Она постаралась ему по возможности объяснить, что увидела по телевизору передачу о женском альпинизме и захотела испытать собственные силы.

— Я же не на Эверест забралась, — заключила она. Ее родители продолжали смотреть весьма скептически. Они всегда думали о ней исключительно как о маленькой, слабенькой девочке.

— Сказывается влияние Ричарда, — предположил Карл. — Этот малый просто дикарь.

— Милочка, мы подумали, что очень опасно висеть на вершине скалы на одной веревке.

— Мам, ты же меня знаешь. Разве я делаю что-нибудь опасное?

Какое счастье, что она не говорила о полетах на дельтаплане никому, кроме Ричарда.

— Нет, ты хорошая девочка.

— Мы раньше никогда о тебе не беспокоились.

Линде захотелось улыбнуться. Как это все было трогательно. К счастью, ей удалось перевести разговор на свадьбу Чарльза и Сьюзи. Карл удалился в заднюю комнату, где он что-то мастерил. Линда и Клара обсуждали свадебные наряды и судачили о том, как ловко удалось Чарльзу выскользнуть из коварных сетей Вирджинии.

После ланча, на который подали сандвичи с яйцом и салатом, Линда попрощалась с родителями и покинула старый дом, увозя поднос для чая и очередные кольца для салфеток, которые ей все-таки всунула Клара.

Одри Бейли подкатила, когда она пыталась выехать со стоянки.

— Линда, — крикнула Одри, — привет!

Линда аккуратно подъехала к открытому окну ее автомобиля.

— Здравствуйте, миссис Бейли.

Худощавая высокая мать Ричарда вышла из машины, одетая в свободный и хорошо сидящий свитер, короткую юбку и туфли на низком каблуке. Ее серебристые волосы спадали крупными волнами вокруг пары крупных сережек-колец. Она вытащила толстую пачку листовок с заднего сиденья машины.

— Я уже объездила весь город. Возьмешь стопочку для своего офиса?

— Конечно.

Они немного поговорили о планах миссис Бейли привести городок в нормальный вид, хотя Линда думала совсем о другом. В детстве ей всегда хотелось быть похожей на Одри Бейли, и это было, пожалуй, одной из причин, почему она поддерживала отношения с Чарльзом так долго. Одри Бейли принадлежала к той редкой породе людей, которые никогда не сидят на месте.

— Ты должна прийти к нам на обед, Линда. Мы скучали по тебе.

— Спасибо.

— Если тебе это… не слишком удобно, то заходи хотя бы пока Чарльз в отъезде.

— Не то чтобы неудобно… — Линда позволяла другим жалеть себя якобы из-за расставания с Чарльзом, так как это помогало ей теперь выяснять отношения с Ричардом. Однако это не означало, что ее не раздражало, когда о ней думали как об одной из опечаленных поклонниц. — Вы знаете, мы с Чарльзом остались друзьями.

Одри пригладила непослушную прядь, убрала ее за ухо и наклонилась к Линде:

— Тогда я жду тебя в пятницу, в семь, идет?

— Постараюсь, миссис Бейли.

— Зови меня Одри. — Она втиснулась внутрь машины Линды и положила холеную, наманикюренную руку на руль. — После того, что было, я практически твоя свекровь.