Афганский дневник - Юрий Лапшин

А вообще, пьяный сегодня день получился. Сначала приехал ведущий хирург из Кабула прощаться в связи с заменой. И хотя я его лично не знаю, но в компании оказался. Учитывая, что критерии оценки людей здесь совсем другие, чем в мирной жизни, можно твердо сказать, что хирург он милостью божьей, и руки у него золотые. В октябре вытащил с того света Руслана Аушева. Ну а затем прибыл в гости к командиру начальник местного госпиталя, а с ним еще какие-то начальники. И опять стол и тосты. Насколько все-таки проще здесь люди находят общий язык, а если подружились, то держатся друг друга до конца. Немного, как бы это сказать помягче, коробит только медицинский юмор: «В случае чего, ребята, будем резать и лечить в лучшем виде». За что дружно поблагодарили, но пообещали не попадаться в гости в таком виде, чтобы надо было что-то исправлять в организме. Завтра строевой смотр, а затем выезд в Кабул за задачей.

В Кабул съездили. Задачу получили, и даже успел с Сергеем Ярковым уточнить, что воевать будем рука об руку. Ему, правда, пришлось бы десантироваться на час раньше и ближе к Кабулу, а мне позже и за хребтом. Но все время, разделенные горной грядой, двигались бы параллельно. Все говорю в прошедшем времени, так как днем задачу получили, а уже к вечеру дали отбой. Теперь уже дважды переносят сроки и район операции, и, вроде, начнем войну 8 августа. Ну и хорошо. День ВДВ (2 августа) встретим дома.

Сколько ждал встречи с Владимиром Савицким, даже звонил в кадры 103-й дивизии в Кабул, а встретились приятно и неожиданно. Действительно, радостная встреча. Что мир тесен, давно известно, но чтоб настолько, это уж чересчур. Вот два моих лучших друга, и оба почти одновременно здесь. При этом теперь на «боевые» будем ходить все вместе. Крепче локтя не придумаешь. Приятно чувствовать, что есть человек, на которого можно положиться полностью, который всегда выручит и не подведет. Тем более в нашей обстановке. На днях опять мне выезжать за задачей, опять их увижу. У Сергея вчера был день рождения, мы в мой приезд авансом отметили, но подарок остался за мной. Обещал ему трофейный спальный мешок. Сейчас разыскиваю по полку более или менее новый. Все уже разошлись по рукам, а последний раз «духовский» склад брали весной под Джелалабадом. Давненько. Раз обещал, надо найти.

Обратно возвращался уже знакомым путем на двух БТРах и КамАЗе. Еще раз в упор рассмотрел «зеленку». Конечно, можно понять старожилов, которые осторожно оценивают результаты предполагаемых операций в этой каше из виноградников, дувалов и несметного количества малых и больших (а то и огромных) разрушенных строений. По морде здесь можно получить в два счета. Вдоль дороги, то там то здесь, лежат скелеты сожженных «наливников». В одном месте — врезавшийся в стену скелет КамАЗа. Опять скромные памятники. Отметил про себя, что «духи» все ж таки порядочны к памяти о погибших. Пусть эти погибшие и их враги. Только в одном месте явно разрушенный обелиск со следами пулевых отметин. На пути два небольших живых городка. Постоянно попадаются в одиночку и группами люди в халатах и рубахах, чалмах, нуристанках и платках. Все увешаны оружием. Кто такие? Может и защитники революции (так сказать), а может из какой-нибудь банды, пришли по делам. Никого это не удивляет. Они даже к нам на базар в Баграм приходят. Все-таки странная война. Ты не стреляешь, и в тебя не стреляют. И война обычно начинается с какого-нибудь провокационного выстрела.

Здесь, правда, множество договорных банд из местных жителей. А самые воинственные и экстремистские, непримиримые в своей ненависти к неверным, находятся где-то в горах, которые обступили «зеленку» и зажали ее с двух сторон. В основном обстрелы постов и колонн — это их рук дело. Постреляли и ушли, они не держатся за свои поля и дома, а семьи у них в Пакистане или Иране. Ну а «договорные» все-таки опасаются за своих жен и детей. Часто специально устраиваются провокации с расчетом втянуть в войну и этих. И иногда удается. Попробуй разберись, кто и почему в тебя стреляет. Да и кто будет разбираться, когда у тебя на глазах чадит БТР, а рядом стеклянным взором смотрит в небо твой солдат.

Вчера с Шамилем Тюктеевым поехали в гости к начальнику инфекционного госпиталя. До 10 просидели за преферансом. В разгар игры приехал полковник, командир полка МиГ-23. Я ему подаю стул, а он мнется. Магомед Елоев тут же меня просветил, что у человека корсет. Вот так и познакомился с полковником Фурса, о котором слышал раньше. В марте под Хостом его истребитель сбили ракетой. Катапультировался, при приземлении поломался. Самого его чудом успели спасти вертолетчики. Красивый широкоплечий высокий человек, наверное, чуть старше меня. И вот такое ранение позвоночника.

Самое интересное, что из всех разговоров, и с летчиками, и с вертолетчиками, и с саперами, получается, что никто из нас не герой. Мы считаем, что этим ребятам достается, а они наоборот говорят: «Ну что мы, вот десантники — отчаянные ребята, постоянно в горах, постоянно на мушке!» Говорить о человеке доброе — дар Божий. Газетчики и журналисты, хотя и привирают иной раз, но иногда раскрывают человека, его поступок так, что читаешь и думаешь: слова высокие, в повседневной жизни не принятые, но ведь правда, черт побери. А примеров мужества здесь множество. Командир вчера улетел в Фергану.

«Бача» — пацан, деятельный в торговле, обменах и иной коммерческой деятельности.

«Кантин-дукан» — торговая лавка.

«Попутного снаряда вам в спину» — пожелание доброго пути (афганский «юмор»).

За неделю в коридоре модуля задавили уже третью фалангу. Босиком никто не ходит. Размером эта сволочь со спичечный коробок. Но больше всего челюсти впечатляют: и размером, и предполагаемыми неприятностями.

Пришли из Союза молодые лейтенанты. Тех, кто едет в Анаву, после командира пригласил к себе в кабинет, побеседовать. Мальчишки. Значит, сам выгляжу для них стариком, если они мне такими показались. Да так, наверное, и есть, если вспомнить себя в таком возрасте с двумя маленькими звездочками, огромной энергией и дурью в голове. Зато сколько воспоминаний с той поры, сколько честолюбивых замыслов!

Рассказываю про обстановку в Панджшере, бытовые условия, а сам смотрю на лейтенанта М. Свиридова и думаю: «Каково ты себя чувствуешь, парень? Сидеть на 15-м посту тебе полтора года! А на посту за два года три начальника погибли». Перед разговором думал, что сказать, и все же решил — пусть все узнает сразу, жестко и без прикрас. Офицер должен знать все как есть. Страха и сомнений в глазах нет. Скорее всего, еще не понял, что за чертой ничего уже не бывает. За семью и за детей душа не болит. В чем-то даже завидно. Смешной азарт и романтика.