Палач в белом - Михаил Серегин

– Не надо носилок, – умоляюще сказала она. – Ничего не надо! Дело в том... – Она оглянулась и тихо, почти на ухо сказала врачу: – Дело в том, что больной умер... Перед вашим приездом...

– Так! – сердито сказал он. – Вы хотите, чтобы мы – что? Уехали? Что? Все равно вы должны заплатить! Вы понимаете это? Кто вы – дочь?

Девушка посмотрела в сердитое лицо доктора спокойными глазами и так же тихо продолжила:

– Давайте зайдем в квартиру, я вам все объясню... Кстати, вы констатируете смерть?

– Хорошо, я зайду! – сурово сказал он. – Вы уверены, что больному не требуется помощь?

– На сто процентов, – ответила девушка и уже новым, довольно властным тоном распорядилась: – Идите за мной!

Доктор с неудовольствием направился за ней, жестом приказав санитарам оставаться на месте. Молодые люди переглянулись и полезли в карманы за сигаретами.

Врач поднялся за девушкой по чистой вымытой лестнице на четвертый этаж, остановился перед дверью в квартиру, на которой тускло поблескивала бронзовая табличка с надписью «Саврасов А.И.», и вытер ноги о резиновый коврик. Девушка распахнула дверь и выжидательно посмотрела на доктора.

Он шагнул в квартиру, в последний момент заметив боковым зрением, что по лестнице неторопливо поднимаются двое мужчин. Но он тут же забыл о них и коротко кивнул вышедшему в прихожую молодому человеку, аккуратно постриженному, в чистой белой рубашке, поверх которой перекрещивались широкие подтяжки.

Молодой человек поздоровался и пригласил его в комнату.

– Где больной? – спросил врач, решительно шагая вслед за молодым человеком.

Квартира показалась ему ухоженной и уютной. Однако ничто не указывало на то, что здесь проживают молодые. И фотографии на стене, и обстановка, и набор книг в шкафу, и допотопные светильники – все будто застыло в прошедшем времени и принадлежало давно ушедшей эпохе.

Он проскочил зал, где его особенно поразило отсутствие такой непременной детали современного жилища, как телевизор, и, не особо церемонясь, ввалился в спальню.

На узкой кровати на чистых простынях лежал седой худощавый человек, одетый в пижаму. Руки поверх одеяла, и левая рука даже издали казалась усохшей и неестественно вывернутой. Некоторая асимметричность наблюдалась и в морщинистом строгом лице. Несомненно, он был парализован, но он был жив!

– Что за шутки! – угрожающе сказал доктор и обернулся, надеясь увидеть девушку, которая с такой легкостью сообщила ему о смерти больного.

Вместо этого он увидел упитанное и внимательное лицо молодого человека, который пристально наблюдал за каждым его движением. Молодой человек тут же деликатно взял его под локоть и предупредительно сказал:

– Теперь я попрошу вас пройти с нами на кухню! Там я вам все объясню...

– Извольте объясниться здесь! – с гонором сказал врач и попытался вырвать локоть.

Это ему не удалось. Пожатие руки молодого человека оказалось неожиданно крепким. Ему без труда удалось сдвинуть опешившего доктора с места и буквально дотащить до кухни. Врач попытался возвысить голос, но его провожатый с такой силой сжал пальцы, что крик застрял в горле.

На кухне его силой усадили на стул и только тогда отпустили. Морщась, он потер онемевший локоть и исподлобья оглянулся по сторонам. Кухня оказалась довольно просторной, кухонный гарнитур был почти новый, принадлежащий уже нашему времени, сверкающий стерильной белизной. По другую сторону стола по-хозяйски расположился молодой человек в подтяжках. Он деловито засучил рукава, достал откуда-то из-под стола небольшой магнитофон, пощелкал кнопками и поставил аппарат перед доктором. Тот взглянул на магнитофон непонимающим и враждебным взглядом. Молодой человек усмехнулся и покосился через плечо.

В кухню неслышным шагом вошла девушка и остановилась на пороге.

– Ступай к Александру Ивановичу, Леди! – распорядился молодой человек. – Не нужно, чтобы он волновался. А мужикам скажи, чтобы зашли, пусть поприсутствуют...

Девушка со странным прозвищем кивнула и скрылась. До доктора донесся ее приглушенный голос, и через минуту на кухне появились двое мужчин. Один – вальяжный и высокорослый, с густой вьющейся шевелюрой и бакенбардами на полных щеках – сразу уселся на стул и полез в холодильник за пивом.

– Кому открыть баночку? – пробурчал он, гремя чем-то стеклянным.

– Давай! – подумав, сказал второй, у которого был нос картошкой и высокие залысины. – Пересохло все.

Молодой человек отрицательно мотнул головой и устремил свой взгляд на врача. Глаза у него были светло-серые, отличающиеся какой-то особенной пустотой. Кроме нее, в этих глазах трудно было что-то представить – огорчение, радость или еще какие-то посторонние чувства. Доктор знал, что у него самого невыразительные глаза, но также и знал, что сейчас в этих глазах плещется хорошо читаемый страх. А вот что означает взгляд молодого человека, догадаться было невозможно, и от этого делалось еще страшнее.

– Времени у нас мало, – объявил молодой человек. – Поэтому приступим сразу к делу. Меня зовут Кузьма. Мы про вас все знаем. Одни мои знакомые по большому секрету сообщили, что вы выполняете деликатные поручения за деньги. Да-да, я имею в виду, что вы отправили на тот свет двух человек. Не зыркайте на меня глазами! Спорить некогда! У меня к вам деловое предложение... С этой минуты вы работаете на нас. Мы будем указывать вам, кого надо убрать, а вы будете отвечать уже за исполнение. Мы будем вам хорошо платить. Отказываться не советую. Нам не с руки заниматься мокрухой самим, особенно в таких мелких масштабах, но из вас-то мы душу вытрясем, не сомневайтесь. Ну, что решили? Только быстро!

Врач «Скорой помощи» с трудом приходил в себя. Слова молодого человека привели его в полное смятение. Его будто поставили у края бездонной пропасти, откуда несло холодом и смрадом, и земля уже начинала крошиться и скользить под его подошвами.

– Вы что-то путаете, – попытался он сопротивляться. – Я врач, помогаю людям... А то, что вы говорите...

Молодой человек сделал знак рукой. Плешивый мужчина быстро поставил на холодильник пивную банку, шагнул к столу и с силой ударил его в печень. Доктор охнул и с грохотом рухнул на пол. Дыхание у него перехватило, свет померк перед глазами.

– Куда так лупишь? – недовольно сказал молодой человек. – Подохнет заморыш, что тогда? Поднимите его.

Его подняли, посадили на стул, побрызгали в лицо водой. Постепенно мир стал проясняться, и врачу удалось наконец втянуть в себя глоток живительного воздуха.

– Очухались? – озабоченно поинтересовался Кузьма. – Тогда продолжим. Сейчас вас просто ударили, а завтра...

Доктору хотелось заплакать от боли и унижения. Он понимал, что ловушка захлопнулась и пути обратного не будет. Он попытался убедить себя, что проигрывать тоже нужно уметь. В конце концов, нет худа без добра, и зимний сад на двадцатом этаже начинал принимать определенно реальные черты.

– Хорошо. Не надо этих эксцессов, – с усилием сказал он. – Я готов сотрудничать. Но сначала договоримся о плате. – Он настороженно посмотрел Кузьме в глаза. – И потом, если нам предстоит обширная работа... Я хотел бы знать все подробности!

По лицу молодого человека невозможно было ничего понять. Он сморщился, точно от табачного дыма, и с недовольством процедил:

– Ну-у... Я не знаю! Зачем вам это?.. Да в принципе ради бога! В Москве есть много одиноких людей, которые живут в отдельных квартирах, хотя, правильнее сказать, не живут, а мучаются. Наша фирма скрашивает им последние дни... Не бесплатно, разумеется. Мы работаем с теми, кто завещает нам квартиры. Юридически все оформлено безукоризненно. Но, сами посудите, какой нам прок от этой сделки, если хозяин квартиры собирается прожить еще пять, десять лет, ну, пускай даже год! Мы же несем огромные расходы!.. Да и штаты наши не позволяют охватить всех полноценной помощью... Понимаете теперь?

– Так на какое вознаграждение я могу рассчитывать? – повторил врач. Говорить ему было все еще трудно – перехватывало дыхание.

– Вознаграждение вполне удовлетворительное, – заверил Кузьма. – С каждой операции будете получать тысячу баксов.

– Что?! – У доктора округлились глаза. – Я должен убить человека за какую-то паршивую тысячу баксов?

Кузьма уставился на него непонимающе и неприязненным взглядом.

– А на что вы, собственно, рассчитываете? – холодно спросил он. – Таковы расценки. Мне непонятны ваши претензии. Больше вам никто за такую работу не заплатит.

Как доктору ни было страшно, но такого разочарования он не вытерпел.

– Мне платили значительно больше! – огрызнулся он.

– Не знаю, чего вам там платили. Это ваше частное дело. А сейчас вы работаете на фирму! Еще вопросы есть? Нас еще ждет работа, не забывайте.

Врача бросило в жар. Почему-то сейчас, при свете дня, лишать человека жизни показалось ему особенно кощунственным и циничным. Но физиономии окружавших его мужчин не сулили ничего хорошего. Они ждали от него действий. Вытирая лицо ладонью, он обессиленным взглядом уставился на Кузьму.