Я вещаю из гробницы. Здесь мертвецы под сводом спят - Брэдли Алан

Мне стало как-то не по себе, как будто я только что соприкоснулась плечами с призраком.

Я скользнула на свой стул и подняла крышку патентованного подогревателя пищи. Главное блюдо этого утра состояло из королевских омлетов миссис Мюллет: плоских резиновых блинов из бледного яйца вперемешку с кусочками красного и зеленого перца и большим количеством чатни, – когда отец нас не слышал, мы именовали эту штуку «жаба на дороге».

Я подцепила одно такое кальмарообразное чудовище вилкой и передала его на тарелке Фели.

Она прикрыла рот ладонью, слабо, но все же различимо рыгнула, отодвинула стул и выбежала из комнаты.

Я вопросительно подняла бровь на отца, оторвавшегося от «Лондонского филателиста», но он не захотел отвлекаться от своего хобби. Несколько секунд он слушал удаляющиеся шаги Фели, как будто прислушиваясь к отдаленному лаю гончей, потом продолжил читать газету.

– Вчера я встретила твоего друга, отец, – сказала я. – Его зовут Адам Сауэрби.

Отец снова выплыл из глубин.

– Сауэрби? – переспросил он. – Где же ты его встретила?

– Здесь, – ответила я. – В Букшоу. Во дворе. У него удивительнейший старый «роллс» – полный растений.

– М-м-м, – протянул отец и вернулся к чтению о гравюрах головы королевы Виктории.

– Адам подвез меня в деревню, – продолжила я. – Он приехал искать древние семена в склепе Святого Танкреда.

Отец всплыл еще раз. Это было все равно что вести беседу с глубоководным ныряльщиком, погружавшимся после каждого предложения.

– Ты говоришь, Сауэрби?

– Да, Адам Сауэрби. Доггер говорит, он твой старый друг.

Отец сложил газету, снял очки для чтения и убрал их в карман жилета.

– Старый друг? Да, осмелюсь сказать, так и есть.

– Кстати, к вопросу о гробнице Святого Танкреда, – небрежно промолвила я, полностью завладев вниманием отца, – вчера там нашли труп мистера Колликута.

Голова Даффи отдернулась от книги. Она все время слушала.

– Колли? – переспросила она. – Колли мертв? Фели знает?

Я кивнула. Я не сказала, что она узнала об этом вчера за завтраком.

– Похоже, его убили.

– Похоже? – внезапно спросил отец. Пять баллов за молниеносную реакцию. – Похоже? Ты имеешь в виду, что ты там была? Что ты его видела, мертвого?

– Я обнаружила тело, – скромно призналась я.

Челюсть Даффи упала на пол.

– Правда, Флавия, – сказал отец. – Это уже чересчур.

Он выудил свои очки, нацепил их, опять снял и снова надел. В прошлом он, казалось, гордился моими открытиями в области трупов, но даже у трупов есть свой предел, заподозрила я.

– Колликут, ты говоришь? Органист? С чего бы ему умирать?

Глупый и одновременно отличный вопрос.

Миссис Мюллет, пришедшая из кухни в тот момент, когда отец говорил, фыркнула:

– Г’рят, вот как это с ним сл’чилось. Все из-за этих хождений на кладбище. Вот демоны и превр’тили его в свинью, как эти свиньи в Библии.

Хождения на кладбище? Что она имеет в виду? Когда я разговаривала в башне с мистером Гаскинсом, он упоминал загадочные блуждающие огни на кладбище, которые видели парни из противовоздушной обороны и противопожарные сторожа, но это было много лет назад, во время войны. Могут ли эти странные церемонии, или что там было, продолжаться до сих пор?

Одно, в чем я была почти уверена и что соединяло отдаленное прошлое с настоящим, было вот это: поскольку в сундуке остался только один противогаз, тот экземпляр, что был надет на лицо бедного мертвого мистера Колликута, должно быть, был взят из того же самого деревянного сундука в башне. Изначально наверняка там их хранилось несколько.

На самом деле, я была готова поспорить на свою бунзеновскую горелку, что эти два противогаза идентичны.

Не то чтобы я была экспертом по противогазам.

Конечно, у Даффи имелась разноцветная маска Микки Мауса из красного каучука с синим жестяным носиком, которую ей подарили, когда ей было всего три года, и которую она держала на своем зеркале, повесив за ремешок.

«Никогда не знаешь, что тебе пригодится», – однажды сказала она мне с довольно странным выражением лица.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Еще был древний противогаз, хранившийся у меня в лаборатории на случай химических происшествий. Его подарил лично дядюшке Тару незадолго до его смерти в 1928 году Уинстон Черчилль, который в то время был канцлером казначейства. Я составила картину их встречи по подробным дневникам дядюшки Тара, томик которых я всегда держала на ночном столике в качестве захватывающего чтения перед сном.

Как-то осенью Черчилль нанес дядюшке Тару визит в Букшоу, и когда они прогуливались вдоль искусственного озера, Черчилль предложил сигару (от которой дядюшка Тар вежливо отказался, потому что его особенной слабостью были «Пимм № 2 Кап»)[20] и сказал: «В воздухе витает война, Тарквин. Я ее ощущаю. Англия не может себе позволить потерять де Люса».

Я так и слышу, как этот человек-бульдог призносит эти слова в своей особенной черчиллевской манере.

– Благодарю, миссис Мюллет, – говорил отец, когда мои мысли вернулись к настоящему. Он благодарил ее не за истории о темных делишках на церковном кладбище, а за «жабу на дороге», чьи останки она убирала сейчас со стола.

Даффи, заложившая место в «Монахе», докуда она дочитала, гофрированной бумажной салфеткой, которыми мы были вынуждены пользоваться с тех пор, как наступили «трудные времена» (ее слова), молча выскользнула из столовой.

Отец вскоре последовал за ней.

– Расскажите мне о свиньях на кладбище, миссис Мюллет, – попросила я, когда мы остались наедине. – С недавнего времени я очень увлекаюсь чтением Библии. На самом деле я подумываю начать записную книжку о животных Нового Завета и…

– Это не для ваших ушей, – ответила она довольно раздраженно. – Альф г’рит, мистер Ридли-Смит, член г’родского магистрата, намекнул им, что небез’пасно б’лтаться вокруг церкви, пока служит слон юстиции,[21] что мне кажется весьма разумным.

– О, вздор, – сказала я, меняя тактику. – Это не более чем деревенские сплетни. Отец всегда говорит нам не обращать внимание на деревенские сплетни, и, думаю, он прав.

Я не могла поверить, что это произносит мой рот.

– О, д’ревенские сплетни? – фыркнула миссис Мюллет, ставя на стол стопку тарелок, которые она собиралась унести, и уперев руки в боки. – Тогда ск’жите мне на милость, мисс, почему им пр’шлось вызвать доктора Дарби к миссис Ричардсон сделать ей укол после того, что она видела на кладбище?

Я открыла рот. Если бы я могла пускать слюни по собственному желанию, я бы это сделала.

– Расскажите мне, – взмолилась я. – Пожалуйста. Что там произошло?

Миссис Мюллет закусила губу, изо всех сил стараясь быть благоразумной.

– Пр’видение вылезло из могилы! Вот что! – произнесла она тихим строгим голосом, при этом её огромные, как блюдца, глаза подозрительно следили за происходящим во всех четырех углах комнаты. – При свете дня! – добавила она. – При ярком свете! Имей в виду, я тебе ничего не г’рила.

Хотя меня еще немного потряхивало после ночного кошмара, я вскоре уже ехала на велосипеде в сторону церкви, меня словно влекло туда магнитом. Свежий воздух будет мне полезен, подумала я: немного свежего кислорода.

Подъехав к церковному двору, я обнаружила, что вход перекрыт. Хотя синий «воксхолл» был припаркован не в том месте, что вчера, он все равно стоял в неуютной близости от входной двери. Теперь в машине сидел не сержант Вулмер, а сержант Грейвс, неудачливый ухажер моей сестрицы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я резко остановилась, спешилась с «Глэдис» и нырнула за каменную стену. Как мне пройти мимо этого человека?

Поразительно, как работает человеческий мозг.

Я размышляла о церкви, что навело меня на мысль о псалмах, и тут у меня в голове, словно по волшебству, возникли слова: «Пути Господни неисповедимы, когда он чудеса творит».