Грехи невинных - Джейми Макгвайр

Кессонные потолки возвышались на двадцати футах, а большая старинная люстра свисала на золотой металлической оправе по центру залы, пропуская тысячу цветов через свою хрустальную призму. На каждой стене были столетние, прекрасно сохранившиеся обои, отображающие отдельные цветочные панно, которое поддерживало восемнадцатое столетие французского мотива. И это было лишь в одной комнате, в которой бабушка отказалась что-либо менять, где были мы, собраны для очередной серьезной семейной дискуссии.

— Что сказал тебе Эли? — спросил папа.

Я пожала плечами, а он продолжал сидеть спиной, прислонившись к подушкам.

— Ты знаешь, что он сказал мне.

— Нет, — сказала мама. — Мы – нет.

— Он сказал мне, что это секрет, — сказала я.

— Арх юморит, — сказал Бекс. — Он знал, что я был там и прислушивался. Все хорошо, Эдем. Скажи им.

— Но, ты, — я посмотрела на своего папу, — знал уже правду. Он лишь сказал мне правду, что за несоблюдение Баланса – смерть. У меня мало союзников. Если я потерплю неудачу – будет война, которую как я поняла, хотят обе стороны. Апокалипсис – заключительная ставка на душу. В принципе, я не так сильна, как думала, и это не совсем хорошо.

Не медля и замявшись, глаза мамы расширились. Она посмотрела на папу, затем ее грудь прогнулась, пока она пыталась удержать свое опустошение внутри себя.

— Ты обещал.

Папа протянул руку.

— Это не всегда то, чем кажется, милая. Ты знаешь это.

Еще раз, взглянув на папу, мама притянула меня к себе ближе, используя свободную руку и прижимая мою голову к ее щеке. Все ее тело было напряжено, как будто она готовится к наихудшей боли, которую может себе представить. Слеза скатилась по щеке, но она не была моей.

— Джаред, — сказала она, — ты сдержишь свое обещание. Ты защитишь нашего ребенка. Она не просила этого.

— Нина, — начал папа.

— Она моя дочь. Я не позволю забрать ее у меня из-за какой-то дурацкой космической игры. Ты понимаешь меня? Я не позволю. — Она вдавила свои пальцы в мое тело и глубоко вдыхала воздух.

Заговорил Бекс:

— Никто из нас не позволит, Нина. Мы пообещали сохранить ее в безопасности.

Папа встал и опустился на колени перед мамой и мной, прикоснувшись одной рукой к ее щеке, а другой к колену.

— Мы выясним это. Мы и прежде разбивали судьбу.

— Мам, я не боюсь.

Она плотно стиснула свои зубы, словно испытывает худшую пытку в своей жизни, ту, что только мать способна испытывать, и которую никто кроме нее не увидит. Удерживая все это в себе, она отказывалась выместить и высвободить все наружу.

Выражение ее лица укрепилось, и она выдавила улыбку.

— Ты не обязана. Я может быть и человек, но не позволю ничему случиться с тобой.

Я кивнула в ответ без спора. Она достаточно переносит боли внутри себя.

— Что еще он сказал? — спросил папа.

— Что я, похожа на маму, — сказала я, вытирая ее мокрые от слез щеки. Она улыбнулась. — И что плакать – это нормально.

Ее нижняя губа задрожала, но все же, она сдержалась.

— И? — продолжил папа. — Что еще?

— Что Леви решил быть мне союзником. Черт возьми, но ведь Библия предсказывает, что Леви станет причиной моей смерти, и это не значит, что он убьет меня.

Все лицо папы исказилось.

— Кто? — спросил Райан.

— Леви, — ответил Бекс.

Райан посмотрел на жену.

— Кто такой Леви?

Клэр то открывала, то закрывала свой рот. Она не испугалась. Наоборот, это ее позабавило.

— Леви?

— Левиафан, — пробурлил папа.

Клэр кивнула.

— Теперь ясно, откуда демон – сокрытель. Возможно так, он пытался скрыть свой запах.

В подтверждение слов, Бекс кивнул.

— Я все еще слежу за ним. У него свои интересы, но не думаю, что они связаны с намерением ее убийства.

— Когда узнаешь, скажи мне, — съязвила я. — Мне интересно знать, что повлияет на измену его верности, даже если это правда.

— Эли знает сердце Леви, — сказал Бекс. — Если он так сказал, то это правда.

Задумавшись, папа прикоснулся пальцем к своим губам.

— Провал – значит смерть. Эли говорил об этом подробнее?

— Он сказал, что я не подведу.

— Черт возьми, конечно, нет. Ты – Райел. — Сказала Клэр с обнадеживающей улыбкой.

Мама расслабилась.

Наконец-то из-за угла заговорила бабушка.

— Наконец, немного хороших новостей.

Она откинула назад свои волосы и собрала их во французский пучок, таким образом, она попыталась скрыть свою озабоченность.

— Расскажи им о нейтралитете, — сказал Бекс.

Воздух в комнате изменился, бушуя в беспокойстве. Все заерзали на своих местах, ожидая, но не того о чем я скажу, а то, что кишело стаей вокруг дома – все чувствовали присутствие Других, кроме мамы, и их было больше, чем обычно.

— На сегодняшний день для меня этого достаточно, — сказала бабушка, поправляя свой пиджак, когда она встала. Она прикоснулась к своей груди, а затем кивнула маме, перед тем как покинуть комнату; стук ее каблуков эхом раздавался по коридору, пока она направлялась в другую сторону дома.

— Я не на вашей стороне и не на чьей-либо еще. Чтобы сохранять равновесие, я должна быть как «за», так и «против» Рая и Ада.

Мама посмотрела на Бекса.

— Что это значит?

— Это значит, что она может убивать как Других, так и Архов.

— Хорошо, — сказала мама, теребя свое ожерелье. — Архи не нарушают правил, поэтому семье не о чем беспокоится.

— Технически, — продолжил Бекс. — Семья была создана из-за нарушенного правила. Одного из важных.

— Ну и что? — сказала мама, выдыхая слова со смехом. — Она могла бы убить нас?

Мама сглотнула и взглянула на меня, прежде чем папа уселся комфортнее. Райан придвинулся вперед, его зад едва ли касался края дивана.

— Это то, что угрожает равновесию?

Папа глубоко вдохнул.

— На людей нельзя повлиять.

Райан пожал плечами.

— Так не значит ли это, что сама Библия угрожает равновесию?

Папа покачал головой.

— Нет. Только действия Других или Архов. Прямое сверхъестественное вмешательство запрещено. Лишь поэтому эти вещи не угрожают.

— Эти вещи? — переспросила я.

Выражение лица папы стало мрачным.

— Почему на молитвы не всегда отвечают, Эдем. Рак, геноцид, войны. Когда прибудет помощь, будет слишком поздно. Архи – опекуны, а не супергерои. Они обязаны соблюдать правила, именно поэтому люди не всегда спасаются. По той же причине демон не может завладеть обладанием. Все это – баланс. Таковы правила в игре, за непослушание и неповиновение им – смерть. — Папа посмотрел на меня. — И Эдем является сторожевой.