Оружие страха - Марина Серова

Я поблагодарила милую девушку и спустилась снова, порадовав скорбные ступени своими шагами еще раз.

Ящик действительно стоял на видном месте. Я открыла крышку, и моя рука наткнулась на металл. Я вытащила ключ. Странно. Девушка заверяла меня, что Матвеев никуда не выходил. Что же предпринять?

Внутри у меня зашевелилось противное ощущение опасности. Я почувствовала запах несчастья. От этого стало нехорошо. Гадко и смутно.

Совершенно инстинктивно я вставила ключ в скважину и повернула его. Дверь легко открылась. Я шагнула внутрь. В помещении царила полная темнота. Двигаться пришлось на ощупь.

— Михаил Иванович! — почему-то тихо, будто боясь спугнуть кого-то, прошептала я, но ответа не получила.

Я продолжила свой путь. Постоянно мои руки натыкались на коробки с бельем. Один раз я вздрогнула, прикоснувшись к чему-то холодному. Стена, догадалась я по штукатурной шершавости. Значит, где-то должен быть выключатель. Свет сейчас облегчил бы мое путешествие на все сто процентов. Однако, пошарив безуспешно по стене ладонью, я убедилась, что выключателя здесь нет. Ладно. Придется путешествовать дальше. В таких же поганых условиях.

— Матвеев! — попыталась я опять. «Ответом было ей молчанье…» Интересно, куда наш загадочный Матвеев подевался? Может, его похитили летающие тарелки? Как в «Секретных материалах»? Вернется Матвеев, начисто забывший, что был когда-то зав. складом, и начнет писать, скажем, стихи… Да не просто стихи, а непонятные. Как Верлен. Или Гребенщиков. А то и петь начнет.

Однако тщетно я пыталась развеселить себя подобными фантазиями. В воздухе ощутимо носился запах катастрофы. Кто-то оставил здесь флюид совершенного зла. И обманывать себя было бессмысленно. Глупо.

Я шагнула дальше. Кажется, в отдалении замаячил слабый свет. Может быть, искомый объект находится там? Направившись туда, я попробовала двигаться по возможности быстрее.

И вдруг вынужденная остановка! Препятствие на моем пути было большим и рыхлым, словно тюк с бельем. Я остановилась, боясь вздохнуть. Наклонившись, дотронулась рукой. Мне стало страшно. Показалось, что я почувствовала человеческие волосы.

Боже мой, где этот чертов свет? Я пошарила в карманах. Может быть, там отыщутся спички? Слава Богу… Спичек не было, но у меня случайно осталась Игорева зажигалка. Я щелкнула, и слабый огонек на мгновение осветил черное пространство. Этого мгновения мне хватило, чтобы увидеть, где расположен выключатель и обнаружить, что прямо передо мной лежит Миша Матвеев, заваленный коробками с женским бельем.

И одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что сей достославный Миша Матвеев мертв настолько, насколько это вообще возможно.

Неожиданность момента, признаться, потрясла меня. Я застыла на месте, беспомощно открыв рот. Сначала я попыталась крикнуть, но мой тихий писк был тут же погашен стенами, которые швырнули мне его обратно. Здесь была полная звуконепроницаемость. Постарались, ничего не скажешь. Когда я осознала безнадежность положения, во мне проснулась вторая Таня, решительная и бесстрашная. Эта Таня номер два прекрасно понимала, что от стояния на месте ничего не изменится. Поэтому я хладнокровно перешагнула через матвеевские останки и подошла к стене. Найдя на ощупь тумблер и повернув его, я присвистнула.

Создавалось впечатление, что непонятный Матвеев просто сам себя закидал женским бельем. Из коробок, образующих на его безжизненном теле нечто вроде скифского кургана, вывалились лифчики и боди, покрывшие его полное тело игривым ажуром. Зрелище от всего этого становилось особенно жутким.

Присев на корточки, я внимательно рассмотрела труп. Никаких следов насилия! Можете себе это представить? Видимо, Михаил Иваныч был изрядно подшофе и просто упал, ударившись при этом головой о железный косяк стеллажей.

Я поднялась и окинула помещение взглядом. Ничего подозрительного. Кроме мертвого зав. складом, все производило вполне пристойное впечатление.

— Ну? — спросила я себя. — И что будем делать?

А что я могу поделать? Схожу наверх, потревожу покой прелестной продавщицы, вызову милицию и «Скорую помощь». Можно подумать, что я могу здесь что-то исправить.

Тем более что в самой комнате нет ничего, достойного моего внимания. Кстати…

Я опять наклонилась. Сейчас я стала похожа на собаку-ищейку. Я принюхалась. От Матвеева пахло перегаром. Значит, он действительно был пьян.

Все бы ничего. Да только… Почему тогда ключ оказался в ящике? Можно сделать вывод, что кто-то сюда заходил? Или сам Матвеев положил его туда перед смертью?

Я вздохнула. Вот тебе и куча посыпавшихся сверху рыжих тараканов. Ладно. Сделанного не исправишь. Я вышла из помещения склада и тихонько, чтобы не потревожить Матвеева, прикрыла за собой дверь.

Девушка была безмятежно занята покупательницей. Я остановилась в дверях, не зная, как сообщить ей неприятную новость. Она почувствовала мой взгляд и подняла глаза, вопросительно улыбнувшись. Наверное, я не смогла стереть со своего лица выражение безграничного изумления. Я подозвала ее жестом руки. Она догадалась, что случилось нечто странное, и кивнула, прошептав одними губами: «Сейчас…»

Наконец покупательница получила требуемый комбидресс на косточках, призванный улучшить ее несколько расплывшуюся фигуру, и девушка подошла ко мне.

— Что случилось? — спросила она. Я оглянулась на дверь в подвал и сказала:

— Пожалуйста, вызовите милицию и «Скорую». Михаил Иванович умер.

Бедняжка вздрогнула и вытаращила на меня свои чудесные глаза. Даже в момент испуга она была чрезвычайно хороша собой.

— Как? — шепотом переспросила она. — Как вы сказали? Умер?

Я кивнула. Она растерянно провела ладонью по лбу. Кажется, ей стало очень страшно.

— Умер… — повторила она тихо. — Как же так?

Я поняла, что толку от нее сейчас не добьешься. Я спросила, где находится телефон. Она показала безвольным жестом в направлении кабинета с суровой надписью «Посторонним вход воспрещен». Я вошла. В конце концов, я не посторонняя. Я, можно сказать, близкий друг семьи владельцев этого магазина.

Кабинет потрясал изяществом. Все было выдержано в розовых тонах и скорее напоминало будуар гризетки. Впрочем, здесь ведь обитала именно гризетка…

Я подошла к столику с витыми ножками и зеркальной поверхностью и подняла трубку. Телефонный аппарат тоже был изысканной формы, напоминая скорее цветочную вазу. И где госпожа Матвеева затарилась такими чудесными вещичками? Неужели господин Штайнер не оставляет ее своим вниманием?

Набрав контактный номер милиции, я сообщила им о постигшей нас утрате, представившись близкой подругой Марины Матвеевой. Потом вызвала медиков. Все это отняло у меня минут десять. Когда я покончила с обычными условностями, я задумалась. Кажется, нужно еще сообщить об этом Марине. Я набрала номер ее квартиры. Сначала никто не брал трубку. Так долго, что я уже решила оставить ее временно в неведении относительно печальной участи любимого, хоть и бывшего, супруга. Наконец трубку подняли. Я услышала расслабленный голос Марины:

— Алло?

— Марина? Это Таня Иванова.

— Ой, Танюша, как мило, что ты согласилась! — в голосе Марины появилась живость.

— Марина, я только что нашла твоего мужа.

— Зачем? — удивилась Марина.

Действительно. Зачем я искала этакое сокровище?

— Мертвым, — безжалостно обрубила я. — В вашем магазине.

На другом конце провода воцарилось молчание. Потом Марина спросила:

— Что?

Я повторила.

— Я сейчас приеду, — сказала Марина, — дождись меня, ладно?

Куда же я могу подеваться? Придется торчать в непосредственной близости от матвеевского трупа. Не могу же я оставить наедине с ним прелестную девушку. Я — не лишена рыцарственности.

Марина умудрилась приехать раньше милиции. До этого мне пришлось отпаивать несчастную продавщицу адской смесью корвалола и валерианки, поскольку вид поверженного тела, ранее принадлежавшего Мише Матвееву, поверг несчастную в глубочайший обморок. Обморок закончился и перешел в жуткую истерику. Девушка сотрясалась всем своим изящным организмом, напоминая больную «пляской святого Витта». Я ее прекрасно понимала. В отличие от меня, бедной Даше (так звали продавщицу) трупы зав. складом встречались на жизненном пути не часто. Как выяснилось из приватной беседы, этакое счастье привалило ей впервые.

Я попыталась все-таки выяснить у Даши, не появлялся ли здесь еще кто-либо, интересующийся шефом. Она отрицательно покачала головой. Нет, никто не появлялся. Судя по странному раскладу, единственным человеком, способным лишить несчастного Матвеева жизни, была я. А так как я этого не делала, в чем была совершенно уверена, оставалось только одно — глубоко и навечно поверить в несчастный случай. Или в вампира, летающего по городу Тарасову со зловещей ухмылкой и нападающего на особенно симпатичных ему сограждан. Можно было, конечно, заподозрить Дашу, но отчего-то мне эта мысль нисколько не понравилась. А я своей интуиции доверяю на все сто. Поэтому скорее уж я была склонна поверить в то, что бедного Матвеева убил веселый поросенок Мамона…