Шерше ля фам (сборник) - Алина Весенняя
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Закончилась московская слякотная зима. Весна вступила в свои неоспоримые права.
За окнами стоял изумрудно-пронзительный май. Деревья оделись в глянцевую листву, которой играл резвый весенний ветерок. Птицы выводили звонкие трели и откладывали яйца в отремонтированные гнезда. Жизнь обновлялась, продолжалась и торжествовала!
Аля пришла домой пораньше и застала на кухне своего бывшего мужа Никиту. Они с сыном пили чай и о чем-то оживленно беседовали. Она знала, что Никита помогает Даниле материально, но до этого дня им не доводилось встречаться. Они виделись последний раз около четырех лет назад, когда Аля собрала чемоданы и переехала с Данилой из загородного дома в квартиру. Да и еще раз мельком они пересеклись во время бракоразводного процесса.
– Привет! – сказала Аля.
– Привет, мама! А мы здесь чай пьем. Ничего?
– Ничего. Пейте, общайтесь.
– Здравствуй, Аля! – поздоровался Никита.
– И вам не хворать! – пошутила Аля.
Сегодня у нее было хорошее настроение, они вечером с Верочкой собирались в театр.
Аля мельком посмотрела на Никиту. Он немного постарел, в волосах появилась седина, как-то осунулся, похудел. Что-то он совсем не был похож на счастливого молодожена. У нее защемило в груди. Все-таки пятнадцать лет совместной жизни – это немалый срок. Хочешь не хочешь, а человек становится родным.
– Мама, мы еще посидим с отцом.
– Да сидите сколько нужно, я скоро ухожу.
– Куда?
– В театр.
– Понятно.
Аля прикрыла дверь в кухню, приняла душ, нанесла легкий макияж.
Зазвонил городской телефон. Данька поднял трубку.
– Привет, Мишка! Сломался комп? Я сейчас не могу, у меня отец в гостях. Да ладно, ладно, не истери, сейчас зайду.
– Папа, мне нужно выйти на полчасика, у Мишки сломался комп. Ты меня подождешь?
– Хорошо! Подожду. Аля, ты не против, если я посижу на кухне, выпью чая.
– Да сиди, пей, жди. В конце концов, эта квартира была и твоим домом когда-то.
Аля уловила себя на мысли, что простила Никиту окончательно и бесповоротно. Жизнь есть жизнь, и в ней всякое случается. Да, было больно, но, слава Богу, прошло. И жизнь продолжается. Он подарил ей сына, а это дорогого стоит.
Никита сидел на кухне, пил чай и делал вид, что смотрит телевизор. На самом деле он краем глаза наблюдал за Алей, которая вертелась перед зеркалом в прихожей, поправляя последние детали в своем туалете перед выходом из дома.
«Как же она похорошела! От заплаканной женщины не осталось и следа. Как же ей идет этот цвета весенней листвы костюмчик! Все при ней: и грудь, и попа, и ноги. Куда мои глаза смотрели, когда я променял эту жемчужину на речную ракушку Ленку с ее тощим задом и шедевром кулинарного искусства – покупными пельменями с майонезом. И что толку от ее молодости? Плоская грудь и куча капризов.
Идиот! Так и есть, идиот!
А что это у нее за украшения? Эти изумруды, кто ей их подарил? Неужели у нее есть любовник? Странно, она всегда была скромной в этом вопросе.
Ладно! Была не была! Или пан или пропал!»
Никита поднялся, подошел сзади вплотную и тяжелым взглядом уставился через зеркало на Алю.
Аля замерла, не понимая, что происходит.
– Что случилось?!
– Ничего!
– Чего ты хочешь?
– Тебя!
Все-таки он был мужчиной и на голову выше ее. Але стало страшно.
– Отойди!
– Нет!
Он обнял ее за плечи. Она попыталась сбросить его руки, да не тут-то было. Никита рванул пиджачок, пуговицы разлетелись по прихожей, являя взору ее розовое белье.
– Что ты делаешь, придурок? – сквозь слезы сказала Аля.
Ей вдруг стало нестерпимо жалко своего пиджачка.
– Я тебе сто таких куплю! Еще лучше!
Он стаскивал с нее пиджак и расстегивал бюстгальтер.
– Моя грудка!
Никита тискал ее грудки своими большими руками.
– Пошел вон! Идиот!
– Знаю, что идиот! Иначе бы не отпустил тебя ни на минуту!
– А как же твоя Ленка?
– Какая Ленка? Мы с ней уже год как не живем!
– Мог бы утешиться с другими!
– Какие другие, я год ни на кого смотреть не могу, только о тебе думаю!
– Ой ли!
– Иди сюда!
– Не хочу! И вообще, я собралась в театр!
– К черту театр!
Никита перекрыл ей кислород долгим поцелуем. Она била его по спине, укусила за губу. Он только промычал. Аля почувствовала на губах соленый вкус его крови.
Никита увлек ее в комнату, повалил на постель и придавил своим телом. Она задыхалась от гнева и бессилия. Одной рукой он задрал юбку и стащил трусики. Быстро расстегнул ширинку, приспустил джинсы с плавками и вонзил свой до предела эрегированный член в ее промежность.
Как Аля ни извивалась, но не могла вырваться. Он был сильный мужчина. Крепко пригвоздив ее кисти к кровати, он совершал методичные проникновения в ее плоть.
При этом бывший муж жадно припадал к ее губам. Так жадно припадает путник к кувшину прохладной воды после долгого перехода через знойную пустыню.
Никита хмелел от ее запаха. Он узнавал что-то родное и улавливал новые нотки, дурманящие, неведомые.
– Прости, прости меня за все! Ты будешь моей! Я никому тебя больше не отдам!
– Мне сегодня нельзя! – хоть как-то попыталась подстраховаться Аля.
– Это хорошо, что нельзя, это замечательно, что нельзя! – приговаривал он, нагло беря свою бывшую жену.
Ну что за предательское влагалище! Оно стало отзываться сладострастием на сильные толчки члена. Сначала наполнилось смазкой, потом стало подыгрывать хорошо знакомому мальчику волнообразными сокращениями. Аля притихла, так как сопротивление было бесполезно, и через пять минут все же испытала фантастический оргазм на грани ненависти и бывшей любви, бунтарства и подчинения мужской силе.
– Вот и умница! Вот и умница! – продолжал свою песнь Никита, нежно целуя ее в пересохшие губы.
Алины эмоции стали выходить из берегов. С каждым его новым толчком она вскрикивала все громче и громче и наконец испытала очередной оргазм, растянутый во времени, раздирая сквозь рубашку в кровь его, когда-то любимую, спину!
– О! Да! Да! Да!
Никита бурно излился в ее недра, даря ее плоти детородное семя, впрыскивая в ее живот новую жизнь!
Ее взгляд был отрешенный. Да делай ты, что хочешь!
Никита взял ее ноги и положил к себе на плечи, немного приподнимая таз, чтобы уже наверняка. Он целовал ее ножки и наблюдал, как из любимой пещерки вытекают росинки спермы. Ему непреодолимо захотелось снять их языком. Все это еще будет! Будет! Но не сегодня! Сегодня она снова должна стать его, сегодня она должна зачать их общего ребенка, плод его безумной любви. Чтобы уже не было возврата назад. До самого конца их совместного жизненного пути!
– Боже, а что же скажет Верочка! – первое, что произнесла Аля, придя в себя.
