Странный свидетель - Дей Кин

— Я забыла имя. Карточку взял себе лейтенант Мак-Крнни. — Она посмотрела на Ольгу. — Ты, значит, ее сестра?

— Да.

— А вы кто ей будете?

Ольга опередила ответ Джексона.

— Это мой большой брат. Вчера он взял меня из отеля, и с тех пор мы все время прячемся от злых людей.

— А-а-а… — сестра, казалось, не расслышала ответа. — Ну, я не знаю, сможете ли вы пройти к ней, но я поговорю с сержантом Калтсоном… — И только теперь до нее дошло, что сказала Ольга. Она внимательно посмотрела на Джексона. Ее глаза мысленно сбрили растительность с лица Харта, причесали волосы и стянули куртку. — Минуточку, — прошептала она и вдруг понеслась по коридору с воплем: — Сержант! Сюда! Сюда, черт бы вас побрал! Джексон! Хватайте его!

В зеркале, находившемся в конце коридора, выросла фигура широкоплечего сержанта. Джексон узнал в нем одного из тех людей, которые его допрашивали. Он стоял на пороге, и Джексон снова увидел Тельму. Она открыла глаза и положила руку на шею.

— В чем дело, сестра? — громко спросил сержант и тотчас узнал Джексона Харта. — Вы?!

Мгновение Джексон стоял, готовый к стремительному прыжку, но ему уже пришлось столько бегать, что на этот раз захотелось сдаться на милость судьбы. Но он не имел на это права. У него была Ольга. Тельма доверяла ее ему. Может быть, и в полиции еще не было ничего решено. Ведь обвинениям Эванса противостояли и его обвинения. Одно показание стоило другого, хотя заявление Мак-Крини в газете могло быть и ловушкой. Ведь еще вчера вечером лейтенант ему не поверил, а просто избил его.

В противоположном конце коридора находился запасный выход. В тот момент, когда сержант уже вытаскивал револьвер, Джексон рванул дверь.

— Не смейте здесь стрелять! — истерическим голосом закричала сестра.

Когда Джексон добрался до лестничной площадки, ему показалось, что его зовет Тельма, но глухие удары его сердца и топот ног заглушили свербящие мозг звуки. Он с трудом удерживал Ольгу, которая пыталась вырваться.

Теперь он и с Ольгой все испортил. Он бежал вперед почти ничего не видя, а она колотила его ручонками.

— Ты же мне обещал! — визжала она. — Ты мне обещал! Обещал отвести меня к Тельме, гадский брат!

«Вот такие все женщины», — с горечью подумал он.

Глава 11

Наконец девочка перестала биться в его руках и тихонько заплакала. Сержант, охранявший Тельму, уже наверняка сообщил куда надо и необходимые меры уже приняты: все входы и выходы блокированы. Какое сумасшествие с его стороны соваться в больницу! И даже теперь он не знает, выживет Тельма или нет.

От кого же были эти цветы? Чье имя стояло на карточке?

Но одну приятную новость он все-таки узнал. Мак-Крини все же принял во внимание его показания и выставил пост у кровати Тельмы.

Джексон замедлил шаг. Дорогу преградила закрытая дверь. Он открыл ее и оказался в большой обеденной комнате первого этажа. За столиком сидели несколько сестер в белых халатах, и больше никого в зале не было. Когда он проходил мимо, некоторые из них подняли глаза, но ни одна из них не заговорила с ним. Ему оставалось только радоваться, что больница была такой огромной.

Пройдет немало времени, прежде чем тревога распространится по всему зданию.

Одна из дверей вела в кухню, и, как во всех кухнях больших учреждений, в ней пахло паром и помоями. Несколько поварих стояло у плиты, другие чистили картошку, рубили мясо, столы были заставлены судками под ужин. Беззубый старец в белых штанах пыл грязную посуду в электропосудомойке. Он легонько ткнул своей красной рукой девочку по плечу:

— Чем недовольна, малышка?

Ольга отбросила его руку.

— Оставьте меня в покое!

Джексон на мгновение остановился, чтобы сориентироваться, и медленно направился к двери, надеясь, что она выведет его за пределы здания, и облегченно вздохнул, когда перед ним оказался проезд.

Теперь он услышал вой полицейской сирены. Видимо, известие о том, что он находится в больнице, уже было передано по радио. Казалось, к больнице со всех сторон мчатся патрульные машины. У самого входа шофер машины-хлебовозки, уложив в кузов последние пустые ящики, сел за руль машины.

Джексон вскочил на место рядом с водителем.

— Двигай! — прохрипел он.

— Что за штучки! — запротестовал было шофер. — Моя фирма запретила брать мне попутчиков. Кроме того… — В этот момент он заметил револьвер в руке Джексона и позабыл, что он еще хотел сказать. Адамово яблоко у него запрыгало, лицо покраснело. — Но я не из таких… — выдавил он. — Я сделаю все, что вы скажете.

Он испуганно нажал на акселератор и выкатит со двора. В квартале от больницы он вынужден был притормозить, чтобы избежать столкновения с патрулем, мчавшимся на бешеной скорости. Полицейский за рулем постоянно нажимал кнопку сирены и не обратил никакого внимания на фургон с хлебом. Патрульная машина остановилась перед воротами, из которых только что выехал Джексон. Из нее выскочили двое полицейских и, взяв оружие наизготовку, начали оглядывать прохожих, идущих по улице.

Шофер хлебовозки вынужден был задержаться у светофора.

— Как только загорится зеленый, двигай по улице до Харрисон-стрит и сворачивай на восток.

Перепуганный шофер повиновался беспрекословно и лишь выдавил испуганно-вопросительно:

— Это вас ищет полиция?

— Не исключено, — лаконично проронил Джексон. — В следующем квартале сбавьте скорость… Нет, не в этом…

Черная машина стояла на том же месте, где он ее оставил. Джексон хотел сойти, но потом раздумал. Надо поскорее выбраться из этого района, пока его не блокировала полиция. Он снова уселся поудобнее.

— Езжайте прямо, я передумал.

Шофер чуть не заплакал.

— Такого со мной еще не было. Мне это может стоить места.

— Ну и что? Может, мне зарыдать по этому случаю?

Плюшевый зайчик упал на пол кабины. Джексон поднял его и положил в руку Ольге, но это ее не утешило.

— Ты же обещал, что я смогу навестить Тельму.

— Прости меня, крошка, — удрученно извинился Джексон.

Ольга снова заплакала. Очевидно, это было ее любимым занятием в свободное время.

— Не называй меня так… Я тебя больше не люблю…

— А я все равно тебя люблю, — возразил Джексон, и разговор на этом прекратился.

Мимо фургона снова промчалась полицейская машина. Джексону показалось, что в ней сидит Мак-Крини, но он не был в этом уверен. Как бы там ни было, а он здорово постарался, чтобы полиция не заскучала.

Фургон опять остановился перед светофором, и шофер от волнения чуть не заглушил мотор. Теперь, когда они выбрались из опасной зоны, Джексон глазами искал такси.

Полицейские глупы. Такое утверждение он сотни раз слышал в тюрьме. И оно его всегда радовало. Но люди, которые это утверждали, сейчас сидели за решеткой, а полицейские, которые их ловили, сейчас попивали чай с женами или подружками, а может, потягивали пиво в одиночестве. И ежемесячно получали свое жалованье.

Можно, конечно, раз-другой провести какого-нибудь полицейского, но против системы ты бессилен. Когда тревога распространится по всей больнице, наверняка кто-то вспомнит, что он проходил через столовую. Старик вспомнит об Ольге. Наверняка кто-то видел хлебный фургон. Патрульная машина, которая чуть не врезалась в них, тоже вспомнит об этом фургоне и тогда вся чикагская полиция получит указание проверять хлебовозки.

У шофера так дрожали руки, что он с трудом вел машину по мокрой улице.

— Долго мне еще вас возить?

— Недолго, — утешил его Джексон. Он уже увидел два такси, стоявших перед пивнушкой на Кэнал-стрит. — Высадите нас на ближайшем углу, а потом езжайте прямо и не вздумайте оглядываться назад.

Джексон сунул револьвер обратно в карман, но шофер знал по телефильмам, что он наготове.

— Ладно. На ближайшем углу я вас высажу, а сам покачу дальше.

Стоя почти по щиколотку в грязном снегу с Ольгой на руках, прижимавшей к себе плюшевого зайца, он наблюдал за удалявшимся фургоном. Затем подошел к такси и открыл дверцу.

Водитель отложил газету и недоверчиво взглянул на своего обросшего пассажира.

— Вам куда?

Мысли Джексона запрыгали, как шарики ртути. Надо было назвать адрес, но он совершенно не представлял, куда ему податься.

— К полевому музею, — брякнул он наобум, — к тому, что у самого озера.

Водитель включил сигнал — знак, что машина занята.

— Вы думаете, я не знаю, где он находится? Ведь я, уважаемый, все же водитель такси. Хотя теперь он называется иначе: чикагский исторический музей.

Джексон откинулся на мягкую спинку сиденья. Душевное и физическое напряжение, оказывается, было сильнее, чем он полагал. Его руки дрожали так, что он с трудом попал в рот сигарой. Нет, эту игру в кошки-мышки ему долго не выдержать. Рано или поздно, но его схватят либо полиция, либо люди Эванса. Ведь у него в активе против них ничего, кроме побега.