Стужа - Робин Бейли

Несчастное животное споткнулось и, кувыркаясь, полетело вперед, сбросив своего незадачливого седока. Тордеш закричал, когда его меч канул в водах Кокитус. Король с трудом поднялся, он был весь в ссадинах, в правом плече зияла рана. Но это были пустяки по сравнению с презрением, которое он увидел в глазах своих людей.

Он повернулся к стоящему на стене стражу города и принялся злобно его клясть.

— Поворачивай, Тордеш, — сказал лучник. — Поворачивай и убирайся отсюда. Здесь тебя ждет ад.

В полном смятении роларофский король побрел обратно в Зонду. Его солдаты расступались, давая ему дорогу, а потом пошли за ним, сгибаясь под бременем поражения.

Легенда гласит, что молодой король закрылся у себя во дворце и больше его никто никогда не видел. Управление королевством он передал своим военачальникам, а когда он умер, опозоренный и обесчещенный, никто не горевал.

Креган облизнул губы, закончив рассказ.

Стужа вздохнула.

— Интересная история, — выговорила она наконец.

— Это правдивая история, — ответил шондосиец угрюмо. — Что бы там тебе ни говорил мой друг, трусливым в Шондо лучше не соваться. Множество странных существ населяют эту страну, существ, рядом с которыми бледнеют все твои самые страшные кошмары.

Краска бросилась ей в лицо.

— Только не мои. — Она подстегнула единорога и припустила по гребню горы над долиной Зондауэр.

Глава 5

В лучах заходящего солнца земля стала красной. Длинные багровые и пурпурные полосы облаков, похожие на сотканные из тумана гигантские пальцы, тянулись по небу, и казалось, они упирались в темноту ночи, безуспешно пытаясь задержать ее наступление.

Стужа устало отмахивалась от полчищ жужжащих насекомых, которые облепляли ей лицо. Эта долина была настоящим раем для разнообразных насекомых: муравьев, жуков и особенно комаров. Они огромной живой тучей повисли над каменистой землей. Люди и животные одинаково страдали от них. Насекомые летели на запах пота, струившегося по их телам, мошкара изводила их весь день. Делать было нечего, приходилось терпеть, и Стужа с Креганом старались дышать как можно осторожнее, чтобы не вдохнуть ненароком комара.

— С наступлением ночи станет холоднее, — сказал ей Креган, — и тогда они уберутся.

Это мало ее утешило. Стужа в страхе ожидала, что ночью Зарад-Крул снова нападет на них. Один раз они его одолели, но она больше не рассчитывала на удачу.

Они не могли ехать быстро. Животные устали, да и сама Стужа тоже чувствовала, что силы ее на исходе. Ноги у нее болели от долгой езды, пальцы, вцепившиеся в гриву Ашура, онемели. За весь день они ни разу не отдохнули, то шли пешком, то ехали верхом, упрямо продвигаясь в сторону Шондо, до которого было уже недалеко.

Стужа в очередной раз потрогала спрятанную у нее под туникой Книгу Последней Битвы, потом внимательно всмотрелась в небо. Солнце уже почти зашло, на востоке зажглась первая звезда.

— Он обязательно появится. — Она так сильно вцепилась в Книгу, что у нее хрустнули пальцы. — И появится неожиданно.

— О колдуне можешь пока забыть, — вдруг сказал ей Креган. — Скоро мы будем в Зонду.

Сердце у нее подпрыгнуло, и она посмотрела туда, куда указывал Креган. На темном фоне долины виднелся чуть более темный островок, и Стужа удивилась, как ее спутник вообще его заметил.

— Не заметил, — ответил он и легонько постучал пальцем себе по носу. — Унюхал.

Стужа принюхалась. Потянуло дымом из кузниц и кухонь, вонью отбросов. Запахи людского жилья были очень слабыми, едва уловимыми, но по мере приближения путников к городу они ощущались все сильнее. А потом запахло водой.

— Кокитус, — сказал Креган.

Стужа едва разглядела темную ленту реки.

— Отсюда ты не увидишь дамбу и Эребус на другой стороне. Их закрывает Зонду.

Стужа встала в стременах, всматриваясь в сторону Кокитус. Но тьма уже слишком сгустилась. До Шондо было рукой подать, и от мысли об этом у нее по спине побежали мурашки.

Внезапно ее охватило беспокойство, ей стало страшно. Позади нее был Зарад-Крул, впереди — Шондо. Руки у нее задрожали, и она попыталась скрыть свою тревогу от Крегана. Меж двух огней меч ей не поможет.

Стужа закусила губу и пришпорила Ашура. Высокие стены Зонду нависли над ними, изъеденные временем и иссеченные свирепыми пыльными бурями, что постоянно проносились над Зондауэр. Местами стены осыпались. Когда-то от них откололись большие каменные глыбы. Теперь они лежали внизу, и их острые края уже давно сточились. На путников упала тень от стены.

Огромные ворота, обитые стальными полосами, были закрыты. Охраны не было видно, и, похоже, открыть было некому.

— Ты говорил, что восточные ворота всегда открыты.

Креган поскреб подбородок.

— Обычно так и есть. — Он оглянулся, осмотрелся по сторонам. — Не нравится мне это.

— Мне тоже не нравится. — Стужа развернула единорога и проехалась вдоль широких ворот. — Мы можем добраться до Дамбы в обход?

Шондосиец покачал головой:

— Стены выстроены над водой, и дамба начинается прямо в городе.

— Эй, вы там! — окликнула Стужа невидимых часовых. — Хватит спать, открывайте ворота.

На бастионе показался блестящий шлем, и со стены свесился стражник.

— Кто вы такие? Что вам нужно в Зонду в столь поздний час? — Голос был грубый, принадлежал явно какому-то малому чину.

— Мы честные путешественники, и нам нужен отдых, — ответила она с досадой: ей было почти ничего не видно.

— Клянусь Гатом! Это баба!

Смех и приглушенные голоса наверху. Значит, он там не один.

— У меня зоркий глаз! — снова заговорил часовой уже не таким грозным голосом. — Я вижу, на твоем попутчике одежда шондосийца.

Креган рассердился и тихо проворчал:

— Выходит, я шондосиец. А ты идиот. — А потом он уже громко, с достоинством добавил: — Отвори нам ворота! Да пошевеливайся, а не то я снесу эту стену. — Он взмахнул рукой, показывая, как легко он мог бы выбить у часового из-под ног опору, а потом тихонько засмеялся.

Стужа нахмурилась. Надменный тон шондосийца вполне мог вызвать град стрел со стеньг. Зачем без необходимости оскорблять стражников? Это опасно.

Заскрежетали старинные цепи и блоки, и ворота медленно отворились.

Креган обернулся и, встретившись с ней взглядом, холодно произнес:

— Они клянутся именем Гата, бога-паука из хаоса, но трепещут перед могуществом шондосийцев.

Она и не думала, что он может быть таким высокомерным. Губы Крегана изогнулись в странной усмешке. Он сидел в седле очень прямо, как влитой. Отчего с ним произошла такая перемена? Может быть, он просто устал, а возможно, близость родины так подействовала на него. Стужа вглядывалась в его лицо, но не нашла в нем ответа и отвела глаза.