Вампиры в верованиях и легендах - Август Монтегю Саммерс

Герой спрашивает свою страшную спутницу, что это за огромное скопище. «Это все те, — отвечает она, — чьи тела лежат не погребенными в земле. И они не могут переправиться через священную реку, пока их кости не найдут себе достойный покой. На протяжении долгих ста лет они должны приходить на эти жуткие, мрачные берега, и, когда наконец этот томительный срок закончится, им, возможно, будет позволено переплыть реку и добраться до того места, к которому они стремятся в муках призрачной надежды».

Философ Саллюстий рассказывает о призраках мертвых, которые влачат жалкое существование в своих могилах, словно не желая с ними расстаться. Исходя из этого, он пытается доказать доктрину переселения души после смерти тела в новое тело. Раввин Манасей пишет, что среди евреев распространена вера в то, что в течение первого года после захоронения тела человека в могиле призрак этого человека постоянно навещает место захоронения, часто возвращаясь из тех краев, куда он отбыл, и что каким-то таинственным образом ему известно, что происходит вокруг него, и он может даже мельком заглянуть в будущее. Если верить этому ученому толкователю, в течение именно этого года ведьма из Эндора вызывала дух пророка Самуила, но по истечении этого срока она уже не получала отклика на свои попытки.

Порфирий замечает, что египтяне верили в то, что если дух животного насильно отделяли от тела, то он не уходил далеко, а оставался бродить поблизости. То же самое происходило в отношении людей, которые встретили насильственную смерть. Душу, так сказать, нельзя было выгнать; она связана с телом таинственными узами тончайшей и сильнейшей общности. Тени тех людей, тела которых не получили достойного погребения, часто можно увидеть мелькающими рядом с трупом. Это хорошо известно магам, и именно это оккультное притяжение они используют, когда, получив тело или часть тела мертвого человека, они могут своими ужасными чарами заставить призрак обнаружить себя перед ними и ответить на их вопросы, потому что благодаря своей природе он будет лучше знать то, что должно случиться, чем те, чьи способности скрывает грубая телесная оболочка. Едва ли нужно говорить, что это колдовское принуждение в высшей степени жестоко и аморально. Можно вспомнить, что с помощью Эдварда Келли все стали считать, что знаменитый доктор Джон Ди заставил умершего человека встать из могилы, чтобы ответить на те вопросы, которые подсказало ему его любопытство. Есть известная картина «Маг Эдвард Келли, вызывающий дух умершего человека». Келли и Ди изображены на каком-то уединенном сельском кладбище, освещенном ущербной луной. Они стоят внутри двойного круга, в котором нарисованы знаки планет и таинственные имена: архангела Рафаила, Раэля, Тарниэля и других. Перед двумя колдунами стоит тело умершего человека в испачканном землей саване — жуткое зрелище.

Деметрий Фалерей пишет, что, когда душа животного покидает его тело, она, по верованиям египтян, получает необыкновенные способности; для этого дара есть свои мотивы, и душа не может просто предсказывать будущее и предлагать прорицания. Он утверждает, что по этой причине этот народ не ел мяса (ошибочный взгляд. Египтяне мясо ели. — Ред.) и поклонялся своим богам в обличьях животных.

Мы уже подчеркнули, как были важны достойные похороны для покоя души. Есть, по крайней мере, один поразительный пример, когда умерший человек отказался от могилы, потому что он считал себя недостойным ее. Агатий повествует, что некие философы-язычники, которые во времена императора Юстиниана (VI в.) оказались неспособными интеллектуально принять христианское вероучение триединства, решили, что им лучше будет покинуть Константинополь и поселиться при дворе иранского царя Хосрова, где им был обещан хороший прием, так как этот монарх любил гуманитарные науки, и его везде приветствовали как необычайно щедрого покровителя литературы. И Симплиций из Киликии, и Евламий из Фригии, и Протан из Лидии, и Гермен и Филоген из Финикии, и знаменитый неоплатонист Исидор из Газы отправились все вместе ко двору царя Сасанидского Ирана, где их приняли со всеми почестями и уважением. Но, пробыв там недолгое время, они обнаружили, что многое делает страну Хосрова для них невыносимой, и, неспешно поразмыслив, они решили возвратиться на свою византийскую родину (Восточную Римскую империю, которую уже после ее падения (в 1453 г.) западноевропейские историки стали называть Византийской. — Ред.). По дороге домой они увидели на обочине непогребенный труп. Посчитав своим долгом сделать это, они приказали своим слугам выкопать могилу и обеспечить умершему приличное место последнего успокоения. Ночью этот человек явился одному из них в видении и несчастным голосом попросил их не трудиться ради него, так как он недостоин могилы, потому что земля, мать всех людей, отказалась принять человека, который вступил в кровосмесительную связь со своей собственной матерью. Когда занялась заря, они, к своему ужасу, увидели, что тело выброшено из земли, словно из-за его величайшего греха оно не заслуживало ничего, кроме наивысшего бесчестья и осуждения.

Одной из самых подробных и значительных историй о призраках во всей античной литературе является один рассказ, который, наверное, правильно будет назвать рассказом о вампире, потому что в нем девушка покидает свою могилу в телесном облике и живет, будучи мертвой, хотя и не сосет кровь своего возлюбленного. Эта история рассказана Флегоном из Траллеса, вольноотпущенным Адриана, и рассказчик утверждает, что эти необыкновенные события происходили у него на глазах. К огромному сожалению, начало повествования отсутствует, и, соответственно, мы не можем с уверенностью сказать, почему оживший труп пришел к молодому человеку. Рассказ начинается неожиданно. Филинниона, дочь Демострата и его жены Харито, умерла и была похоронена уже почти шесть месяцев назад. В их доме гостил молодой человек по имени Махат. Однажды ночью старая нянька Филиннионы увидела, что в комнате гостя ярко горит лампа, и, заглянув в дверь, чтобы удостовериться, что все в порядке, обнаружила Филинниону, лежащую в постели с молодым человеком. Вне себя от радости, увидев девушку живой, нянька сразу же побежала к родителям и стала громко звать их, чтобы они пришли и обняли свое дитя, живое и здоровое, возвращенное им каким-то добрым богом. Харито, дрожа от страха и радости, упала в обморок, но, придя в себя, начала горько плакать при мысли о своей дочери и воскликнула, что нянька, должно быть, сошла с ума, и приказала ей выйти вон из комнаты. Однако старуха начала очень энергично возражать и сказала, что не обманывает мать. Наконец мать согласилась пойти с ней, украдкой заглянула в комнату и увидела свою дочь. Но, чувствуя, что в этот утренний час, задолго до зари, когда все погружено во тьму и неподвижно, она не может установить правду, не подняв на ноги весь дом, — что в таких обстоятельствах ей совсем не хочется делать, — Харито приняла решение ничего никому не говорить до утра, когда она сможет увидеть, действительно ли это ее дочь находится в доме, или, по крайней мере, она сможет попросить у Махата объяснений этой загадке.