Падающий цветок (СИ) - Форс Элен

Глава 7. Побег

Я сама себя узнавала с трудом. Мама бы точно не признала в этой молодой женщине свою дочь.

Чтобы сойти за одну из жён родственника Абды, мне пришлось надеть чёрное платье в пол, расшитое маленькими цветками жасмина. Или как назвала его Абда – кандура. Под платье я надела легкие шёлковые шаровары вместо нижнего белья. Чтобы покрыть голову, я накинула струящуюся накидку чёрного цвета, расшитую золотыми нитями. Одежда была из гарема. Все ткани были невероятно приятными на ощупь, они буквально ласкали кожу. Одежда достойная королевской семьи.

Я выглядела, как самая настоящая арабская женщина, но меня выдавали только глаза. Неестественно голубые. И грустные. Такие глаза могли принадлежать только старой женщине. Редкость в этом мире.

- Не снимай их во дворце. – Абда чинно вручила мне солнечные очки. Заметив моё удивление, она пояснила: Ты действительно думаешь, что нашим женщинам нельзя носить очки?

Она оскорблено скривилась, а я просто промолчала. Технически я не сказала ни слова. Моя обычная разговорчивость улетучилась. Раньше я могла часами трещать обо всем, была блогером. А теперь мне хочется тишины и покоя.

Родственник Абды оказался мужчиной в возрасте. Весьма молчаливым и угрюмым. Было видно, что моё общество ему неприятно. Он зыркал гневно, бросал тяжёлые взгляды из-за лохматых бровей. Мужчина был очень похож на свою родственницу.

Перед самым побегом, когда я была полностью одета, Абда провела меня к чёрному выходу, где стояла ожидающая меня машина. Я была переполнена таким возбуждением, страхом, желанием все откатить назад. Но разве дорога назад была?

Чтобы решиться сесть в неё, мне пришлось собрать все свои силы в кулак. Сердце напоминало зайца, убегающего от лисы. Оно скакало с такой скоростью, чтобы было страшно, что оно проломит рёбра и убежит.

Моя бабушка всегда говорила: «На все воля Господа».

Значит сейчас, все должно быть именно так. Не знаю, что ждёт меня впереди, нужно верить, что только хорошее. Жизнь не может состоять только из чёрной полосы. Значит, происходящее скоро закончится.

Выходя из комнаты, служившей мне тюрьмой, я решила поставить точку в том, что было между мной и Ахмедом. Надеюсь, что мы больше никогда не встретимся. Он чистое зло.

Я не смогла произнести эти слова вслух наедине с собой, что говорить о признаниях Аль-Мактуму. Безответные чувства приносят только боль. Еще более страшные чувства – быть чей-то вещью.

Я написала в заметках всего три слова, зная, что Аль-Мактум обязательно прочтёт.

Интересно, что он почувствует при виде них. Боль? Облегчение? Ему будет просто безразлично? Или я обманываю сама себя и Ахмед даже не заметит мои Заметки, отправит мой ноутбук в мусорник, не открывая его.

Аль-Мактум любит Джанну, но что он испытывает ко мне?

Поставив точку после трёх коротких слов «Я тебя люблю». Я поставила точку во всех размышлениях, изгоняя зеленоглазого брюнета из моих мыслей навсегда. Пока это давалось с трудом, но я научусь жить по-другому. Больше Ахмеду не удастся вытирать о меня ноги.

Теперь маленьким центром моей вселенной будет маленький пузожитель.

Пробегая по сложным коридорам дворца, я случайно заметила удаляющуюся фигуру Ахмеда. Я не могла ни с кем перепутать высокого брюнета с характерной походкой. Аль-Мактум был ко мне спиной. Он не мог меня видеть, вряд ли бы он даже узнал меня в таком виде. Мне хотелось остановиться, посмотреть на него или может быть даже прикоснуться к его грубой щетине. В последний раз посмотреть в эти демонические глаза и сказать, как мне больно. Укорить в том, что он меня предал.

Абда так сильно тянула меня за руку, что у меня не осталось выбора. Нам было не суждено пересечься. Это была наша последняя встреча.

- На квартире есть все необходимые вещи и одежда. – мужчина говорил нечетко со странным акцентом, и я плохо понимала что он говорит. Мне было страшно в его обществе. – Вам будет нельзя выходить из квартиры ни при каких условиях. Вас будут искать. Нужно пересидеть волнение. Я лишь кивнула, заламывая себе пальцы. Меня тошнило на нервной почве.За окном проносились улицы Аль-эй-Джайры, машина неслась на всех парах, все быстрее удаляя меня от дворца и приближая к новой жизни. Еще несколько дней и я буду совсем далеко. Что такое неделя по сравнению с целой жизнью?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Теперь Вас зовут Иман Ганнуши. Ваш паспорт готов и лежит на заднем сиденьи в кожаном конверте. Вы должны представляться американкой. Вышли замуж пять лет назад за гражданина Аль-эй-Джайры, поменяли религию и имя. Сейчас просто летите навестить родственников.

Мужчина постоянно смотрит в зеркало заднего вида. У него такой же колкий взгляд, как и у Абды.

Чтобы не отвечать ему, я беру в руки конверт, чтобы изучить свои новые документы. Они настоящие. Нет больше Вики, есть Иман.

Пробую на вкус своё новое имя. И от него у меня становится во рту горько. Дело даже не в новом имени, я не знаю, что оно значит и не могу оценить всю его красоту. Просто мне нравится моё имя. И мне противно жить под чужим.

- Семейству Аль-Мактум не понравится, когда они узнают, что их сиделка сбежала. Особенно, учитывая тот факт, что она по совместительству любовница Эмира. – у меня во рту пересыхает от волнения. Абда слукавила, она не сказала своему родственнику кто я. Преподнесла свою версию событий. Но почему?

Лихорадочно подбираю нужный вопрос, чтобы добыть информацию. Немногословная Абда ни о чем меня не предупреждала. Я даже не знаю легенду своего побега. Наши взгляды встречаются в зеркале заднего вида. Понимаю, что мужчина не верит в эту легенду, поэтому так и разговаривает. Он нервничает, стискивает изо всех сил руль, пытаясь контролировать ситуацию.

За эти несколько секунд, что он отвлёкся. Машину повело совсем чуть-чуть. Мы немного заехали на встречную полосу. Но это хватило. Всего десять секунд и…

Машина на встречной полосе вписалась в нас.

Мир закрутился. Я прижимала кожаный конверт к груди, стараясь удержаться на одном месте.

Машина перевернулась, переворачивая меня вниз головой.

+++

Трудно понять через сколько я прихожу в себя. Не могу сразу даже понять, где я нахожу и почему я в таком виде. Несколько минут я просто смотрю на крышу автомобиля, немного покорёженную после столкновения.

Только замечая кожаный конверт, я вспоминаю последние события этого дня.

Я сбежала.

Сердце гулко бьется. Ощупываю своё тело, пытаясь понять, ранена ли я. Местами болят руки и ноги, но вроде бы ничего не сломано. Я могу двигаться.

Подаюсь вперёд, чтобы проверить состояние родственника Абды. Трясу его за плечо. Я ведь даже не знаю, как его зовут. Говорю ему что-то на русском, но он не отзывается и не приходит в себя.

Холодею. Из головы вылетают все арабские слова, все какие я знала.

Он без чувств. Пульс слабо прослеживается. Слава Богу, что он жив.

Пытаюсь лихорадочно понять, что мне делать. Я не могу остаться в машине, меня найдут, и тогда Ахмед точно придумает страшное наказание для меня. Он не будет разбираться беременна я или нет, от него или от Мусы. Он просто упечёт меня в тюрьму или еще куда похуже.

Нужно бежать самой.

В спешке пытаюсь найти кошелёк с деньгами. Напоминаю гиену, терзающую тело. Я выступаю в роли падальщицы. Но без денег я не смогу выбраться из этого города.

Под действием адреналина страх уступает.

Я выбираюсь из машины. Поправляю свой наряд и сбегаю в каменные джунгли, забегаю в глубину узкой улочки, оставляя позади себя все знакомое. Сегодня у меня будет прекрасная возможность познакомиться с Эмиратом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Оказываюсь в самом сердце муравейника, не зная куда идти и что делать. Я одна в этом огромном городе.

На улице уже стемнело и вокруг были одни мужчины. Меня только успокаивало, что я в традиционном наряде, не привлекаю лишнего внимания. Хотя я периодически замечала на себе взгляды. Они пронизывали меня насквозь.