Западня - Джерри Эхерн

– Это я понимаю, – вздохнула Шеперд и поправила сползающую на колени подушку.

– Единственное, что вам не хватает, – засмеялся Рудольф Серилья, – так это распухших лодыжек.

– Что?

– В качестве окончательного штриха к вашему маскарадному костюму. Очень часто у беременных распухают ноги…

– Ладно, – кивнула она, – в следующий раз я подложу что-нибудь в чулки.

– А вы не пробовали проследить, от кого поступила информация по поводу того, что террористы якобы прячут ракетную установку на том проклятом аэродроме?

– Да. Я говорила с Лемом Пэрришом. Ему об этом сообщил человек по имени Буч Сидовски, бродяга и пьяница, но Лем говорит, что он не продался бы «Фронту» за всю выпивку в мире. Видимо, ему специально дали подслушать разговор межу террористами в баре, чтобы он передал нам эту дезинформацию. И самое главное – Буч уже мертв. Его сбил и переехал в темном переулке какой-то грузовик. Причем переехал два раза.

– Ничего себе, – грустно покачал головой Серилья. – Ну что же, скажу тогда своим, чтобы они допросили еще разок Чарли Ланга. Попытка – не пытка. Может, удастся на след напасть.

Рози показалось, что в его голосе было больше сомнения, чем в ее собственном.

– У меня есть еще одна мысль, – продолжала она. – По поводу «Фронта». У них все главари – иностранцы? Как Борзой – Джонсон?

Директор ФБР посмотрел на нее, задумался, затем кивнул.

– Похоже, что так. Но если вы думаете, что в этом деле можно ожидать помощи от ЦРУ или от других разведслужб, то глубоко ошибаетесь. Они сейчас не подойдут ко мне и на пушечный выстрел.

– Я говорю о другом. Вы слышали когда-нибудь о Томасе Эшбруке? – спросила Шеперд.

Серилья сел в кресло и потер виски.

– Фамилия вроде знакомая, где-то мне приходилось ее встречать пару месяцев назад…

– Это тесть Дэвида, отец Элизабет. Холден рассказывал мне о нем. Ему пришлось из-за чего-то там срочно уехать из Штатов, и теперь он живет в Швейцарии. Дело в том, что Эшбрук довольно богат… Думаю, что нам помогли бы его деньги.

– Вы хотите, чтобы я нашел его и связал с вами?

– А вы сможете это сделать?

– И что потом?

– Дэвид жив. Я должна найти его. Это самое главное. Без него «Патриоты» Метроу просто распадутся, ведь это он сделал из нас реальную силу. А как только в газетах появятся сообщения о том, что прекратилось единственно серьезное сопротивление террористам, то вскоре исчезнут «Патриоты» и в других городах. Так что вам он тоже нужен.

– Мисс Шеперд, – Серилья улыбнулся, встал из-за стола, подошел к Рози и взял ее за руку. – Вот что я хочу вам сказать. Я знаю, что вы любите Дэвида, и, скажу откровенно, он того заслуживает. Обещаю, что постараюсь вам помочь, чем только смогу. Расскажите мне все, что вы знаете о Томасе Эшбруке, и я отдам приказ своим верным людям найти его. Кроме того, я свяжусь с теми, кто допрашивает Чарли Ланга, и распоряжусь сделать кое-что еще. Если мне удастся помочь вернуть вам Дэвида – Господи, помоги мне это сделать, – то вам обоим будет лучше сразу же уехать за границу. Теперь я совсем не уверен в судьбе нашей страны.

– Что вы имеете в виду? – спросила она, поднимаясь со стула.

Серилья на секунду смежил веки, потом открыл их и посмотрел Рози прямо в глаза.

– Если президент умрет, как говорят врачи, то Роман Маковски может править Штатами в течение нескольких лет. И уж он-то постарается превратить эту страну в социалистический рай. Такие американцы, как вы или я, – а нас большинство – не смирятся с этим, и разразится гражданская война, по сравнению с которой террористические акты ФОСА покажутся детскими забавами. Запомните мои слова.

Шеперд поразило зловещее звучание последней фразы.

– Я помогу вам вернуть Дэвида, – продолжил директор ФБР, – не только потому, что вы любите его, но и из-за того, что Америке он может понадобиться намного больше, чем вы себе представляете. Намного больше.

Как ни старалась сдержаться Шеперд, из ее глаз хлынули слезы.

Глава двадцать первая

– Холден! Ты слышишь меня?

Дэвид на мгновение подумал, что ослеп, потому что, когда открыл глаза, ничего не увидел перед собой. Он часто задышал и почувствовал, как ко рту прилипла ткань – его голову закрывало подобие капюшона. Он потряс головой, пытаясь сбросить его, но от движения мозг стиснули болевые спазмы.

Ему стало холодно.

Руки и ноги затекли и отказывались повиноваться.

– Узнаешь, кто с тобой говорит?

Он попробовал сказать что-нибудь, но воспаленный язык не двигался в пересохшем горле.

Дэвид почувствовал, как с его головы срывают капюшон, и закрыл глаза от яркого света, бьющего прямо в лицо.

Через несколько секунд он снова поднял веки.

Над головой раскачивалась голая лампочка. Он опустил глаза.

Одежда была изорвана в клочья, на ногах не было ни туфель, ни носков.

Он сидел на стуле, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Связан?

Опять раздался голос, но Холден сумел рассмотреть лишь фигуру говорящего, ничего больше.

– Я давно ждал возможности поговорить с тобой. Жалко, что нам не пришлось встретиться раньше в такой обстановке. Тебе интересно, что я имею в виду? Ничего, сейчас узнаешь…

Голос был ровным, почти приятным, но в нем сквозило что-то, напоминающее безумие.

Он продолжал:

– Некоторое время ты был для меня просто надоедливой помехой, не больше. Как прилипчивая муха, которая отвлекает от работы. Я просто хотел прихлопнуть тебя – и все. Но после нашей первой встречи мне захотелось большего. Если ты не понял до сих пор, к чему я веду, то скоро поймешь. Мне стало мало твоей смерти. Но тут вдруг вмешались непредвиденные обстоятельства – та ценная информация, которой ты обладаешь. Фамилии руководителей «Патриотов» в Метроу и других городах, подробности соглашения между вами и директором ФБР Серильей, местонахождение ячеек и баз твоих сообщников. Все важные данные. Вот они-то и мешают мне расправиться с тобой так, как хочу этого я. Но все-таки я не оставляю надежду хоть немного отплатить тебе за нашу последнюю встречу.

Дэвид попытался ответить, но с разбитых губ не слетело ни единого слова.

– Жалко, что допросы должны вестись в определенных рамках, чтобы при необходимости мы могли показать тебя живого и якобы невредимого. Вскоре – хотя тебе это время покажется несравненно длиннее – мы вывезем тебя за границу. Для тебя не имеет значения – куда, но ты потеряешь последнюю надежду на помощь. Там тобой займутся знающие специалисты, с самым современным оборудованием и медицинскими препаратами. Ты сам будешь умолять, чтобы они послушали твои признания, ты разговоришься так, что тебя будет невозможно остановить. Ты станешь одним из наших средств для будущей победы в Америке и во всем мире. Кто знает – возможно, когда-нибудь мы станем коллегами. Однако не будем тратить драгоценное время на пустые разговоры. До твоей отправки за границу у меня есть несколько часов, в течение которых ты находишься в моем полном распоряжении. Очень жаль, что нельзя причинять тебе видимые увечья, иначе я сделал бы с тобой такое, о чем ты даже не догадываешься. Но все равно эти часы будут преследовать тебя неописуемыми ужасными снами всю оставшуюся жизнь. Так что думай, что я – твой самый страшный кошмар.

– Кто… – сумел прохрипеть Холден.

– Ты не узнаешь мой голос? Действительно, нам мало довелось поговорить во время последней встречи. Я ведь был занят той шлюхой, которую ты трахал каждую ночь. Какая жалость, что не удалось сбросить ее в океан… А ты проявил чудеса героизма и победил меня. Но только временно. Как видишь, я не погиб. Всего лишь переломал ноги, но раны уже заживают. Да, ты был настоящим героем, когда спасал свою стерву. Посмотрим, каким героем ты будешь теперь. Закричишь? Взмолишься о пощаде? Нет, я не хочу этого. Покажи свое геройство, чтобы воодушевить меня. Мне сейчас так не хватает воодушевления.

К Дэвиду постепенно возвращалось зрение, и очертания сидящей перед ним на стуле фигуры становились более отчетливыми. Рядом, у стены, стояли два костыля.

Борзой – Джонсон! Холден узнал лицо, которое он видел сквозь плексиглас вертолетной кабины, узнал это сатанинское выражение. Он не забыл его, оно навсегда осталось в памяти.

– Сначала я расскажу, что собираюсь делать с тобой. Надеюсь, у тебя сильное сердце, не подведет? Мне очень не хотелось бы, чтобы ты сразу отдал концы. Так вот – мои ребята сейчас окунут тебя в ледяную воду, ты начнешь захлебываться, она попадет в легкие и живот. Но это была бы слишком легкая смерть. Мы вытащим тебя, положим на холодный бетонный пол и немного поработаем палками, чтобы ты вырвал всю воду, которой успел наглотаться. Но и это еще не все. Затем мы прикрепляем провода от аккумуляторов к, скажем так, определенным чувствительным местам. Например, к мошонке. Или соскам.