Смятый лепесток - De ojos verdes
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Или свое право на свободу?..
Этой ночью у меня в распоряжении было достаточно времени, чтобы обдумать, во что превратилась моя жизнь. И кто «виноват». Я стала разменной монетой – а это не особо далеко ушло от прежнего статуса ненужной вещи. И наглядно показало мне, что я не хочу так больше жить. Терпеть рядом человека, который мне противен; подчиняться отцу, который меня ни во что не ставит; проживать дни, которые наполнены тем, что мне чуждо…
Вырваться. Я хочу вырваться из трясины. Никогда не вписывалась во всё это, являясь белой вороной. И была настоящей терпилой.
Действительно вздремнув, я вздрогнула, когда в спальню вошли. Это оказалась мама с подносом, что несказанно удивляло. Обычно, нежность и заботу ко мне проявляла Лима. Иногда мне казалось, что она и есть моя мать, у нас даже цвет кожи был схожий.
– Многих это поражало, но во все беременности меня спасала курага и цитрусовый чай. Возможно, гены взыграют хотя бы в этом случае, и тебе тоже поможет?
Я застыла, глядя на то, как она опускает чашку на прикроватную тумбочку, а следом помещает блюдце с сухофруктом.
Откуда?! Как поняла?! Не мог отец сообщить об этом! Не мог! Он её ни во что не ставит!
– Ты вернулась другой, Алмаст, – мама подкатила рабочее кресло и изящно опустилась в него, одарив пронзительным прямым взором, – я, безусловно, плохая мать, но…женщина, родившая троих детей. Ты воротила нос при виде большинства продуктов, а также морщилась от случайных прикосновений к груди. Допускаю, что и сама не осознавала этих действий, но со стороны всё прекрасно отмечается, если занять пост наблюдателя в течение прошедших недель.
Я пребывала в шоке. Она же, спокойно пододвинув ко мне чай, кивком велела выпить. На автомате взяв в руки тонкий фарфор, действительно пригубила, потеряв дар речи.
– Я хочу, чтобы ты исчезла. Навсегда.
Меня передернуло от этого заявления…пока мама не продолжила:
– Хочу, чтобы ты не повторила мою судьбу. Чтобы этот свет, исходящий изнутри, не гасили люди, подобные Гарику Спандаряну или Артуру Айвазову. Ты обязана бороться за себя! Не становиться чей-то тенью при таком сильном характере и скрытых возможностях. А если останешься, так и будет…тебя тоже заточат.
Прикрыв на мгновение веки, я шумно вдохнула. Всё же, я перестала улавливать, что творится в моей жизни…
– Я слышала ваш вчерашний разговор. И была к нему готова.
Мама вдруг приподнимает края широкой атласной блузки, болтающейся на её тонких плечах. И я просто не верю своим глазам, с приоткрытым ртом следя за тем, как рядом со мной на постели медленно образовывается гора из драгоценностей, денег и карт, спрятанных за поясом темных брюк…
– Это моя законная зарплата в должности идеальной жены за тридцать лет. Если брать в расчет «курс» – сплошные гроши, ведь ни одна из этих побрякушек не стоит и часа человеческой жизни без права голоса. Я инвалид. Я – немая.
Я закрыла лицо ладонями и впервые за очень долгие годы сделала то, чего никогда не поощряла… Я дала волю слезам. Слезам, которые не лились, когда меня изнасиловали. Слезам, которые остались внутри, когда меня втоптал в грязь родной отец. Слезам, которые я глотала, мня себя непробиваемой.
Моя мама никогда не была мне близка. О ней мне нечего было сказать кроме того, что это – безупречная хозяйка и блестящая супруга. Её муж сотворил из некогда молоденькой влюбленной в него двадцатилетней девушки настоящую Снежную Королеву. Подогнал под свои запросы, слепил подходящий манекен. И выражение «убил чувства» – не просто красивые поэтические слова. Это отражение суровой действительности, где ожидания наивной девчонки рядом с бездушным роботом таяли снегом под солнцем.
Я не любила смотреть ей в глаза. Там, где в материнском взоре девочки находили мудрость, нежность и ласку, я – видела лишь выжженную пустыню. Да, мой отец умел! Умел без применения физической силы уничтожить противника. Настолько вжившись в свою роль, не осознавал, что жена – соратник. В итоге никто из нас троих, выращенных на этой почве нейтральности, не познал истинной любви родителя. Диане просто повезло, что она смогла немного задеть сердце папы своей кукольной внешностью и слепым обожанием. Он же тоже для неё всегда был героем… А вот от мамы самоотверженности мы так и не дождались.
– Не плачь. Пожалуйста, будь сильной. Тогда я проживу остаток своих дней, зная, что моя бесплодная почва дала росток. И это чудо, которое будет меня вдохновлять. Пусть даже я больше никогда тебя и не увижу. Алмаст, твой отец – жестокий мужчина, испорченный властью. У него большие связи по всему региону, за его пределами, но…в столице он практически бессилен. Ты должна исчезнуть. А вот это – гарантия, что тебя не найдут. По крайне мере, это будет весьма сложно сделать…
Как по мановению волшебной палочки, мне на колени легли два паспорта. Я машинально потянулась к ним, продолжая всхлипывать, и, когда раскрыла, окончательно убедилась в неправдоподобности всего происходящего. Это сон. Это альтернативная реальность. Это бред, в конце концов!
На меня смотрела…я! Я! С совершенно другим именем и фото, на которым изменен цвет волос, а также присутствует яркий макияж, приравнивающий попытки узнать меня с первого раза к нулю.
Посмотрела на маму в полнейшем ужасе, затем перевела взгляд на содержимое в руках. Снова – на неё и обратно.
– Ничего не понимаю! – отчаянно замотала головой.
– Я так давно знаю своего мужа…и так давно хочу тебя от него спрятать… Они, – указала кивком на паспорта, – готовы с тех пор, как прошла твоя помолвка. Мне категорически не нравится этот мужчина, Айвазов. И я ждала, когда ты захочешь сбежать от него.
– Мама, откуда такие невероятные вещи сошлись в одном месте – ты и фальшивые документы?!
– Кое-кто мне был должен… И пришло время отдавать долги.
Я убедилась, что мне незнакома эта красивая женщина с ухоженной алебастровой кожей, девичьей фигурой и шикарной копной волос. У нее совершенно другой мир. Где она, оказывается, может вершить темные дела.
Размик и Диана были на неё невероятно похожи! Но живее! С жаждой жизни в глазах…
Сколько же всего кроется за этой ледяной корочкой… Несчастная душа, потерявшая интерес ко всему вокруг. Она же действительно ни к чему не привязана. Её образ существования – многолетняя муштровка.
– Когда все уснут, я смогу отключить видеонаблюдение, чтобы ты
