Шелк и сталь - Кэтрин Харт

Дождь лил сплошным потоком, образуя плотную шевелящуюся завесу. Ночной мрак рассеивали только молнии, все чаще рассекавшие зигзагами покрытое тучами небо.

Ковбои, даже не видя стада, ясно себе представляли, в какое волнение оно пришло. В промежутках между оглушительными ударами грома было слышно, как скот мычит и громко бьет копытами. Люди бывалые, ковбои, не ожидая приказаний, кинулись седлать коней и помчались на выручку к тем, кто охранял стадо.

Брендон, не обращая внимания на струи, стекавшие с полей шляпы ему на лицо, поскакал туда же, где, по его расчетам, находились Хенк с Джимом. Дорогу освещали лишь то и дело сверкавшие молнии, но лошадь, повинуясь врожденному инстинкту, безошибочно несла его в нужном направлении. Вот и стадо, пока что еще сохраняющее свою монолитность. «Может, и удастся удержать его, если счастье улыбнется», — подумал Брендон.

Вдруг слева от него на уровне земли в промежутках между двумя молниями в кромешной тьме равнины вспыхнул какой-то огонек, и секундой позже что-то прогремело. Обострившееся в этой обстановке чутье моментально подсказало Брендону, что это выстрел, он машинально пригнулся к седлу, и пуля просвистела над его головой. Скорее всего, это был сигнал к стрельбе, за которым последовало несколько залпов, служивших как бы аккомпанементом тяжелым, оглушительным раскатам грома. Обезумевшие от страха быки с громким ревом рыли землю копытами и метались из стороны в сторону, не зная, куда бежать. Но тут опять раздались выстрелы, и быки, выйдя из состояния нерешительности, дружно бросились вперед.

Темнота не позволяла разглядеть ничего, кроме движущейся массы животных. Под секущими струями ливня было не отличить врага от друга, стрелять по темным верховым было слишком рискованно. Брендон сразу понял, что воры решили воспользоваться хаосом, вызванным грозой, и он бессилен им помешать.

Стадо меж тем с каждой секундой ускоряло свой бег, рядом мчались ковбои, пытаясь обогнать стадо и перерезать ему путь. Они не слышали выстрелов и, ничего не подозревая, напрягали все силы ради одной цели: остановить охваченное паникой стадо. Одни всадники скакали рядом, пытаясь восстановить порядок и не дать перепуганному стаду рассыпаться, другие кидались вдогонку за отделившимися от общей массы быками и гнали их обратно.

Потребовалась не одна минута, чтобы эта неистовая гонка увенчалась успехом. Сначала постепенно замедлили бег отдельные животные, их примеру последовали ближние, а затем и остальные, и порядок отчасти восстановился, по крайней мере в этот момент. Но ковбои понимали, что радоваться рано, ничтожнейшего повода достаточно, чтобы их подопечные снова обратились в бегство.

Видя, что скот мало-помалу успокаивается, Брендон повернул своего коня назад и, стараясь перекричать шум дождя и грохот грома, приказал находившимся рядом ковбоям следовать за ним. Небольшой отряд бросился в погоню за грабителями, не обращая внимания на то, что несколько животных вырвались в другую сторону. «Пусть, — думал Брендон, — лишь бы удержать все стадо». Главным было догнать воров, которые под покровом ночи и грозы сумели неплохо поживиться.

Сказать, что Брендон разгневался, значит ничего не сказать — им овладела бешеная ярость. Не замечая бьющего в лицо дождя и порывов ветра, силящегося сорвать его с седла, он гнал коня вслед за темной массой движущихся впереди животных и людей. Вряд ли ему удастся в ночном мраке изловить их, но он во всяком случае приложит к этому все силы.

Воры, гнавшие перед собой украденный скот, двигались несколько медленнее, чем догонявший их Брендон со своими людьми, и, чтобы задержать его, несколько преступников отстали и открыли огонь. Теперь выстрелы звучали с обеих сторон.

Понимая, что преследовать всю шайку в непроглядной тьме невозможно, Брендон решил сосредоточить усилия на этом малочисленном арьергарде поблизости от себя. Но и он вскоре исчез — стрелявшие один за другим растворились в ночи.

Брендон пустил лошадь рысью, до боли в глазах всматриваясь в темноте. С его уст сорвалось ругательство: он не только не видел ни зги, но и не слышал за шумом дождя стука копыт лошадей, уносивших преступников.

— Проклятие! — повторил он, сознавая собственное бессилие, и тут же чуть не вылетел из седла. — Что за черт? — удивленно вскричал он. Приглядевшись, различил чуть ли не под самыми копытами какое-то препятствие неопределенных очертаний. Подъехавшие люди Брендона определили, что это бездыханное тело человека, скорее всего, одного из похитителей скота. Его перевернули на спину.

— Он мертв, хозяин, — произнес кто-то, пощупав пульс.

— Я так и думал, — сказал Брендон. — Наконец-то хоть один из них попался нам в руки, но и он ничего не сможет рассказать. — Брендон повернул лошадь обратно к лагерю. — Возьмите труп с собой. По крайней мере узнаем, кто это.

В лагере Брендона ждала еще одна новость, ужаснее и печальнее которой не могло быть ничего даже в эту злосчастную ночь. На въезде в лагерь его встретил взволнованный Хенк, не похожий на себя.

— О Брендон! — воскликнул он, беря лошадь брата под уздцы. — Джим ранен. Мы положили его в продовольственный фургон, ему нужен врач, и немедленно!

Брендон соскочил с лошади и побежал к фургону.

— Можно ли его перенести? — спросил он.

— Нет, он слишком плох. За врачом уже поехали, но вряд ли он успеет, — запинаясь, с трудом проговорил потрясенный Хенк.

Он не преувеличивал. Брендон, едва взглянув на Джима, понял, что минуты его жизни сочтены. Лицо друга покрывала смертельная бледность, проступавшая даже сквозь слой грязи, из носа и рта непрерывной струйкой текла кровь. Густые русые волосы были испачканы кровью в том месте, куда пришелся удар бычьего копыта. Разбитый и раненый, Джим лежал неподвижно, из его груди со свистом вырывалось неровное дыхание вперемешку с глубокими стонами агонии.

— По нему не только прошлись быки, его подстрелили, — объяснил Сэм, поддерживавший голову Джима.

Брендон с исказившимся от волнения лицом наклонился к Джиму и осторожно взял его руку в свою.

— О Господи, Джим! — простонал он в бессильном отчаянии.

Джим раскрыл глаза, рот его скривился от мучительного усилия что-то произнести. Единственное слово, которое он смог выдавить из себя, было «Беки».

Брендон кивнул, слезы застилали ему глаза.

— Не беспокойся, Джим, я позабочусь о них, — пробормотал он осипшим голосом. Он хотел было посоветовать другу не разговаривать зря и поберечь силы. Но Джим сознавал, что умирает, и лгать ему было бессмысленно.

Джим попытался поблагодарить Брендона, но по его разбитому телу прошла судорога, искаженные от боли черты лица начали расправляться, удерживаемая Брендоном рука повисла плетью, и тот понял, что Джима не стало.