Вне закона - Иосиф Герасимов

— Да нет, — махнул рукой Виктор, — я не в упрек. Совсем другое. Послушай, тот фрайер, что на Нину напал, в белой «шестерке» разъезжает.

— Это уж ребята говорили. Да этих «шестерок»…

— Ну вот, есть примета. На панели у него две круглые наклейки: на одной негр зубы скалит, на другой японка держит цветы. Не попадался такой?

— Так ведь я в кабину-то не лезу… Мое дело движок больше. Или под телегу. А если и лезу… Знаешь, нынче сколько всякого пижоны клеят. Разве я на это смотреть буду? Губошлепы Сталина даже лепят. Будто он им сродственник какой. Я одному говорю: ты уж Гитлера найди, может, он тебе крестным отцом станет. Весь, понимаешь, в коже и железных заклепках. Надо, говорит, и найду, а твое, мол, дело — чини. Ну, ты знаешь, я возиться с ним не буду. Спор что? Язык пачкать. Я ему, гаду, так движок сделал, что наверняка через полсотни километров к черту полетел. А как еще накажешь? Нехорошо, конечно, такое для мастера. Но пусть тоже помнит…

— Может, ты и прав. Но я не об этом. Ты вот, когда чинишь, все же поглядывай. Может быть, «Жигуль» с такой приметой попадет…

— Понял, Витяша, понял. Только я тебе тогда, а не в отделение. Хорошо?

— Даже очень.

— Ну и ладно. А насчет чертей ты, Витяша, не сомневайся. Это я тебе точно говорю. Зачем врать-то мне? Вот когда они появились, я думать стал, кто они есть. И сообразил — отринутый народ. Может, были когда-то светлой силой, а затем их наказание постигло, они к таким же отринутым и тулятся. Ну, сам подумай, я вот в больнице лежал, там что ни запойный, так тоже чертей видел. Нет чтобы какую-то ведьмяку или крокодила, а именно их. И не только в государстве нашем, за океаном, говорят, тоже… Вот со мной лежал один, признался, у него их двенадцать. На работу в трамвае едет, они с ним, все боится — кто затеряется, так и стоит на остановке, считает, все ли вышли. Они, Витяша, не случайно к другим-то не являются, они только к таким, кого в чистую горницу не пускают. Вроде меня… И ничего тут особого нет. Нормальная жизнь. Ну, я пойду. Тут из одного гаража хапугу шуранули, так я иду наниматься. Сказали, возьмут. А чего им меня не брать? Я же один, как и ты, за десятерых лопачу. Ну, бывай. В общем, помнить буду…

Виктор пожал его огрубелую руку, и Поздняк, одернув синюю спецовку, двинулся дальше. Какая-то жалость к этому незадачливому человеку пронзила Виктора. Ему захотелось его окликнуть, сказать слова добра, приободрить его, хотя вроде бы он и не нуждался в этом. Вот же как случается: и добрый, и работник золотой, а твердого места под солнцем ему не дано, мотает из одной стороны в другую. Неужто и в самом деле не случайно о таких говорят — это на роду ему написано. А кем, кем написано? Или не хозяин человек судьбы своей? Значит, не во всем хозяин, а помочь по-настоящему часто бывает некому. «Надо бы с ним еще поговорить, — подумал Виктор. — Вот прояснится с Ниной…»

Он увидел, как выходили из больницы Семен Семенович и Лия Ревазовна. Профессор бережно поддерживал жену под руку, когда спускались по лестнице. Они направились к Виктору, он поднялся им навстречу. Семен Семенович нервно оглаживал холеную бородку, глаза его были остры и жестки, тем не менее он попытался улыбнуться.

— К сожалению, нам надо возвращаться в Москву. Кажется, тут недалеко стоянка такси…

— Да, возле универмага, — ответил Виктор. — Я вас провожу.

Теперь Семен Семенович и его взял под руку, сказал:

— Вы уж меня извините, но… я не знал о вашем существовании. Нина вроде бы нам все доверяла о себе… так мы думали, но о вас не говорила. Однако я чрезвычайно рад… Слава богу, есть кому о ней позаботиться. Я обстоятельно говорил с главным. Он утверждает, что, несмотря на внешние повреждения, все более или менее обошлось. Главное, нет трещин черепа, гематома рассосется, сотрясение пройдет. Пришлось повозиться с ногой. Надо быть действительно варваром, чтобы намеренно проехать по ноге… Может быть, этот негодяй вообще хотел ее убить, но она сумела увернуться. Такое предположение есть. — Он вздохнул, снова провел по бороде, пальцы его дрожали. — Никому ведь не предусмотреть беды. Она, так сказать, не планируется… Сколько горя всякого в нынешнем году обрушивается на людей. Ведь недаром говорено, что познать судьбу никому не дано, предугадать еще можно, но познать… Вот так мы становимся людьми, верящими в фатум. — Он вздохнул. — У вас есть наш телефон, Виктор, в случае чего звоните.

Они дошли до универмага. В это время здесь было много машин, и взять такси до Москвы не составило труда.

Виктор посмотрел, как они отъехали, и тоска, зародившаяся в нем еще ранее, усилилась, стало муторно, тяжело, как бывает в непогоду, когда ты оторван от всех и занудный шелест дождя за окнами становится невыносим. Но на улице было солнечно, около универмага крутились люди, прятали что-то по сумкам, другие вбегали в здание торопливо, с надеждой, а вдоль тротуара блестели многоцветные крыши автомашин.

Надо было возвращаться на работу, и он пошел вдоль длинного строя машин, по привычке вглядываясь в каждую из них. Белый кузов немедленно привлекал его внимание, он приседал, чтобы лучше разглядеть темную панель — нет ли на ней наклеек. Он понимал никчемность такого занятия, но иначе не мог. Поиски стали его навязчивой идеей. Иногда ему казалось, нужно особое везение, чтоб добиться результата, а иногда думал: человек, который приезжал сюда и провожал на станции женщину, непременно должен объявиться в городе, даже если живет не здесь. Ведь был-то он по каким-то важным делам, а значит, есть шанс, что появится снова… Надо искать, обязательно надо искать.

Осмотр машин отвлекал его от тоски, и потому Виктор не спешил. Он уже прошел почти до угла, как почувствовал некий сигнал: вот оно. Вгляделся в машины, которые были поблизости, но белой «шестерки» среди них не было. Но ведь что-то мелькнуло?.. Что? Он повернулся и стал внимательно заглядывать в кузова автомобилей и вдруг увидел в оранжевой «Волге» круглую наклейку на панели. На ней улыбался негр, показывая ровные белые зубы, а по низу шла надпись по-английски.

Он вдруг разволновался, понимая — тут явно что-то крылось… Конечно, он не очень приглядывался раньше к подобным картинкам, но все же ему чудилось — такой прежде не встречал. Ведь возможна какая-то связь между владельцами «Волги» и белой «шестерки». Черт возьми, нельзя упускать даже маленького шанса.

Владелец машины наверняка скоро появится, здесь не служебная стоянка, оставляют автомобили те, кто приехал в магазин. Надо ждать. И он остановился на тротуаре, вглядываясь туда, где крутился народ у входа в магазин. Каждый человек, направляющийся теперь в сторону Виктора, возбуждал его внимание. Он так был увлечен своими наблюдениями, что чуть не прозевал владельца. Вздрогнул и тут же очнулся от стука закрываемой дверцы, оглянувшись, увидел, что в «Волге» сидит черноволосая женщина, рука ее с ключом тянется к замку зажигания. Он рванулся вперед в невероятном прыжке и, чуть не упав на капот, оказался подле женщины. Она сидела за приоткрытым стеклом, немолодая, с чуть раскосыми глазами и округлым лицом, загорелая. Сразу бросалось в глаза — она в хорошей спортивной форме. Женщина уже повернула ключ зажигания, машина завелась, но не тронулась с места. Женщина быстро, оценивающе взглянула на Виктора, видимо, что-то в лице его вызвало у нее любопытство, и она спросила с едва уловимой насмешкой.

— Что-нибудь случилось?

— Да, — выпалил он и сразу же указал на наклейку. — Откуда у вас это?

Теперь женщина улыбнулась:

— Вы что, коллекционер?

И тут он понял, как все нелепо выглядит и как ему трудно будет объяснить свое любопытство, но сделать это надо, во что бы то ни стало надо. Ему стоило усилий взять себя в руки.

— Нет, нет, — сказал он. — Не подумайте ничего плохого… Это не пустяк. Совсем не пустяк. Я ищу человека, понимаете, человека, у которого на машине вот такая же наклейка. И еще одна. Он преступник.

— Ого! — воскликнула женщина и снова улыбнулась. — Ну, а при чем тут я?

— Что написано на этой бумажке?

Он понимал: она в любое мгновение может послать его подальше и тронуть машину, а может и принять его за сыщика, потребовать документы. Но женщина поворотом ключа выключила двигатель. Она была явно заинтригована, а возможно, принадлежала к тем, кто любит разного рода необычные истории.

— Если вы не знаете английского, я переведу. Но у меня условие: вы посвятите меня в тайну.

Ему не нравилась ее насмешливость, более того, она начинала раздражать, и он решил нанести удар сразу.

— Тайны нет, — жестко сказал он. — Тот, кто сидел за рулем машины с такой наклейкой, пытался изнасиловать женщину. Когда ему это не удалось — он изувечил ее. Она моя невеста. Вам этого достаточно?

Голос его в конце сорвался, и он заметил, как черноволосая вздрогнула. Видимо, она только сейчас поняла, что не из праздного любопытства и не шутки ради он подошел к ней. Она торопливо вынула из сумочки сигареты, протянула Виктору.