Нефритовая Гуаньинь - Лэ Ши
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С этими словами Ли шиши выхватила из волос золотую шпильку и вонзила себе в горло. Однако удар был неточен, и она осталась жива. Тогда она разломила шпильку и проглотила острие. И тут смерть настигла ее.
Император, находившийся в городе Угочэн, узнал, как погибла красавица, и не смог сдержать слез.
В заключение скажем.
Положение, которое занимала Ли, затмило ее высокие душевные качества, не дало им возможности обнаружиться полностью. Только под конец жизни проявилось все благородство ее души. Ведь достоинства всякого человека, даже и простого, рано или поздно, но непременно проявляются. А расточительность государя, его страсть к роскоши навлекли на страну беду. И это тоже было неизбежным.
Чжан Ци-сянь{186}
БРАТЬЯ БАЙ И ФЕХТОВАЛЬЩИК{187}
Правитель области Ваньчжоу по фамилии Бай, по имени Тин-хуэй был старшим сыном отставного сановника Бай Вэнь-кэ. Занимая должность управляющего императорскими имениями и парками, он одновременно руководил борьбой с разбойниками. Он с успехом навел порядок в области Шу, и эти заслуги принесли ему должность правителя области Ваньчжоу. В дальнейшем он вышел в отставку и умер в Цзяннани.
От природы он любил все необычайное и с большим почтением относился к учению даосов.
Его двоюродный брат Тин-жан служил в армии. Пренебрегая своими обязанностями командира, он частенько развлекался, устраивал веселые прогулки. Однажды один из прихлебателей спросил его:
— Ты слышал, люди толкуют про какого-то фехтовальщика?
— Слышал, — отвечал Тин-жан.
— А ты видел его?
— Нет, не пришлось, — сказал Тин-жан.
— Ну, так знай: подле квартала Тунли на постоялом дворе живет человек, которого все называют Отшельником. Он-то как раз и есть фехтовальщик. Может быть, сходим посмотрим?
Тин-жан согласился и на другой же день отправился вместе с приятелем на постоялый двор. Пять или шесть гостей сидели на циновках вокруг какого-то человека с впалыми глазами и густыми бровями: багрово-красные щеки сплошь заросли рыжей бородой. Когда Тин-жан приблизился, все встали, и только бородач продолжал сидеть.
— Подойди и поклонись ему первый, — шепнул Тин-жану приятель.
Тин-жан почтительно поклонился. Бородач с большой важностью принял его поклон и с достоинством спросил:
— Какого он рода?
— Он брат правителя области, — ответил приятель, — и пришел со мной, чтобы приветствовать вас, господин Отшельник.
— Ну, если пришел с тобой, пусть сядет и выпьет с нами вина, — ответил Отшельник с улыбкой.
Немного погодя принесли большую деревянную миску. Отшельник вылил в нее несколько бутылей вина. Перед каждым поставили фарфоровую чашку. Потом внесли столик с ослиным мясом.
Кто-то из гостей взял нож и нарезал мясо крупными кусками. Один за другим гости брали деревянный черпак и наполняли свои чаши вином. Перед каждым поставили большую чашку с мясом.
Тин-жан наблюдал за всеми этими приготовлениями и не мог скрыть замешательства. Отшельник взял свою чашу и осушил ее единым духом. Остальные последовали его примеру. Затем все стали есть мясо, беря его из чашек руками{188}, при этом косо поглядывая на Тин-жана. Тин-жан с трудом заставил себя выпить полчашки вина и съесть немного мяса. Ни на что больше он не был способен.
Наконец все вино было выпито и все мясо съедено; гости стали расходиться. Тин-жан присмотрелся внимательнее и понял, что это люди низких занятий, фехтовальщики, борцы. Остались только Тин-жан да приятель, с которым он пришел.
Обращаясь к фехтовальщику, приятель Тин-жана начал так:
— Господин Бай жаждет постигнуть учение{189}. Не откажите ему в своем внимании, господин Отшельник.
Бородач взял с подставки короткий меч, вынул из ножен, повертел в руках. Затем он пощелкал по мечу ногтем, раздался легкий звон. Тин-жан убедился, что перед ним действительно фехтовальщик и, поднявшись, отвесил тройной поклон.
— Я счастлив, что встретил вас, господин Отшельник, и надеюсь стать вашим учеником.
В ответ рыжебородый сказал:
— Этим мечом я убил уже шестьдесят или семьдесят человек. Все они были либо скряги, либо притеснители народа. Головы этих негодяев я сварил и съел. Вкусом они очень напоминали свиные или бараньи головы.
У Тин-жана мурашки побежали по коже; он так перепугался, что поспешил уйти. Вернувшись домой, он обо всем рассказал брату, Бай Тин-хуэю.
Исстари повелось, что отпрыски знатных родов больше всего на свете ценят людей необычайных и удивительных. Правитель тут же спросил:
— Как бы мне с ним повидаться? Потолкуй со своим приятелем.
Тин-жан поговорил с приятелем, и тот сказал:
— Приготовьте вина и закусок и ждите.
И правда, на следующий день поутру приятель Тин-жана явился вместе с бородачом. Братья Бай вышли навстречу, приветствовали Отшельника поклонами и пригласили в дом. Бородач тем не менее смотрел надменно. Когда они выпили и поели, он обратился к братьям:
— Найдется у вас в доме хороший меч?
— Найдется, — ответили братья.
Они достали и разложили перед гостем несколько десятков мечей. Тот посмотрел их один за другим и сказал:
— Все это обыкновенные железные мечи.
Тогда Тин-хуэй сказал:
— У меня есть еще два меча, сейчас принесу и покажу.
Бородач взял один из них.
— И этот не лучше, — заключил он и бросил меч на пол.
Но, взяв другой, он заметил:
— А вот этот годится, — и распорядился наточить его.
Потом Отшельник велел принести щипцы для углей, взмахнул мечом и рассек щипцы пополам. На клинке даже зазубрины не осталось.
— Этот меч годится, — повторил гость.
Он несколько раз подбросил меч и поймал его — словно для упражнения. Побыв еще некоторое время, он стал прощаться.
Пораженный искусством гостя, Бай Тин-хуэй упросил его остаться. Отшельника поместили рядом с парадной залип и оказывали ему всяческое внимание.
Гость оказался человеком весьма неприветливым и неразговорчивым. Когда с ним заводили беседу, он обычно отвечал односложно.
Однажды он объявил, что должен кое-куда съездить, и попросил хозяев дать ему хорошего коня. Через несколько дней он вернулся пеший и сказал:
— Лошадь испугалась и ускакала.
Дней десять спустя кто-то нашел коня, привел обратно. Миновал еще месяц с лишним, и бородач обратился к Бай Тин-жану с такою речью:
— Хочу попросить у твоего брата десять слитков серебром, кожаный короб, доброго коня и двух слуг. Мне надо съездить в Хуаян. Возвращусь — все верну: и деньги, и коня.
Бай Тин-жан про себя подумал, что не надо бы давать ни коня, ни денег, но вспомнил слова Отшельника о том, сколько скупердяев он перебил, и стал склоняться к тому, чтобы дать. Вместе с тем он опасался, что гость не вернется, и все никак не мог решиться окончательно. Отшельник рассердился и собрался уходить. Братья Бай принялись извиниться.
— Десять слитков серебром и конь — это, пожалуйста, хоть сейчас, — говорили они. — А вот слугами боимся не угодить господину Отшельнику.
В конце концов дали ему все, что он просил. Гость сел на коня и уехал, не простившись. Братья не знали, что и подумать.
Через несколько дней один из слуг вернулся.
— Как добрались мы до городского рва, — рассказал он, — так Отшельник разбранил меня за то, что я отстаю, и отослал обратно.
А дней через десяток вернулся и второй слуга.
— Прибыли мы в Шаньчжоу. Отшельник рассердился на меня и отослал обратно, — сообщил он.
Говоря о бородаче, братья даже между собою не осмеливались сказать ни одного дурного слова: они боялись, как бы Отшельник не прознал и не дошло бы до беды.
Прошло больше года — фехтовальщик все не возвращался. Вдруг однажды едет мимо ворот какой-то купец, а под ним — конь, некогда одолженный бородачу. Слуги тотчас признали коня и доложили братьям.
Стали расспрашивать купца. Тот объяснил, что купил коня в Хуачжоу за восемьсот тысяч монет, и купчую показал. Фамилия продавца была вымышленная.
Тут обман и открылся.
Тремя годами позже бородача видели в Шаньчжоу, Оказалось, он всего-навсего кузнец, только очень искусный.
Бай Тин-хуэй был человеком необычайно благожелательным, искренним и доверчивым. Не мудрено, что бородач, который морочил людей, выдавая себя за фехтовальщика, сумел провести и его.
Эту историю автор записал с тою же целью, с какой на бронзовых треножниках изображали слонов и других диковинных зверей. Посылали мастеров в горные леса поглядеть слонов, и после всякий мог узнать их по изображению{190}. С давних пор люди разумные и предусмотрительные записывали самые хитрые проделки обманщиков, и записи эти подобны изображениям на бронзовых треножниках. Об этом я и хотел бы напомнить читателю.
