Осколки наших грез - Кэрри Прай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Этого я и жду, – сказал он, обернувшись. – Ты слишком долго обольщалась, пришло время прозреть.
В горле образовался твёрдый ком.
– Так это твой план? Подпустить и выкинуть?
Он посмеялся. Горько. Болезненно. Убийственно.
– Ты меня использовала, так что не строй из себя жертву.
Мгновение, и я превратилась в фарфоровую статуэтку, не желающую мириться с людской моралью. На смену лёгкости пришла неподвластная ярость.
– Ты просто сволочь.
– Да! – вспылил он. – Я последний мерзавец, Надя!
Поражающий выстрел прошёл навылет.
– Чёрт! – выругался он, схватившись за голову. – Прости, Снег, я не это…
Лучи солнца коснулись голых ступней. Половицы задрожали под подошвами вновь прибывших. С трудом поборов ступор, я взглянула на входную дверь. Назар и Давид Сотниковы затаскивали в дом полуживого Авдея. Несмотря на усталость, они находились в приподнятом расположении духа.
– Остановка здесь, – буркнул Давид, бросив Авдея на кресло, как мешающий балласт. – Этот попугай полночи на моём плече катался. Я жутко устал, братцы.
Сотников дерзко скинул пиджак на пол и оттянул ворот рубашки, словно ему не хватало воздуха. На высокомерном лице Давида застыла аналогичная ухмылка. Наверняка он был доволен собой и организованной вечеринкой. Спустя секунду он оказался на диване, вальяжно вытянув ноги.
– Свет мой, как же я скучал, – приблизившись, невнятно пробормотал Назар. – Клянусь, я был тебе верен. Мои подлые руки лапали их ягодицы, но сердце всегда оставалось с тобой. Я отрублю их, если хочешь.
Всё это время я пристально смотрела на Матвея, всячески игнорируя то, что происходило вокруг. Только вот боль становилась всё ярче.
– Эй, вы чего? – спросил Назар, насильно удерживая себя на ногах. – Ау! Я пропустил похороны? Что с вашими мордами?
Я отрезвела, почувствовав слезу на щеке и незамедлительно её смахнула.
– Не обращай внимания, милый, – неестественно улыбнулась я. – Мы бесконечно жалеем, что не пошли на выпускной, оттого жутко печалимся.
– Да ну? – хмыкнул Назар, сдвинув брови. – В этом всё дело? – на его скулах заиграли желваки. – Если он тебя обидел, то…
Несмотря на губительное опьянение, он сумел меня просканировать и установить диагноз. Проблема в том, что я больше не поддавалась лечению.
Вручив Назару простынь, я устремилась к выходу, насильно игнорируя просьбу вернуться. Мне нужно было время, чтобы всё обдумать.
Посёлок «Эдем», квартира №366
Наши дни
– Значит, ты использовал девушку и так гордо заявляешь об этом? – с неприкрытым отвращением проговорил мужчина. – Как же я рад посадить такого подонка.
Мне лишь оставалось улыбнуться и покачать головой.
– Ты снова ничего не понял, Павел Андреевич, – вздохнул я, наполняя кипятком его чашку. – Я бы не посмел так поступить.
– Тогда я ничего не понимаю…
Выпрямившись на шатком стуле, я проработал пальцами шею, но вскоре коснулся шрама на плече и вернул себе серьёзность. В ключице заклубилась ноющая боль, словно в ней по сей день оставалась пуля.
– В каждой истории есть начало, конец и кульминация, – сказал я. – Я начал с середины. И только тебе решать, с чего мы продолжим.
На лицо Павла упала тень. Он был готов окатить меня кипятком, но учтиво сдержался, сохраняя свои интересы.
– Что случилось до того, как ты пришёл к друзьям и оскорбил девушку?
– А вот это правильный вопрос, – похвалил его я, намереваясь погладить, как ту дворнягу, но офицер пригрозил мне стволом. – Остынь, Павел Андреевич. Ты лучше чай пей и внимательно меня слушай.
Глава#13
ЛИНИЯ 1. Матвей
Когда стремишься жить честно в мире жадности и фальши, то лишь глубже утопаешь в омуте ложных надежд, медленно превращаясь в существо отвратительное. И железно настанет тот момент, когда ты не вспомнишь себя прежнего.
Я забываю…
Последние дни в «Эдеме» вполне оправданно назвать сумасшедшими. Мои друзья обратились в одержимых энтузиастов, поглощённых мыслями о выпускном вечере, а я в свою очередь задыхался при воспоминании о земном ангеле – Наде. Бессмысленная суета. Ссоры по пустякам. Вожделенные мечты. Я был готов справиться с фантомной тяжестью, но приезд Снежаны стал той калибровочной гирей, которая надломила колени и уткнула мордой в асфальт. Она изящно рушила все мои планы.
Твою мать, зачем я ей сдался?!
Я мог подарить любовь, самого себя и сделать девушку до одури счастливой, любую красотку, но только не Снежану. И дело не в ней.
Сестрёнка была хороша, даже слишком. Мне нравилось её острое чувство юмора и провинциальные ноты характера, что так часто сливались в беззвучный минор. Она могла бы стать восхитительной половинкой того, кто был способен её полюбить и хоть немного заинтересоваться. На мне же сработал подлый закон «первого впечатления», и я больше не мог видеть в хрупкой хулиганке потенциальную девушку. Снежана представлялась мне ребёнком, сестрой друга, мелкой оторвой, которую следует оберегать, спрятав под стеклянный колпак с гравировкой «табу».
Проблема в том, что Лебедева считала иначе и не упускала возможности доказать мне обратное. Один её взгляд остужал тело до минусовой температуры, покалывал рёбра и высушивал вены. Теперь я нёс напрасное бремя, был награждён карой, за то что не мог ответить ей взаимностью.
Холодное безразличие стало эффективным лекарством. Я был непростительно жесток, доставлял боль, уповая на то, что девушка одумается, но Снежана охотно принимала вызов и напирала с большей силой.
Чёртова мазохистка! Она рушила все мои планы!
Наш первый и последний танец стал весомым поводом для беспокойства. Несмотря на слепую влюблённость, Снежане удалось прочитать мои мысли и выявить из них запретные. По неразборчивым сигналам она распознала влечение к Наде, ненароком напугав такой проницательностью.
Я стал более уязвим, а она… рушила все мои планы.
Устав от пустых домыслов, я выбрал развеяться и заодно присмотреть костюм для скорого выпускного, что красной датой вырисовывался в календаре.
Во дворе я наткнулся на маму и Платона Сотникова. И пусть их поглотила увлекательная беседа, они явно контрастировали на фоне друг друга. В то время как Янковская поправляла садовую шляпку, износившуюся за долгие годы, Платон затягивал шелковистый галстук, вырванный из-под швейной иглы.
Удивительная картина: сокол блеял перед голубкой.
– Сынок? – отвлеклась Александра, растерявшись. – Прости, я не успела приготовить завтрак. Дай мне несколько минут.
Женщина метнулась вперёд, но была остановлена
