Не время умирать - Андрей Звонков

Связавшись с генералом Трифоновым, Ковалев сообщил о случае заболевания чумой в Москве и о возможной связи этого факта с состоянием Бражникова. Также он рассказал о штабе ТОРС, созданном при Роспотребнадзоре, мол, если посчитаете нужным, сообщите им для полноты информации.

Положив трубку, генерал снова вывел на экран СМС от Натальи. Кое-что интересное было в этом простеньком сообщении. Но это был не номер Бражникова в списке из семи телефонов. Вряд ли Бражников вызывал такси, ведь у него есть своя машина. Но вот адрес одного из вызовов привлек внимание. Это был адрес на Миклухо-Маклая, всего в двух кварталах от дома, где проживал Бражников. В такие совпадения Ковалев не верил. Но и объяснения этому пока не находил. Было лишь предположение о неком «человеке Икс», о темной лошадке, которая входила в контакт с полковником и с таксистом. Но кто это мог быть? Бражников вел предельно замкнутый образ жизни. Когда-то, в самом начале работ над «Американкой», за ним даже присматривала наружка, но его благонадежность не оставляла лазейки ни для каких подозрений.

И все же «человек Икс», скорее всего, существовал. Это было самым простым объяснением связи между таксистом Ширяевым и засекреченным полковником. Потому что о прямом контакте Бражникова с бомбилой вряд ли имело смысл думать. Это возможно, но вероятность такого положения дел в разы меньше, чем вероятность контакта с кем-то из своих. Другое дело, что «своих» у Бражникова, в общем-то, не было. Жена только. На нее есть досье. Неужели она? В принципе, вариант возможный. Его надо продумать и проработать, хотя он и мог вести в никуда.

Куда интереснее было другое предположение. Что, если Бражников все же сливал информацию об «Американке»? Почему нет? Доступ к информации у него абсолютный. Контроль за ним не такой уж высокий. Наружку сняли ввиду благонадежности. Он, как автор идеи, наверняка мог внятно изложить ее на листе бумаги. Или на ста листах, но это не имеет большого значения. А что дальше? Мог он тайно выйти на контакт с ЦРУ? Очень сомнительно. Контроль за ним, может, и не очень, но не настолько. Нет, сам он выйти на контакт с американцами не мог. И снова всплывает гипотетический «человек Икс». Скорее всего, он из близкого окружения Бражникова. Если бы полковник контактировал с кем-то подозрительным или малознакомым, это бы стало известно. Нет, «человек Икс», скорее всего, давний знакомый, вхожий в квартиру Бражникова.

Ковалев понял, что мелькнувшая мысль, показавшаяся в первый момент ничем не подтвержденной гипотезой, ложится во вполне вменяемую, с его точки зрения, логику.

Как могли развиваться события? Некий «человек Икс» оказывается у Бражникова в гостях, не вызывая при этом никаких подозрений. Полковник дает ему задание выйти на связь либо с людьми из посольства, либо напрямую с ЦРУ. Тот выполняет задание, снова оказывается в квартире Бражникова на Миклухо-Маклая, где тот передает ему материалы по методологии расчетов «Американки».

– Скорее всего, «человека Икс» заразили в посольстве или при контакте с агентом ЦРУ, – задумчиво произнес Ковалев.

Цель такого шага вполне понятна. Американцы заражают легочной формой чумы «человека Икс» с пониманием, что тот войдет в контакт с Бражниковым, чтобы забрать у него документы или носитель. Посредник забирает документы, заражает полковника, и, по сути, концы в воду. Бражников, скорее всего, умирает, посредник тоже, заодно заразив огромное число москвичей. В результате непосредственные свидетели устранены, а ФСБ, МВД и МЧС занято не поисками документов, а устранением угрозы массовой эпидемии. Изящно, сказать нечего… Продуманно, эффективно, вполне по силам американским шпионам-диверсантам.

Версия получилась настолько стройной, что Ковалев тут же принял ее за рабочую. Оставался вопрос, как из этой нелицеприятной ситуации выжать максимум пользы для себя лично? С одной стороны, можно немедленно поднять тревогу по управлению ФСБ. Сослаться на госпожу Евдокимову, мол, информация о форме А20.2 поступила от нее, а дальше, мол, Ковалев, благодаря уму и прозорливости, сложил концы с концами. Но что это даст? Славу? Медальку какую-нибудь. В лучшем случае. А в худшем – это даст лишь признание профессионально выполненного долга.

– Долга, мать его! – вслух выругался Ковалев.

Когда он находился наедине с собой, то не утруждал себя сдерживанием эмоций. А эмоций по поводу выполненного долга в нем накипело уже достаточно. Большую часть карьеры он изо всех сил старался быть безупречным офицером и относился к службе именно как к долгу перед Родиной. Но в девяностые многое изменилось. До Ковалева начало доходить, что его просто имеют как хотят. Там, наверху, без зазрения совести проворачивают дела, завладевают заводами, газетами, пароходами, оставляя верным служакам Отчизны только дешевые побрякушки и строчки благодарности в засекреченных приказах. И тогда, пятнадцать лет назад, Ковалев впервые решил перейти черту.

Он тогда словно переродился, словно претерпел не заметную никому мутацию личности. И с точки зрения этой личности все выглядело совсем иначе, чем прежде. Он понял, что Родина превратилась в товар, которым на протяжении девяностых годов торговали все, у кого дотягивались руки хоть до какого-то добра. Честь, совесть превратились в рудименты и атавизмы. У Родины, которой Ковалев некогда дорожил, появились хозяева, и они делали с ней и народом все, что хотят, продавая врагу ее оборонный потенциал за шоколадки и право именоваться партнерами. Это было настолько постыдно, что генерал тогда готов был на эвтаназию, на милосердное и безболезненное умерщвление Родины, чтобы она не мучилась больше и не билась в позорных конвульсиях. Впрочем, на это у него не хватало ни сил, ни возможностей. И, претерпев не менее позорную неудачу, чем та, которая произошла со страной, деградировав вместе с ней и со всем народом, Ковалев решился на использование служебного положения в корыстных целях. А почему бы и нет? Все в дамках, а он, отдавший общему делу столько сил и времени, должен довольствоваться объедками со стола «хозяев Родины»?

Пятнадцать лет назад ему в руки попали ценные данные, он разработал отличный план, который провалился лишь из-за цепи нелепых случайностей. Но это коренным образом изменило Ковалева. И хотя все удалось утаить, а самому выйти сухим из воды, он уже не мог влезть в прежнюю шкуру, как не может влезть в старую кожу змея, единожды сбросив ее. И когда Родина вновь, несмотря на невзгоды, начала уверенно подниматься с колен, когда бывшие «хозяева» побежали за границу, под теплое крылышко «западных партнеров», когда страна оказалась в сильных руках, когда ее жители вспомнили понятие чести, самим Ковалевым эта честь уже была в полной мере утрачена. И пути назад не было. Потерпев фиаско, генерал затаился.

И вот сейчас, сложив в голове факты, Ковалев призадумался. Он понял, что за медальки и благодарности усердствовать больше не в силах. Все. Точка перелома была пройдена. И теперь, он прекрасно отдавал себе в этом отчет, он думал не как спасти ситуацию, а как использовать ее для банальной наживы.

Но как это возможно? На поверхности лежал только один путь – рассказать о своих догадках вышестоящему начальству. Но что это даст? Ту же благодарность в секретном приказе, и ничего больше.

Ковалев сходил на кухню, включил электрический чайник и заварил себе крепкого чаю, разбавив потом кипяток пополам с водой. Он не любил пить чай горячим. Особенно в жару.

Время работало против него. Ситуация с распространением инфекции наверняка развивалась, и развивалась стремительно. Пройдет час, два, максимум три, когда все вылезет наружу. И тогда Ковалеву придется прикладывать усилия не для извлечения выгоды, а чтобы уцелеть, вскочить, что называется, на подножку уходящего поезда. Надо было найти способ использовать обстоятельства.

В голове тут же возникла мысль о шантаже. Если документы по «Американке» уже в руках агентов ЦРУ, то на этом можно сыграть. Можно выйти с ними на связь и заявить, что есть все доказательства их причастности не только к хищению секретных данных, но и к применению бактериологического оружия в Москве. А дальше проще – пусть эвакуируют, предоставляют убежище в обмен на молчание.

Впрочем, это очень скользкая дорожка. При содействии единомышленников на такую рискованную игру еще можно было бы решиться, но в одиночку слишком опасно. Самый простой способ заткнуть человеку рот – это убить его, а не сунуть ему в рот сытный кусок. Хорошо… Есть Кирилл Стежнев. Он моралью не слишком отягощен, за хороший куш пойдет на что угодно. Но какие есть еще варианты?

– Стоп! – сказал он вслух сам себе. – А обломок, сошедший с орбиты?

Это было проблемой. Проблемой, да еще какой! Если обломок протаранит американский спутник-шпион, любой баллистик сообразит, в чем причина. Секретность проекта будет утеряна, и данные о нем обесценятся многократно.