В поисках построения общего языкознания как диалектической системы - Алексей Федорович Лосев

«Фонема – это совокупность фонологически существенных признаков, свойственных данному звуковому образованию»[70].

Но это значит, что фонема есть не только единство, но и раздельность, причем это такая раздельность, которая необходима для фонемы, чтобы она была еще и цельностью. Другими словами, фонема не есть просто смыслоразличительная функция, но смыслоразличительная структура, так как под структурой мы и понимаем в настоящее время единораздельную цельность. Эту структурность своей фонемы Н.С. Трубецкой прекрасно понимает, но он очень далек от того, чтобы дать соответствующую диалектику этой фонемной структуры. Этой диалектикой фонемы нам и необходимо заниматься в настоящее время.

е) Имеется еще один момент в определении фонемы, который тоже прекрасно чувствуется Н.С. Трубецким, но который тоже не нашел у него соответствующей логической квалификации. Дело в том, что в фонеме, как и во всякой выдержанной структуре, отдельные ее моменты не только различны между собою и не только различны со своей цельностью, но в то же самое время обязательно еще и тождественны как между собою, так и каждый со всей цельностью. Да и вся цельность только тогда и является цельностью, если она наряду со всеми различиями совершенно одинаково и целиком присутствует в каждом своем отдельном моменте. Другими словами, во всякой структуре имеется еще и доструктурный момент, без которого не существует и сама структура. Когда я иду по улице, я иду не по материи улицы и не по идее улицы, но по самой улице. Вот эта самость и является во всякой структуре тем, что доструктурно.

И то, что этот доструктурный момент весьма ясно переживается Н.С. Трубецким, видно из такого термина, который он употребляет с особенной любовью, именно, из термина «нейтрализация». Из его книги можно сделать длинный список мест, где эта нейтрализация трактуется у него в самых разнообразных смыслах. Но ведь, собственно говоря, и всякая фонема есть не что иное, как нейтрализация всех ее возможных речевых вариаций. А если так, то всякая фонема только потому и возможна, что кроме ее структурного оформления в ней обязательно имеется еще и доструктурный момент как носитель всех ее признаков, не делимый на эти признаки и невыразимый даже и просто суммой этих признаков. Правда, для полного осознания этого доструктурного момента фонемной структуры опять-таки надо владеть диалектическим методом. Но Н.С. Трубецкой чужд этого метода, и этот метод тоже есть наша теперешняя очередная задача.

ж) Наконец, необходимо сказать еще и о тройном делении коммуникативного акта у Н.С. Трубецкого. Действительно, то, что он называет экспликацией, отлично и от экспрессии и от апелляции. С исследователем можно согласиться также и в том, что экспликация звуков является самым существенным предметом фонологии. Тем не менее при всей специфике экспликации предмет высказывания все же нельзя абсолютно отрывать от способа выражения у говорящего и от способа восприятия у слушающего. Нам представляется, что эти три момента коммуникации можно и нужно изучать не только в отдельности, но и в их нерасторжимом единстве. Но для этого в учении Н.С. Трубецкого невозможно находить никаких терминологических установок.

Нам представляется, что такое совокупное изучение трех указанных моментов в коммуникации не только возможно, но и необходимо; и для этого у нас имеется соответствующая и притом весьма выразительная терминология. Именно, такая тройная совокупность коммуникации есть не что иное, как то, что сейчас носит название «информация»; и для изучения этой области в настоящее время существует целая наука, которая так и называется «информатика». Для этой науки у нас существуют даже и целые словари, даже и учебники. При этом в информации особый интерес представляет для нас область агитации и пропаганды. Эта агитационно-пропагандистская картина фонемы уже не есть просто только предмет сообщения. Наряду с этим предметом сообщения в агитации и пропаганде тоже имеют огромное значение как особенности пропагандиста и способы его словесных выражений, так и особенности тех, на кого рассчитана пропаганда. И при таком положении дела простая экспликация звуков является, конечно, только абстрактным построением. При этом, конечно, не нужно думать, что агитация и пропаганда проводится только в обширных масштабах. Вся обыденная человеческая жизнь, все эти вопросы и ответы, которыми мы пользуемся в наших обывательских разговорах, все эти самые мелкие и малозначащие сообщения, – все это отличается от большой агитации и от большой пропаганды не своей информативной сущностью, но только ее степенью.

з) В заключение, если подвести кратчайший итог исследованию Н.С. Трубецкого, необходимо сказать так. Фонема есть 1) наименьшая единица речевого потока, функционирующая не как артикуляционно-акустическое образование, но как 2) структурно 3) дистинктивная 4) экспликация строго определенного ряда 5) контекстно-звуковых вариаций, для которых она является 6) нейтрально образованным и 7) активно порождающим принципом.

Здесь у Н.С. Трубецкого сконцентрированы настолько ясно и отчетливо разные моменты фонемы, что после этого исследователя в фонологии по преимуществу разрабатывались только те или другие оттенки этой общей концепции фонемы. Заметим только, что сложность определения фонемы у Н.С. Трубецкого нисколько не мешает ее вполне реальной значимости в языке. Обсуждая теорию американского фонолога В.Ф. Тводделла, утверждавшего «фиктивный» характер фонемы, Н.С. Трубецкой полагает, что значимость фонемы, хотя она и не есть физический звук, тем не менее является вполне реалистической значимостью.

«Значимость денежной единицы (например, доллара) точно так же является не физической и не психической реальностью, а чисто абстрактной и „фиктивной“ величиной. Однако без такой „фикции“ не могло бы существовать государство»[71].

К сожалению, этот коммуникативный реализм учения Н.С. Трубецкого о фонеме в дальнейшем далеко не всегда и не всеми разделялся в нужном виде.

и) Укажем на одно полезное издание, Й. Вахека, помогающее уловить сущность как учения Н.С. Трубецкого, так и всей Пражской школы. Это издание состоящее из приведения цельных фраз пражан, так что это даже и не словарь, а скорее некоторого рода Пражская энциклопедия[72]. Это издание особенно полезно потому, что в нем рассматриваются разные периоды развития Пражской школы и самые разноречивые, а иной раз и прямо противоречивые, утверждения пражан. Статья «Фонема» в этом словаре указывает и те начальные определения фонемы, когда в ней еще не четко различались физический и смыслоразличительный моменты, а также и многочисленные оттенки фонемной сигнификации. Из одних текстов следует, что фонема – это простейший элемент языка и даже неразложимый. Другие тексты говорят о сложности и, следовательно, разложимости фонемы на отдельные дифференциальные признаки. Эти дифференциальные признаки то рассматриваются