Ханаанцы. На земле чудес ветхозаветных - Джон Грей

Как полагает Петри, более массивные височные кольца использовались для украшения волос. Возможно, они входили в приданое женщины, как и продырявленные монетки в волосах современных арабских крестьянок. При этом они могли оставаться только украшением.

Большие незамкнутые золотые и серебряные браслеты для рук и ног по-прежнему привлекают крестьянок с Востока, как привлекали и в Древнем Иерусалиме, когда Исаия получал удовольствие от позвякивания браслетов городских женщин. Плоские нагрудные украшения в виде тонких золотых или покрытых фольгой пластинок, возможно, были не только предметом украшения, но и знаком отличия, символизировавшим принадлежность к знати.

Автобиографические надписи на гробницах показывают, что фараон нередко жаловал подобные декоративные изделия заслуживающим поощрения чиновникам. К таким предметам относятся богато орнаментированные пекторали из гробниц Библоса. Широкая золотая лента, приколотая к одежде, возможно, была диадемой местного правителя. Именно такую ленту обнаружили в королевской гробнице Ипшхемуаби в Библосе (XVIII век).

Функциональное значение имели украшения в виде скарабея и цилиндрические печати, вставленные в тяжелые золотые перстни. Возможно, иногда их надевали и на пальцы, но они оказались такими неудобными, что, скорее всего, их носили на шнурке на шее. Возможно, это были печати чиновников различных рангов, как печать среднего бронзового века, найденная в Телль-эль-Аджжуле, на которой читается надпись «Хранитель зерна», напоминающая библейского Иосифа из Египта.

Отчетливый декоративный рисунок нескольких перстней со скарабеями, надетыми на другую руку, позволяет предположить, что они, скорее всего, воспринимались как амулеты, хотя первоначально украшения в виде скарабея использовались и как печати. Этот предмет, представляющий изображение спины самки скарабея, отражает представления египтян об этом животном.

Рис. 27. Ожерелье из золотой проволоки, обвитое великолепной золотой нитью, из Телль-эль-Аджжула. Египетское происхождение подтверждается серой лазуритовой фигуркой Гора, установленной в зерненую оправу, и темным аметистовым гиппопотамом на ожерелье. В пользу того, что это ожерелье из Египта, а не из Персии, свидетельствуют и другие находки в том же погребении (по Петри)

Наблюдая за тем, как скарабей катит свежие шарики навоза в свое гнездо, чтобы высиживать яйца и защищать личинки, они усмотрели в этом символику движения солнца по небу и сделали скарабея символом вечного обновления.

Циклические печати с северомесопотамским рисунком, скорее всего, были фамильными печатями наместников, нанимаемых фараонами XVIII и XIX династий, чтобы управлять Палестиной. И наконец, они могли выполнять функцию обыкновенных амулетов, на что указывают сюжетные сценки, нередко вырезавшиеся на них.

Гораздо большее, чем сегодня, значение придавалось амулетам. В слоях, относящихся ко второму тысячелетию, в Библосе встречаются глиняные фигурки гиппопотамов, кошек, обезьян, Беса и Хоруса. Подвеска из золотой проволоки из Телль-эль-Аджжула состоит из двух фигурок, одна из них – младенец Хорус, а другая – изображение гиппопотама, египетского бога Сета, который сравнивался с ханаанитским Ваалом (рис. 27).

Небольшие золотые мухи и насекомые, напоминающие вошь, возможно, имели особое защитное значение против болезней, так же как и золотая мышь. Подобные артефакты были принесены в Арк филистимлянами, хотя их обнаружение в Телль-эль-Аджжуле, последнем значительном поселении в Палестине по дороге в Египет, позволяет предположить, что они, возможно, были и египетскими наградами, «золотом бесстрашия», о чем сообщают египетские надписи.

К амулетам обязательно следует отнести золотые пластинки, обычно грубой треугольной формы, на которых изображена обнаженная ханаанейская богиня плодородия Ашера, мать богини Астарты или Анат, сестра и супруга Ваала.

Последняя из упомянутых богинь, возможно, изображена и на яйцевидной подвеске из Бет-Шана (поздний бронзовый век), она также обнажена, в профиль видно, что на ней надет египетский парик. В руках она держит египетский скипетр как символ ее власти и права дарить жизнь и процветание.

Правда, точно определить, какая это богиня, вряд ли возможно, но, скорее всего, это одна из трех великих ханаанитских богинь плодородия. Несмотря на явную стилизацию под египетские образцы, на статуэтке изображены не только лицо и часть прически, характерные для египетской Хатхор, но и намечены груди, пупок и половые органы.

Носившиеся женщинами Ханаана амулеты с изображением богини плодородия в форме небольших металлических подвесок или глиняные статуэтки, хранящиеся в домах, отражают многовековой трепет перед великой тайной жизни и рождения, от которой зависело существование самого общества. Множество данных изображений богини плодородия, реалистических или стилизованных, выполненных в камне или глине, обнаруживаются по всему Ближнему Востоку начиная с халколитического периода и указывают на то, что местные земледельцы постоянно заботились о плодородии поля, животных и своих жен.

За исключением топоров, форма бронзовых изделий такая же, как и форма оружия, и этими предметами тоже очень гордились, поскольку металл для их производства доставлялся издалека и стоил достаточно дорого. Медь и олово для производства привозили из Хорасана и закаляли с мышьяком.

В большинстве случаев производством этим занимались странствующие кузнецы, которые путешествовали по всему Древнему Востоку. Кузнецы, составлявшие отдельное племя, упомянуты в Ветхом Завете как каиниты. До наших дней в арабском мире известны племена наввар и шулейб, все представители которых являются лудильщиками. Интересно, что они всегда сохраняли нейтралитет и никогда не участвовали в междоусобных стычках. Так поступали и упоминавшиеся нами каиниты (кузнецы), которым всегда было присуще высокое самосознание (Быт., 4: 15).

На протяжении второго тысячелетия металлургическая техника еще не систематизировалась по отдельным разновидностям изделий. Поэтому боевые топоры конца бронзового века, найденные в Рас-Шамре и Бет-Шане, очень похожи на найденные в Луристане (рис. 28, табл. 42, 43).

Рис. 28. Изменения формы топора во втором тысячелетии до н. э. (по Барруа)

Со временем производство обычных инструментов и оружия сосредоточилось в местных городах-государствах, где изделия отливали в глиняных и песчаниковых формах разного размера (рис. 28j, 30).

Великолепные кинжалы с прекрасно выкованными лезвиями, ручками, украшенными деревянными и костяными накладками, часто заканчивались бронзовыми или каменными головками в форме шара или полумесяца. Возможно, они усиливали удар.

Чтобы придать большую прочность, рукоятку отливали вместе с лезвием. Такой тип кинжала установился на прояжении позднего бронзового века.

Рис. 29. Бронзовый топор из луристана (по Шефферу)

Рис. 30. Кинжалы и сабли второго тысячелетия до н. э.

Наконечники стрел имели чуть искривленную или листообразную форму с двумя краями, прекрасно заточенными, как лезвия кинжала, и отполированными, чтобы их можно было прикрепить к древку.

Для пробивания прочной нагрудной брони изготавливались более тяжелые трех– или четырехгранные стрелы. Об этом свидетельствуют находки из Рам-Шамры, относящиеся к позднему бронзовому веку. Возможно, странствующие кузнецы, о которых шла речь выше, способствовали их распространению на запад из Анатолии.

Стрела с очень широким наконечником из Телль-эль-Аджжула, возможно, выполняла те же функции, что и современная пуля дум-дум. Как предположил Петри, она использовалась для борьбы с колесницами и верховыми лошадьми. Для этой же цели использовались метательные дротики.

Рис. 31. Головки стрел второго тысячелетия до н. э. (по Барруа)

Сабля того времени напоминала укороченный турецкий ятаган с узким остро закруглявшимся колющимся краем. Рукоятка была либо с выступом, либо с одной стороны искривленной с закругленным лезвием. Такие сабли бронзового века встречаются и в Месопотамии, и по всему Ближнему Востоку от Ханаана до Египта.

Некоторые из этих прекрасных образцов имеют ярко выраженное центральное ребро, богатство отделки заставляет предположить, что они принадлежали правителю или представителю знати.

Красивый образец из гробницы правителя Библоса Ипшемуаби с прекрасно обработанным лезвием, украшенным золотым изображением египетской королевской змеи, мог входить в комплект парадного убора правителя.

Возможно, самые интересные изменения претерпела форма топора. Первые образцы, относящиеся к началу второго тысячелетия, имеют относительно плоские, только слегка скошенные к краю лезвия. Они надевались на расщепленную деревянную рукоятку и закреплялись с помощью ремня. Удивительно, что эта техника не изменилась и оставалась в Египте той же, что была и в каменном веке.