50 знаменитых загадок истории XX века - Владимир Сядро

Несколько месяцев спустя «чудом спасшийся» царский сын Алексей Романов объявился в Польше. Еще некоторое время спустя там же появилась великая княжна Ольга. Она рассказывала, что потеряла память от сильного удара прикладом, якобы полученного ею в Екатеринбурге от палачей, а затем была спасена каким-то солдатом. По югу Франции в 1920-е годы гастролировала еще одна предприимчивая особа под именем Ольги Николаевны, которая занималась тем, что собирала с сентиментальных легковерных людей деньги на «выкуп заложенных в ломбард драгоценностей императорской фамилии». Так ей удалось обогатиться почти на миллион франков! Затем настал черед «детей и внуков царских детей»: например, завсегдатаем мадридской корриды много лет был некий прожигатель жизни, представлявшийся «внуком царевича Алексея»…

В эмигрантских кругах одно время ходила легенда, что на самом деле царь и его семья не были расстреляны, а тайно содержались под неусыпным надзором ВЧК— ОГПУ на одном из курортов Грузии. А сам Николай II якобы дожил до 1957 года и был похоронен в Сухуми. При всем скептическом отношении широких кругов мировой общественности к этим и подобным слухам один из мифов, касающихся семьи Романовых, существовал на протяжении долгих десятилетий и даже сегодня продолжает будоражить сознание людей. История «чудесно спасшейся Анастасии», о которой идет речь, имеет несколько интерпретаций. «Чудесному спасению» и дальнейшей судьбе дочери Николая II Анастасии, якобы выжившей после расстрела царской семьи в 1918 году, посвящено несколько романов и художественный кинофильм, выпущенные на Западе. Как же родился этот миф, и имеет ли он под собой основания?

Великая княжна Анастасия Романова, четвертая дочь императора Николая II и Александры Федоровны, родилась 5 (18) июня 1901-го в Петергофе. Полный титул Анастасии Николаевны звучал так: ее императорское высочество великая княжна российская Анастасия Николаевна Романова. Однако при дворе им не пользовались, в официальной речи называя ее по имени и отчеству, а дома звали «маленькой, Настаськой, Настей, кубышкой» — за небольшой рост (157 см) и кругленькую фигурку. Княжне Анастасии было всего 17 лет, когда вместе со всей своей семьей она была расстреляна в подвале Ипатьевского дома. Смерть ее доказана очевидцами, в том числе одним из главных участников расстрела Яковом Юровским. Останки княжны найдены в начале 1990-х годов, идентифицированы и захоронены в 1998 году в Петропавловской крепости Санкт-Петербурга. Но сразу после расстрела, конечно, нашлись свидетели, которые говорили, что Анастасии все-таки удалось спастись: она то ли убежала из дома Ипатьева, то ли еще до революции была подменена на кого-то из прислуги.

Не прошло и двух лет со дня расстрела, как появилась первая лже-Анастасия, сумевшая дольше всех поддерживать свою легенду. Звали ее Анна Андерсон, а впоследствии по мужу, профессору университета Вирджинии, который решил помочь ей в борьбе за царский титул, — Анна Андерсон — Мэнэхэн.

Эта самая известная из лже — Анастасий утверждала, что своим спасением она обязана солдату по фамилии Чайковский, который сумел ее вытащить раненой из подвала дома Ипатьева после того, как увидел, что она еще жива. В дальнейшем ее история выглядела так: вместе со всей семьей Александра Чайковского (матерью, сестрой и младшим братом) Анастасия приехала в Бухарест и оставалась там до 1920 года. От Чайковского она родила ребенка. В 1920 году, когда Александр Чайковский был убит в уличной перестрелке, она, не сказав никому ни слова, бежала из Бухареста и добралась до Берлина. «Я была вместе со всеми в ночь убийства и, когда началась резня, спряталась за спиной моей сестры Татьяны, которая была убита выстрелом, — так рассказывала 20 июня 1922 года русскому эмигранту барону фон Клейсту о себе сама А. Андерсон, содержавшаяся около полутора лет в психиатрической лечебнице в Дальдорфе близ Берлина под именем „госпожи Чайковской“. — Я потеряла сознание от нескольких ударов. Когда пришла в себя, то обнаружила, что нахожусь в доме какого-то солдата, спасшего меня… Я опасалась преследования и потому решила не открываться никому…»

Другую версию той же истории изложил бывший австрийский военнопленный Франц Свобода на суде, на котором Андерсон пыталась отстоять свое право именоваться великой княжной и получить доступ к гипотетическому наследству «отца». Ф. Свобода провозгласил себя спасителем Андерсон, причем, по его версии, раненая княжна была переправлена в дом «влюбленного в нее соседа, некоего X». Версия эта, впрочем, содержала множество явно неправдоподобных деталей, например, Свобода говорил о нарушении комендантского часа, что было немыслимо в тот момент, об афишах с объявлением о побеге великой княжны, якобы расклеенных по всему городу, и о повальных обысках, которые, по счастью, ничего не дали. Томас Хильдебранд Престон, бывший в то время генеральным консулом Великобритании в Екатеринбурге, полностью отверг подобные измышления.

Несмотря на то что все знавшие великую княжну Анастасию не находили решительно ничего общего между ней и кочевавшей из одной германской клиники в другую «фрау Анны Андерсон», нашлись влиятельные силы, которые поддерживали претензии самозванки. Дошло до того, что в 1938 году эта дама потребовала юридического признания «факта»: она — дочь российского императора! (К этому времени «фрау Андерсон» уже перебралась в Америку, выйдя замуж за профессора медицины Джона Мэнэхэна.)

В феврале 1984 года Анна Андерсен-Мэнэхэн скончалась в городе Шарлотсвилл (штат Вирджиния). Но урна с ее прахом захоронена в Германии, в фамильном склепе герцогов Лейхтенбергских, близких родственников семьи Романовых! Почему? Как утверждает изучавший обстоятельства этого дела российский историк Андрей Низовский, при жизни «фрау Андерсон-Мэнэхэн» семейство герцогов Лейхтенбергских было на ее стороне. Это тем более поразительно, что многие представители этого германского аристократического рода хорошо знали настоящую Анастасию.

Официально начатое в 1938 году судебное дело по иску самозванки о признании ее великой княжной Романовой — самое длительное в истории мировой юриспруденции. Оно не разрешено до сих пор, несмотря на то, что еще в 1961 году суд Гамбурга вынес однозначный вердикт: истица в силу целого ряда причин не может претендовать на имя и титул великой княжны.

Гамбургский суд указал причины своего решения о том, что «госпожа Анна Андерсон» не вправе называть себя Анастасией Николаевной. Во-первых, она наотрез отказалась от медицинской и лингвистической экспертиз, без проведения которых подобная идентификация невозможна, а состоявшиеся графологическая и антропологическая экспертизы дали отрицательный результат. Во-вторых, судебный референт, знающий русский язык, засвидетельствовал, что претендентка им никогда не владела[4]; наконец, ни один из свидетелей, лично знавших Анастасию, не увидел в истице даже отдаленного сходства с нею.

Тем не менее, в конце 1970-х годов дело о признании «Анастасии» получило новый скандальный поворот: полицейская экспертиза во Франкфурте-на-Майне нашла некое сходство между формой ушей «фрау Андерсон-Мэнэхэн» и настоящей княжны. В уголовном законодательстве Западной Германии этому способу идентификации личности придавалось такое же значение, как у нас — отпечаткам пальцев. Дело не дошло до трагикомического финала лишь потому, что претендентка к тому времени стала совершенно невменяемой.

Точку в затянувшемся споре должен был поставить генетический анализ. Предварительные выводы генетиков не оставляли сомнений: Анна Андерсон, на протяжении 64 лет утверждавшая, что она дочь Николая II, не кто иная, как самозванка. Однако это требовалось документально подтвердить исследованиями ее тканей, образцы которых хранились в больнице американского города Шарлотсвилл. Но по непонятным причинам этому упорно противилась авторитетная Ассоциация российских дворян США, в судебном порядке блокировавшая любые попытки провести такое исследование. Наконец группа британских ученых во главе с известным криминалистом Питером Гиллом получила в свое распоряжение фрагменты кишечника «Анастасии», удаленные у нее в ходе давней операции в США. Оказалось, что генетический код этой фрау очень далек от характеристик кода герцога Эдинбургского Филиппа, мужа английской королевы Елизаветы II, связанного узами родства с семейством Романовых. Зато практически полностью совпадает с генетическими данными ныне живущих родственников некоей Францишки Шансковской — немки польского происхождения, в 1916 году трудившейся на заводе боеприпасов под Берлином и попавшей в психиатрическую клинику после случайного взрыва пороховых зарядов, повлекшего за собой умопомрачение. Итак, несмотря на то что Анна Андерсон до конца жизни отстаивала свое «царственное» происхождение, написала книгу «Я, Анастасия»[5] и в течение нескольких десятков лет вела судебные тяжбы, окончательного решения о ее принадлежности к семье Романовых при ее жизни вынесено не было.