Лоенгрин, рыцарь Лебедя - Юрий Никитин

- Но к чему-то вы должны быть готовы? - сказал Маргант. - Вас никогда не заставали врасплох!

- Кроме как Божественным вмешательством, - пробормотал король. - А такое не предусмотреть...

Толпа беснуется в бурном ликовании, а на поле тем временем рыцарь в сверкающих доспехах взял меч в обе руки и поднял над распростертым противником.

- Все кончено, граф! - произнес он ясным чистым голосом. - Вы это поняли?

Кончик его меча опустился к незащищенному горлу графа.

- Будь ты проклят! - прошипел Тельрамунд. - Убей меня.

- Если не признаете, что оклеветали Эльзу, - сообщил рыцарь Лебедя, - я так и сделаю.

Тельрамунд помолчал, собираясь с мыслями, даже веки опустил, а когда снова открыл глаза, его взгляд не предвещал Лоенгрину ничего хорошего.

- Признаю, - ответил он.

- И что сделать с вами?

- Пощадите, - прошептал Тельрамунд.

Он надеялся, что никто не услышит, как несокрушимый Тельрамунд просит оставить ему жизнь, но тишина стояла такая литая, что услышали даже в дальних рядах.

- Признайтесь, - потребовал Лоенгрин тем же неумолимым голосом, - что оклеветали Эльзу Брабантскую!

Тельрамунд прошептал:

- Признаюсь...

- Громче, - потребовал Лоенгрин.

Тельрамунд скривился, Лоенгрин видел, что на лице снова отразилось мучительное колебание, да лучше умереть, чем вымолвить такое, но тяжелые раны, усталость и полное изнеможение заставили Тельрамунда сказать из последних сил:

- Признаюсь...

- В чем? - потребовал Лоенгрин.

- Я оклеветал Эльзу, - проговорил Тельрамунд, - и хотел занять трон герцога... И будь ты проклят... Убей меня!

Он захрипел, откинул голову и закрыл глаза.

- Это решит король, - ответил Лоенгрин. Он повернулся в сторону королевской ложи. - Ваше Величество, как вы слышали, и весь народ тоже, граф Тельрамунд признал свою вину и то, что он оклеветал Эльзу Брабантскую.

Генрих кивнул.

- Да, я вижу, - проговорил он суховатым голосом, - Божий суд... позволяет совершаться чудесам. А что хочешь ты сам, рыцарь Лебедя? Судьба графа в твоих руках. Теперь ты сам волен решать, жить ему или умереть.

Рядом граф Маргант пробормотал саркастически:

- Беспроигрышный ход! Особенно когда уже понятно, что ответит этот... светлый.

- Политика, - пробормотал король.

А рыцарь Лебедя, все еще не убирая острие меча с горла Тельрамунда, обратился к черному рыцарю:

- Я оставлю вам жизнь, Тельрамунд. Но с условием...

Тельрамунд с усилием поднял набрякшие красные веки.

- Каким? - прохрипел Тельрамунд.

- С этой минуты, - произнес Лоенгрин, - ваш меч и вся ваша жизнь да будут служить только доброму делу!

Толпа зашумела ликующе, в воздух взлетели головные уборы, пугая тех птиц, что еще не улетели в ужасе раньше.

Тельрамунд помолчал, озадаченный, затем все услышали его измененный голос:

- Да, конечно, а как же еще...

Рыцарь Лебедя убрал меч, оруженосцы набежали, пытались поднять тяжелого графа, но только сопели и пыхтели. Им на помощь пришли торопливо еще, но графа удалось поднять, только когда двенадцать человек соединили усилия.

Глава 9

Тельрамунда вынесли из огороженного поля, за это время подогнали телегу, и грузного графа уложили на охапки сена. Кто-то попытался снять хотя бы часть доспехов, но вызвал только болезненный стон: даже панцирь погнут и расколот во множестве мест, понадобится кузнец с его инструментами, чтобы снимать уже не доспехи, а побитые и негодные куски металла.

Графиня Ортруда, что во время боя то и дело порывалась вскочить, сейчас сидела неподвижно, бледная и с такой лютой ненавистью на лице и в глазах, что от нее отводили взоры даже мужчины.

Эльза дышала часто и взволнованно, щеки ее окрасил румянец, а взгляд не отрывался от блистающего красотой и благородством осанки рыцаря.

Граф Маргант толкнул Генриха локтем и указал взглядом на Эльзу, потом на победившего рыцаря.

Король скривился.

- За что ты их ненавидишь? - шепнул он.

- Ненавижу? - удивился граф. - Я их люблю и жалею! Но сейчас все ждут от тебя определенного жеста.

Генрих зло шепнул:

- Вот после этого и говори о своеволии королей!

Он выпрямился, воздел властно руку и сказал громко:

- Подойди к нам, доблестный рыцарь. Ты доказал своим воинским умением свое рыцарское происхождение, а своим благородным поведением... что ты из очень высокого рода.

Лоенгрин приблизился к помосту, все видели, с какой дивной грацией и достоинством он двигается, учтиво наклонил голову в поклоне, Генрих невольно подумал, что именно учтиво, а не покорно или подобострастно. А когда он поднял голову, Генрих вздрогнул от пронзительного взгляда, в котором читалось: да, я чист, а ты?

Граф Маргант толкнул застывшего короля.

- Ваше Величество, вы уже поздравили доблестного рыцаря?

Генрих заставил себя величественно улыбнуться.

- Гораздо важнее, что благородного незнакомца поздравил народ. Смотри, как ликуют! Доблестный Лоенгрин, я присоединяюсь к поздравлениям знати и простонародья, что как никогда едины в своем радостном порыве. Эльза Брабантская оправдана, а граф Тельрамунд запятнал себя ложью. Но скажу честно, как государь всех германских земель, вы задали мне трудную задачу. Скажу откровенно: устранив столь могучего рыцаря, которому не было в Брабанте равных, вы тем самым открыли дорогу распрям и кровопролитию.

Он видел, как рыцарь, назвавшийся Лоенгрином, удивленно вскинул брови. Но через мгновение они опустились и сошлись на переносице, на лбу появились две морщины, а глаза потемнели. Очень молод, понял Генрих, над такими вещами еще не задумывался. Или чересчур чист, мирская суета проходит мимо возвышенной души.

Граф Маргант кашлянул и сказал намекающе:

- Его Величество при всей своей медвежьей деликатности все никак не может брякнуть, что... гм... словом, вы посмотрите на Эльзу Брабантскую! А то что-то и я не могу сказать вслух такие понятные вещи...

Лоенгрин повернул голову. Эльза, счастливая и восторженная, смотрит на сказочного рыцаря блестящими глазами, румянец не покидает ее щеки, а хорошенький ротик приоткрылся в счастливом удивлении. Увидев, что на нее смотрят, смутилась, румянец залил нежное лицо жаркой волной, опустился на шею и воспламенил хорошенькие розовые ушки.

Генрих собрался с силами и, превозмогая себя, чувствуя себя грубым и неделикатным, ведь в молодости тоже был вот таким, со сверкающими крылышками за спиной, сказал с настойчивостью государя:

- Доблестный рыцарь, ты готов отправиться в поисках приключений дальше, я вижу. Да, ты из тех, кто бродит по свету, мечом насаждает справедливость... ну, как понимает ее. Но здесь ты многое нарушил, потому за все в ответе. Я уже сказал, что этот граф Тельрамунд, которого ты поверг, держал всех в железном кулаке... а что теперь? Когда нет могучего вожака стаи, все перегрызутся, многие погибнут, пока наконец-то на обессилевшей земле кто-то один не сумеет снова подмять остальных.