Кристальный соблазн (СИ) - Велнес Алия

Следом по двери раздаётся шкрябание когтей и фальшивый кошачий писк.

Бестолочь розоволосая.

Зажимаю пальцами кнопку выключения и отправляю гаджет на перезагрузку. Жаль с остальной жизнью так нельзя.

— Мэри! О, Мэри-и! Прости меня детка, и впусти к тиграм в клетку. — Воет Нортон, коверкая популярный британский хит.

Такое творчество нужно запретить на законодательном уровне. Каждая прослушанная минута планомерно убивает по одной нервной клетке.

Я везунчик – на какой-то из тусовок друзей Калеба «посчастливилось» познакомиться с вокалистами этой группы и прослушать целый альбом. Вот и сейчас, на знакомые мотивы, я могу выдать лишь одну реакцию: жажду убивать!

— Входи уже! — Рявкаю, распахивая дверь.

Ещё не хватало, чтобы нас окончательно приняли за ненормальных меломанов с отвратительным вкусом. И так разного рода шепотки долетают…

— Ну, а как до тебя еще достучаться, зануда Нэнси? Ты уже вторые сутки торчишь в своей келье за занавешенными шторами, как вампирша. Быстро улыбнись! Я должна проверить твои клыки.

— А то, что у меня мигрень до твоей светлой головы розового цвета не могло дойти? Нортон, ты не юла и мир вокруг тебя не вертится, — даже если это и звучит грубо, мне сейчас не до нежностей и светских бесед.

До появления соседушки-энерджайзера я честно собиралась с духом, чтобы посетить лекцию звезды универа – профессора «я ни разу не милый медвежонок» Джейкобсона. Но после фееричного музицирования Пинки снова готова на стену лезть.

— Могла бы и сказать, — бубнит она.

Выходит, я же еще и виновата? Посмела обидеть это милое создание и поэтому прямо сейчас должна посыпать пеплом свою, и без того светлую, голову?

— Скажешь своему Ларри, что справку от Деборы я принесу. А если уж так сильно хочет влепить прогул, то вэлком. Говорят, мужчинам его возраста очень вредно сдерживаться. Пусть ни в чем себе не отказывает!

Если в начале моей тирады Иви широко открывает рот, забыв, что секунду назад она, вроде как, была обижена, то в конце её гогот оглушает меня настолько, что практически выключает сознание.

— Чёрт, Мэри, у тебя же мигрень, — спохватывается она, замечая, как превозмогая боль, я пытаюсь язвить.

Спустя пару минут Пинки появляется в поле зрения, и, плюхнув на мой лоб мокрое полотенце, насильно укладывает в кровать, впуская в комнату свежий воздух. Черт его знает откуда у нее оказывается стеклянная бутылка с горячей водой, но мои пятки, расслабляются снижая давление на голову.

— Вроде те таблетки, что я тебе в первый день давала должны помочь, но я могу и к Коллинз сгонять.

— Не нужно, Иви. Спасибо, — отказываюсь я, вздрагивая от настойчивого стука в дверь. — Пожалуйста, открой.

Дебора и так ко мне и днем, и вечером, как на вахту ходит. Сейчас снова начнутся замеры, заметки и спасительная терапия…

Однако на пороге стоит вовсе не она.

Скажу больше: как сюда попал человек, далекий от университета, как я от попадания на интеллектуальную квиз-викторину. Загадка, однако.

— Привет, Мэри! Сто лет, да? Сорри за вторжение, но там на проходной Саманта, а ее не пускают внутрь. Подойдешь?

— Эм… Привет, Кевин. Да, сейчас… — от шока, я даже забываю про свою головную боль, которая, видимо, погребенная удивлением, отодвигается на второй план.

Вроде как, бывший парень Линдсей, год назад окончивший Уорлдс Энд, и получивший отставку от «подружки», — совсем не тот человек, которого ожидаешь увидеть на пороге своей комнаты в общаге универа.

Притихшая Иви, лишь уточняет всё ли в порядке и не нужна ли мне её помощь. Окончательно скисает, поняв, что Саманта — это мать Лин.

По ее мнению, я сейчас выгляжу как бесхребетное нечто, но мне наплевать. Любопытство от визита миссис Кэррингтон слишком велико. Я даже на вопросы Кевина отвечаю машинально, не вслушиваясь в суть.

— Мэри, куколка! Ты такая бледная, девочка! Всё в порядке? — нежные объятия Саманты дезориентируют, окутывая меняя ароматом ее духов.

Как всегда безукоризненно одетая мать подруги (всё никак не могу уложить в своей голове, что уже бывшей) выглядит слегка взволнованной. Рядом с ней я отмечаю невысокого парнишу, удерживающего белую коробку.

— Я хотела передать сладости Линдсей, но оказывается она очень занята на опытах. Не писала несколько дней… я волнуюсь. — Женщина смущается и дерганным движением вырывает коробку из рук парня, передавая ее мне.

Миссис Кэррингтон постоянно проходит терапию по нивелированию своей гиперопеки над дочерью, но судя по тому, как она отреагировала на несколько дней молчания со стороны Лин не совсем успешно.

Уф, жестко… хотя бы еще и потому, что маман бывшей подружки не знает какими отборными помоями меня облила ее обожаемая дочь.

Совесть не позволяет включить стерву и ляпнуть порцию правды, поэтому я с натянутой улыбкой обещаю вручить лакомство адресату и самой налопаться от пуза.

По счастливому или не очень случаю мимо нас проходит профессор Джейкобсон и во мне просыпается язвительная стерва.

— Ох, а вот и мистер Ларри Джейкобсон, — нарочито громко кричу я, делая так, что мужчина в недоумении останавливается и подходит к нам. — Господин Джейкобсон – наставник Линдсей, и руководитель экспериментальной группы, в которой обучается Лин. — заискивающе тяну я.

Профессору бы в покер играть с таким фейсом – ни единой морщинкой не высказал удивления, а начал миндальничать с матерью Кэррингтон, нахваливая ее драгоценное чадо.

— Мэри, детка, в общем эти сладости вам, — Маман Лин подталкивает меня в противоположную сторону, словно ребенок, радуясь тому, что может всецело упасть на уши именитому профессору и выспросить всё об успехах дочери.

Даже Кевин не выступает в роли рыцаря и остается стоять с матерью своей бывшей… прелесть какая! А я – у них грузчик и курьер, что ли?

Злюсь на саму себя, шлепая обратно в свою комнату. Разумеется, передавать никакие сладости я никому не собираюсь. Пусть Иви хомячит… еще и зачем-то прокручиваю в голове прощальную фразу Ларри, что завтра он надеется лицезреть и меня на своих лекциях.

Еще одна золотая элита профессуры с завышенным чувством собственной значимости.

Ну их всех… в баню. Я и так чувствую себя разваливающейся клячей, чтобы рефлексировать из-за нескольких дней пропущенных лекций. Занятия мистера Джейкобсона так-то не нужны для моей специализации, а вот физкультура… надо бы справку себе наваять, иначе качок Грекхер меня вместе с гантелями проглотит, и не подавится…

За своими мыслями я не замечаю, как быстро возвращаюсь в кампус, и чем ближе подхожу к своей комнате, тем отчетливей слышу белужьи рыдания Нортон.

— Господи, меня десять минут не было! Что на этот раз стало причиной залить мой диван твоими слезами?

— Роб… меня бросил, — воет Пинки, размазывая косметику по лицу.

Уф, ну… нашла из-за кого рыдать.

— И ты плачешь от того, что слишком сильно врезала ему по морде, отбив свою руку? — подбадриваю Иви, переходя на черный юмор.

Не срабатывает. Серый взгляд смеряет меня обидой вселенского масштаба, и она нагло лезет в мини-холодильник за початой бутылкой текилы.

Чёрт, пожалуй пора убирать весь алкоголь из своей комнаты. Я слышала, что в Уорлдс Энд иногда устраиваются публичные проверки.

Радеет ректор Дженсон за элиту…

— Он… он бросил меня два дня назад! — поморщившись хрипит Нортон, наслаждаясь своим горем.

Два дня назад?!

Это она, что же… ждала пока меня отпустит мигрень, чтобы заново порыдать?

И ведь реально ждала, потому что следом начинается концерт по заявкам…

— Может уже хватит? Я не для этого два дня мучилась головной болью, чтобы снова пойти по кругу из-за твоих рыданий.

Очередной обиженный взгляд. Глоток текилы (их осталось примерно три, ибо бутылку розоволосая пьяница приговорила за каких-то пять минут) и макушка соседки мелькает мимо моих глаз, громко хлопая дверью в ванную комнату.

Морщусь от набирающего обороты концерта по заявкам, и втыкаю в уши наушники. Музыка – мое спасение от страданий по отношениям, которые по большому счету Иви и нужны-то не были.