Убить демиурга! - Юлия Фирсанова

Самый сведущий в магических техниках и преданиях, Инзор лишь потряс головой и вцепился в волосы пальцами, пытаясь перевести чувствуемое в словесную форму. А потом просто сказал:

– Нас выкинуло.

– Почему? – подбросил самый важный вопрос Пепел.

– Сработала естественная защита мира, я читал о таком, – хмуро предположил Искра. – Наши действия слишком сильно меняли мир или угрожали его балансу. Террон, похоже, не слишком любит дерзких гостей. Нас вышибло за его пределы. Видеть можем, но войти или воздействовать на материальные предметы, явления и живые создания не способны.

– Бред какой-то, – в замешательстве признал Лед, а Пепел присвистнул, принимая слова брата как ответ, и ответ верный.

Теперь информации стало достаточно, чтобы сероглазый альсор продолжил:

– Не бред, Глеану, отнюдь. Похоже, Террону не понравилось то, что мы слишком близко подобрались к Видящей. Так, Искра?

– В цель, брат, – энергично кивнул вопрошаемый. – В таких мирах люди, подобные Нике, если и живут, то не ведают о своей сути и предназначении. Мы вмешались, ломая устои, Террон начал действовать. Сначала простейшим образом: пытался избавиться от живой помехи, ему принадлежащей. Рухнувшее в одночасье дерево, взрыв газа на кухне, нападение взбешенного Льда, который никогда на моей памяти не калечил женщин. Когда провалилась третья попытка, мир сделал усилие, используя высвобожденную силу чуждой магии, и выкинул нас вон.

В доказательство своих слов Искра прошел сквозь дверь как призрак и вернулся в комнату через стену. Глеану потер виски, поморгал. Дурман наведенного бешенства отступил, сменившись замешательством и неловкостью. Ведь альсору понравилась Ника, и то, как он себя повел в ее отношении, было ничем не оправданной жестокостью. Ему случалось убивать женщин в силу необходимости, но бить, издеваться над ними – никогда. Стыд захлестнул блондина. Румянец окрасил скулы, когда Лед спросил у братьев:

– Что нам делать?

Искра пожал плечами, переадресовывая вопрос штатному аналитику-интуиту. Эльсор потер переносицу и констатировал:

– В некоторой степени мы выполнили задание Владычицы, выявили источник опасной информации и даже отрезали путь к нему. Альраханцам более недоступны просторы Террона, но быть совершенно уверенными, что о Видящей не проведают и не смогут ее использовать наши противники, невозможно.

– Я не понимаю, Инзор, – тряхнул головой Глеану, уже не заботясь о прическе, ставшей набором узлов, почище любого плетения макраме. – Неужели Террон разумный мир?

– Нет, во всяком случае, в нашем понимании, измерения, подобные ему, разумными или даже условно разумными не считаются. Все происходящее не более чем инстинктивные действия. Так ты отдернешь руку от пламени, не желая обжечься, – прояснил ситуацию Искра.

– Тогда есть ли гарантия, что Террон не распахнет врата нашим недругам, случись им проведать о Видящей и вознамериться ее использовать против Альрахана? – обозначил ключевой вопрос Лед, машинально присаживаясь на стул. Ему хотелось все основательно обдумать. Альсор запутался в происходящем и совсем упустил из виду побочные эффекты выдворения с территории мира. Плоть проходила невозбранно не только сквозь стены и двери, а и сквозь мебель. Красавец сразу вспомнил об этом досадном факте, когда его седалище миновало сиденье стула и соприкоснулось с полом комнаты. И тут же задумчиво нахмурился:

– Кстати, а почему мы сквозь пол не проваливаемся?

– Потому что видимость пола наложена на плотный массив реальности, в которую нас выпихнул Террон, – поведал знаток тайн мироздания Искра.

– Я не вижу ничего другого, – намекнул Глеану.

– Нас выпихнули, но мы не желали уходить и до сих пор продолжаем цепляться за реальность покинутого мира, – усмехнулся Инзор, – вон, спроси лучше Пепла, что видит он.

– Два мира, – не дожидаясь заявленного вопроса, проронил сероглазый, подходя ближе к Нике и вглядываясь в ее черты. – Этот пол совпадает с лавовой пещерой в горах. Цвет знакомый, кажется, это Рандарские каверны на Фистораше.

– Поня-а-тно, – протянул Лед. Теперь, после подсказки, ему и самому начало мерещиться что-то вроде гладкой, с багряно-черными натеками поверхности.

Рандарские каверны – так звались предгорья, испещренные тоннелями различной формы, образовавшимися в результате выбросов магической лавы дремлющих вулканов Фистораша. В этих тоннелях, чьи стены были гладки и отличались цветовым разнообразием, можно было блуждать годами, если не случится столкнуться с кем-то из местных хищных обитателей. Как-то пару десятков лет назад Глеану и Пепел охотились здесь на фаргов. Мама, помнится, изрядно повеселилась, разглядывая брошенный к ее ногам клубок из когтей, клыков и шипов.

Изображение тоннеля, подсвеченного самой застывшей лавой, наплывало, наслаивалось, двоилось, вызывая раздражение и желание хорошенько проморгаться.

– Итак, братья, наше решение? – поставил вопрос ребром Лед.

Ответить ему не успели. На ковре заворочалась и что-то тихо простонала девушка. Пребывающие вне Террона окружили писательницу. Ника потерла рукой лоб, поморщилась и, распахнув глаза, села на ковре.

– Глеану? Эльсор? Инзор? – хрипловато позвала Видящая.

– Мы здесь, Ника, – ответил Пепел с грустной улыбкой, и, конечно, его не услышали.

Девушка встала, растерянно оглядела чистую комнату. Ни следа незваных гостей с Альрахана, располосованных штор и ковра, заказанного ужина из ресторанчика. Ника позвала еще раз, очень тихо, почти севшим голосом, и в ответ донесся только стук молотка деятельного соседа слева.

У домовитого Пал Палыча в квартире никогда не прекращался ремонт. Юная гражданка Соколова давно бы уже совершила убийство в состоянии аффекта, если бы ее спальня не граничила с квартирой тишайшей пенсионерки Буяновой, ложащейся спать сразу после восьми. Но сейчас Нике было плевать на бесконечный стук.

Бедная девушка метнулась к зеркалу, ощупала совершенно целый пиджак. Пошатываясь, добрела и рухнула на стул, тот самый, на который не удалось сесть Глеану, зашептала горько, отчаянно и тоскливо:

– Приснилось. Все приснилось, приснилось, приснилось. Сумасшедшая, сумасшедшая…

Продолжая шептать, Ника уронила голову на руки и, раскачиваясь из стороны в сторону, отчаянно зарыдала.

Трое стояли рядом и смотрели, смотрели… Рот Глеану кривился, а руки сжимались в кулаки. Инзор глубоко вздохнул. Пепел не сказал больше ни слова, только все больше мрачнел. Братья редко видели обыкновенно невозмутимого альсора таким. Он даже убивал спокойно, без злости или ярости. А сейчас – Лед мог бы поклясться, что ему не послышалось, – Пепел скрипнул зубами.

– Я хочу забрать ее в Альрахан, – сказал Глеану, рука его поднялась, словно альсор желал погладить девушку по голове, и упала. Не получится!

– Даже если мы сможем, что скажет Владычица? Ана ясно высказала свои желания относительно особы, написавшей хроники. Никто смерти по приговору не отменял. Да, закон хранит Видящих, но приглашать Нику в наш мир опасно, – тревожно заметил Инзор и похлопал брата по плечу. – Владычица может начать действовать прежде, чем мы сумеем все объяснить.

– Прежде чем искать выход и способ, нам надлежит уговорить мать, – скрестил руки на груди и озвучил свое решение Пепел. Он говорил таким тоном, чтобы родственникам стало ясно: он готов принять их помощь и поддержку, но и в случае отказа будет действовать самостоятельно, согласуясь с набросанным здесь и сейчас планом.

– Возвращаемся, – бросив последний взгляд на рыдающую по разбитым надеждам девушку, согласился Глеану. – Мы убедим Владычицу Гилиану!

Полным именем он, как и его братья, именовал мать только в том случае, если речь шла о действительно важных вещах. Пепел и Инзор подписались под этими словами парой синхронных кивков. На прощанье альсоры поклонились печальной девушке. Причем, не сговариваясь, все трое выбрали поклон в три четверти, каковой отвешивали только тем, кого признавали равным другом или младшим членом семьи. В какую именно категорию записали Веронику Соколову, братья допытываться друг у друга не стали.

Перед ними стояла очень серьезная задача. Невыполнимой ее не назвал даже мысленно никто из альсоров лишь потому, что в бытовой философии альраханцев рассчитывать на успех означало обеспечить своему предприятию добрую половину успеха. Любое начинание, сопровождаемое сомнениями, заранее обречено на провал.

Трое, выпертые за грань Террона, окончательно перешли в черно-багровый с занятными голубыми прожилками коридор Рандарских каверн. Переглянулись. Глеану, как старший, вытащил из-за пазухи невзрачный тускло-серый камушек на цепочке – аварийный портал, – отстегнул его и с силой бросил на пол. Камешек разлетелся тучей стеклянных, совершенно прозрачных искр, в которых дробились огоньки магических отсветов каверны. Возникло овальное окно высотой в рост вызывающего альсора. По краям оно пылало голубым огнем. Значит, все благополучно. Портал получился устойчивый. Будь иначе, оттенок его склонялся бы к красному цвету спектра. Впрочем, альсорам, возвращавшимся домой в критических ситуациях, доводилось пользоваться и такими. Ничего, оставались живы, а тошнота и кратковременное расстройство желудка – невеликая плата за целостность организма и оперативность его доставки в нужную точку.