Афганский кегельбан - Леонид Влодавец

Иванцов скрипнул зубами, перелил в бокал все, что еще оставалось в бутылке, и выпил, не закусывая. Потом попытался встать, но его повело вбок, и, если б не супруга, он бы несомненно грохнулся на пол. А Ольга Михайловна, хоть и была раза в полтора легче своего растолстевшего от гиподинамии супруга, сумела его поддержать. И даже больше того, сумела довести захмелевшего пенсионера до спальни. Здесь Иванцов благополучно плюхнулся на кровать поверх покрывала. Заботливая жена стянула с него брюки и ботинки, укрыла пледом и выключила свет.

Ольга Михайловна оставила Иванцова храпеть и отравлять атмосферу перегаром. Спать с этим выживающим из ума придурком она не собиралась. Уже не первый год Виктор Семеныч представлял собой в сексуальном плане абсолютный нуль, а к Иванцовой была вполне применима поговорка: «В пятьдесят пять — баба ягодка опять!» Конечно, чтоб поддерживать в таком возрасте уровень сексапильности, ей приходилось нести кое-какие расходы, начиная с фарфоровых зубов, вставленных еще до дефолта за тысячу баксов, и кончая двумя или тремя подтяжками кожи. Плюс шейпинг, бассейн, диета. Но эти расходы некоторым образом окупались. Во всяком случае, мальчики из обслуги «Вепря», среди которых многим и тридцати не было, не испытывали особого отвращения, когда хозяйка приглашала их в свои личные покои.

Именно туда Иванцова отправилась сейчас, но вовсе не за сексуальными утехами. Ей нужно было серьезно подумать, проанализировать, все взвесить и просчитать. Как ни странно, в халате и шлепанцах у нее это лучше получалось.

Откинувшись на спинку мягкого кресла, Ольга Михайловна попробовала представить себе все, что происходит в котельной «Русского вепря». Хотя, быть может, это зрелище не для слабонервных уже завершилось. Сама Иванцова, разумеется, никогда там не бывала, да и Виктор Семенович не посещал этот домашний крематорий. Но именно ей, а не «главе семейства» пришла в голову эта идея — вполне достойная леди Макбет. Хотя бы Мценского уезда.

Из окна комнаты, где пребывала в размышлениях леди Иванцова, просматривалась небольшая асфальтированная площадка, окруженная деревьями и кустами с остатками пожелтелой листвы. Светильники отражались на мокром асфальте желтыми расплывчатыми пятнами. Посреди площадки маячил большой грузовик «КамАЗ»-фура, в который несколько парней из «Вепря» осторожно загоняли по сходням осиротевший Федин «БМВ». Судьбу этой тачки, не менее печальную, чем судьба ее хозяина, Иванцова тоже примерно знала, хотя никогда не бывала там, куда направлялся «КамАЗ». А направлялся он в соседнюю область, на некий пункт автосервиса, где через пару часов или даже быстрее с иномарки снимут все, что можно снять, а раму и кузов, сплющив до неузнаваемости, отвезут на металлургический завод, где они вне всякой очереди попадут в мартен. То, что снимут с машины, развезут с разными оказиями в дальние концы матушки-России и СНГ, где продадут на авторынках, как запчасти. Такие мероприятия тут, в «Русском вепре», происходили не очень часто, но раза два-три в год — обязательно.

То, что готовилось сейчас, было сущей ерундой по сравнению с тем, что провернул в далеком уже 1995 году Юра Курбатов по кличке Курбаши. Тогда вот тут, на этой площадке, прямо под окнами, можно сказать, «курбашисты» в упор расстреляли пять машин из группировки Вовы Черного. Той ночью Иванцовых в «Вепре» не было, хотя именно светлая головушка Ольги Михайловны намекнула муженьку, что иметь дело с Юрой приятнее, чем с Вовой. Но наутро площадка была девственно чиста. Ни следов крови или гари, ни осколка стекла, ни гильзочки не обнаружилось. При желании, конечно, можно было отыскать пару-тройку пулевых пробоин в стволах деревьев, но и их аккуратно замазали садовой зеленкой. Увы, но и сам Курбаши прожил недолго. Захотел взять Иванцова под себя, пижон! А заодно натравить на него соседнего облпрокурора Грекова. Курбаши погиб не здесь, но мысль о том, что ему пора получить свою пулю, тоже родилась в «Вепре».

А эти два молодца с американскими паспортами, Сноукрофт и Резник, которые снюхались с областным авторитетом Степой и господином Антоном Соловьевым? Как по-настоящему звали этих прохиндеев, один из которых действительно смахивал на англосакса, а второй был стопроцентным одесситом по национальности, Иванцовы так и не узнали, так же как и того, на какой Малой Арнаутской они приобрели свое американское гражданство. Во всяком случае, как стало известно Иванцову, госдеп официально заявил, что паспортов с такими реквизитами он никогда не выдавал, да и после генетического анализа того, что осталось от господ «американцев», сгоревших в джипах, расстрелянных в восьмистах метрах от базы «Белой куропатки», признать их за своих отказался. И эти липовые «янки», и Степа начинали путь к смерти именно с той самой мирной площадочки. Правда, тогда вокруг нее громоздились высокие сугробы. Ох, и переволновалась же тогда Ольга Михайловна! Подвыпивший Иванцов, лобызаясь со Степой, уселся в джип и тоже покатил туда, где ждала засада! Хотя прекрасно знал о том, что задумано сделать! Правда, потом протрезвел и сумел выкрутиться, объявив, что ему надо в туалет. Вылез всего в двухстах метрах от места засады и тем спас свою шкуру.

Да, когда-то он был очень ловок и разворотлив, этот Иванцов. Все выжимал из своего положения, умел заводить знакомства, находить подходы к самым разным людям и ничем не брезговал, если дело касалось выгоды. Ольга многому у него научилась. Хотя, по правде сказать, он всегда считал ее дурой и пустышкой. Правда, красивой и привлекательной, которую можно использовать в тех весьма частых случаях, когда падкие до запретных плодов мужики, облеченные властью, готовы поступиться принципами.

Теперь, конечно, все это в прошлом. Времена, когда Ольга была рыбкой-живцом, уже миновали. А сам Иванцов постарел на глазах. Не тот, не тот теперь стал. Вроде бы никаких особых болезней еще не нажил, но нервами уже не богат. В бога вроде бы по-прежнему не верит, в церкви не бывает, но, похоже, всерьез опасается, что после смерти придется ответить за все. Ольга, наоборот, в церковь ходит, постится, однако уверена, что там, за последней чертой, ничего нет. Ни мук, ни блаженства, ничего иного. И никто не спросит, зачем они с Иванцовым, лично не замарав рук ни одной каплей крови, спровадили в небытие несколько десятков людей. Но если бы этот вопрос все-таки прозвучал и надо было отвечать как на духу, Ольга Михайловна вынуждена была бы сказать довольно примитивную, но откровенную фразу: «Мы хотели жить лучше других». Сначала для этого надо было делать карьеру, потом — деньги. Но деньги бывают большие, а бывают маленькие. Так получилось, что для получения больших денег пришлось ввязываться в дела сперва немного нечистые, потом погрязнее и в конце концов просто грязные. И чем грязнее были дела, тем больше прибыли они приносили. А чем больше прибыль, тем больше вероятность, что кто-то захочет ее отнять. Причем, как правило, этот кто-то обычно тот, кто долго с тобой дружил и сотрудничал, тот, кто знает тебя лучше других. Такие люди могут улыбаться тебе в лицо и готовить смертельный удар, причем внезапный, как гром среди ясного неба. Защититься от этого можно лишь одним — упредить, не дожидаясь, пока удар будет нанесен. Причем иногда упреждающие действия приходилось предпринимать тогда, когда еще далеко не ясно, собирается ли подозреваемый что-либо делать против тебя или нет. Но чутье редко подводило Иванцову. Пожалуй, она лишь один раз запоздала — прошлой зимой.

Ох уж эта Валерия! Точнее, Корнеева Валерия Михайловна, 1968 года рождения, ранее не судимая. Какая исполнительная, обходительная, вежливая девушка была! Занимая скромную должность заведующей Клубом любителей природы, где президентствовала Иванцова, эта милая леди так умело организовала деятельность заведения, превратив его в «комбинат черных бытовых услуг», что не нахвалишься! Но Иванцова нюхом чуяла, что эту девочку надо притормозить, иначе беды не оберешься. Более того, Ольге Михайловне казалось, будто милой шатенке надо не просто сменить работу, а перейти в какую-нибудь неодушевленную материю. Все были против: и сам Иванцов, и Сенсей, и лавровский босс Тема Драч. Правда, Ольге Михайловне удалось настоять на том, чтоб Лерочку переместили из клуба, заменив ее менее активной и головастой, но и менее опасной дамой по фамилии Чернобурова. Однако эту замену планировали провести летом, по крайности, в конце весны, а до того постепенно вводить Чернобурову в курс дела. Иванцова тогда убеждала, что все должно быть внезапно и одномоментно, но ее не послушали. И что вышло? Хитрая бабенка почуяла стрему и попыталась удрать, да не просто так, а прихватив немалые денежки, уничтожив свою потенциальную преемницу, да еще и взорвав одного весьма ценного ученого человека, на которого не только Иванцовы и Сенсей, но и московские покровители питали радужные надежды. Это стоило головы Теме Драчу и еще нескольким полезным людям. Стерву, правда, в конце концов поймали, и она нашла свое место на кладбище, но сколько седых волос прибавилось в крашеной прическе Ольги Михайловны — только бог знает…