Кабус-намэ - Кей-Кавус

перед гостями не извиняйся, ибо извиняться — это привычка простых людей и базарных торговцев, и не говори каждый час: о такой-то, хорошенько покушай, ты, мол, ничего не кушаешь, не стыдись, что я для тебя ничего не смог устроить, дает бог, потом это исправлю. Такие слова не для знатных людей, это такие слова, как у торговцев, которые за несколько лет раз могут принять гостя. От таких слов люди стесняются, не могут есть и встают из-за стола твоего полуголодные. А ведь у нас в Гиляне обычаи добрые: когда гостя в дом введут, расстилают хан[128] и приносят кувшины с водой, а хозяин и все его люди уходят, только кто-нибудь один остается стоять поодаль, чтобы принести миски. Тогда гость может поесть так, как хочет, а потом уже идет к хозяину. И у арабов[129] тоже обычай такой.

Когда гости поедят, после омовения рук, прикажи принести розовой воды и ароматов. О слугах и рабах гостя тоже заботься, ибо добрую или дурную славу разносят они. И во время бесед прикажи побольше разложить сладостей и ароматных трав [испаргам] и хороших музыкантов прикажи привести. И пока хорошего вина не будет, гостей не зови, потому что едят-то люди и так каждый день. Нужно, чтобы вино и пища были хороши, тогда если на столе и в мисках твоих и будет какой-нибудь недостаток, то твой проступок покроют. Ведь пить вино — грех, такие делай же грехов без приправы.

И когда ты сделаешь все это, что я тебе сказал, то помни о правах гостя и считай обязательным для себя охранять их право.

Рассказ. Так слыхал я, что Ибн-Мукла[130] поручил Наср ибн-Мансуру Тамими управление Басрой. На следующий год его отозвали и потребовали отчет, а был он человек богатый, и халиф позарился на его [деньги]. Когда сделали расчет, оказался за ним большой остаток. Сын Мукла сказал: „Подавай эти деньги, или ступай в тюрьму“. Наср ответил: „О маулана, деньги у меня есть, только здесь их с собой нет, дай мне отсрочку[131] на один месяц, чтобы из-за такого пустяка мне не надо было идти в тюрьму“. Сын Мукла понял, что у такого человека есть возможность [дать] эти деньги и он говорит правду. Сказал он: „От повелителя правоверных нет приказа, чтобы ты уезжал куда-нибудь, пока не выплатишь этих денег. Здесь же в моем дворце поселись в комнате и этот месяц будь моим гостем“. Наср ответил: „Слушаюсь“, и поселился заключенным во дворце Ибн-Мукла. А было это случайно в начале месяца рамазана. Когда настал вечер, Ибн-Мукла сказал: „Приведите такого-то, чтобы он разговелся с нами“. В общем этот Наср весь месяц рамазан ел вместе с ним. Когда настал праздник и прошло несколько дней, сын Мукла послал кого-то [сказать]: „Что-то долго везут эти деньги, как помочь в этом деле?“ Наср ответил: „Я дал золото“. Сын Мукла спросил: „Кому дал?“ Ответил: „Тебе дал“. Сын Мукла удивился, позвал Насра и сказал: „О ходжа, когда ты дал мне это золото?“ Наср ответил: „Я золота не давал, а весь этот месяц бесплатно ел твой хлеб, месяц за твоим столом разговлялся и был твоим гостем. Теперь, когда пришел праздник, разве можешь ты по праву требовать от меня золота?“ Сын Мукла рассмеялся и сказал: „Бери расписку и ступай с миром, эти деньги я дарю тебе, как подарок гостю [дандонмузд], и я это золото за тебя уплачу“. Так Наср избавился от обложения.

Потому, цени, когда тебе делают одолжение, и будь приветлив.

Но попусту не смейся и вина пей поменьше и перед гостями не напивайся. Когда заметишь, что гости опьянели, покажи свое проворство, помяни людей и пей за здоровье их и будь к гостям приветлив и ласков. Попусту не смейся, ибо смех впустую — то же безумие[132].

Когда гость опьянеет и захочет уйти, ты один-два раза попроси [остаться], унижайся и не пускай уходить. На третий раз[133] уже отпусти. Если твои рабы совершат проступок, ты не обращай внимания и перед гостями их не брани и не делай кислого лица и их не бей, что, мол, это — нехорошо, а то — хорошо. А если случится что-либо не заслуживающее твоего одобрения, прикажи, чтобы другой раз так не делали, а этот раз стерпи. Если же гость твой тысячу раз сделает нелепость и скажет [что-либо неподходящее], ты все ему прощай и уважай права гостя на твои услуги.

Рассказ. Так слышал я, что раз халиф Мутасим[134] приказал отрубить голову преступнику в своем присутствии. Тот сказал: „О повелитель правоверных, ради господа, великого и славного, дай мне глоток воды, угости меня, как гостя, а там делай, что хочешь, ибо я очень страдаю от жажды“. Мутасим дал клятву и приказал дать ему воды. Когда ему дали воды, он по арабскому обычаю сказал: „Да умножит аллах тебе милости, о повелитель правоверных, я был твоим гостем на этот глоток воды. Теперь, по человеколюбию убивать гостя нельзя, не приказывай убивать меня, а прости, чтобы я перед тобой мог принести покаяние“. Мутасим сказал: „Правду ты сказал, у гостя великие права, я простил тебя, больше не греши, ибо права гостя надо охранять“.

Но охранять права гостя стоит, когда он сам человек понимающий, а не то, чтобы ты первого попавшегося или голытьбу тащил к себе в дом, а потом оказал почет и уважение, что это, мол мой гость. Нужно понимать перед кем следует заискивать и кого обласкать.

Раздел. А затем, [если сам] поедешь в гости, к первому встречному не езди, ибо это наносит ущерб сановитости. А когда едешь, голодным не езди, но и сытым тоже не езди, чтобы ты мог поесть и хозяин не обиделся. Пей и вино, но, если выпьешь чрезмерно, нехорошо будет. И когда приедешь к хозяину, садись на место, которое тебе подобает, хотя бы это было в доме у знакомых или у тебя были права распоряжаться в этом доме[135].

И в том доме за едой и вином за пределы своих прав не выходи и слугам хозяина не говори: эй такой-то, это блюдо сюда, а ту миску туда поставь, что я, мол, тоже из этого дома. Не будь гостем, сующимся не в свое дело, и приноравливайся к миске и скатерти других людей. И своим слугам кусков не давай, ибо говорят: взять что-либо из дома хозяина —