Привратник - Алексей Прозоров

— Что-нибудь еще? — отступил тот, прижав поднос к животу.

— Массандру и херес, — потребовала толстушка.

— Крымские, — уточнила «лягушонка».

— Сейчас принесу, — с поклоном исчез официант.

— Ты кушай, кушай. Тебе силы восстанавливать нужно. — «Лягушонка» вроде как обратилась к Еремею, но взятый бифштекс протянула волку. И Варнак, не в силах устоять перед ее обаянием, принялся, есть из рук.

— Так что там числилось под четвертым пунктом? — спросил он, отвернувшись к «деловой» ипостаси собеседницы.

— Боги создали нас, фарий, — ответила она. — Ну, и еще кое-кого попроще. Мы воины, и поэтому мы единственные создания, способные убивать богов. Остальные живые существа перед ними бессильны. Но у тебя все же есть важное достоинство, смертный. Ты челеби, а значит, тоже имеешь защиту от смерти в бою. А еще ты саморожденный. И хотя в тебе есть врожденное преклонение перед богами — тебе никто и никогда не приказывал охранять и беречь усыпальницу. Ты обычный смертный, этой задачи ты недостоин.

— Подожди, Геката, — вскинул руки Варнак. — Чем челеби отличаются от фарий? Только тем, что у меня рука на бога не поднимется? Которого я, кстати, никогда в жизни не видел и могу шлепнуть просто по незнанию.

— Я создана триединой — тебя соединил с волком Укрон. Вы были уже взрослыми, и поэтому единение ваших разумов не столь прочно, как мое. А еще сдвоенное существо убить намного легче, — ответила толстушка.

— А почему я его любимчик? За что такая честь?

— За то, что ты единственный, — широко улыбнулась «лягушонка». — Сильные слуги богов довольно часто создают из людей и зверей единого челеби. Это очень простой и надежный способ спасти от гибели сильное молодое существо, если за него кто-то просит или оно само достойно выживания. Но в большинстве случаев это заканчивается обычным исцелением. Смертные принимают свои переживания в зверином облике за болезненный бред и исторгают его из памяти, едва встают с одра болезни. Мало кто сберегает прочную связь с источником жизни. Но и из таких не каждый становится истинным двуединым. Девять из десяти считают себя душевнобольными. Либо такими их считают окружающие. Итог общий: лечение — сейчас, цепь и подвал — в прошлом. А еще смертные придумали такую хитрую штуку, как костер. Между тем звериная сущность не способна воссоздавать смертных из пепла. Это умеют только фарии.

— Значит, я единственный? — вычленил главное Варнак. — Полагаю, ты потратила столько сил на поиски жалкого челеби и столько терпения — на ожидание выздоровления не просто так? Других фарий тебе оказалось недостаточно?

— Такие, как я, не рождаются уже много тысячелетии, — признала толстушка. — При всех своих возможностях иногда мы все-таки гибнем. Сегодня в здешних землях только мы двое способны вести войну. Все прочие либо слишком беззащитны, либо чересчур преданны… Что-то долго он вина найти не может. Придется наказать.

— Что означает «чересчур преданны»?

— Укрон и русалки имеют свои желания. Но они все равно станут защищать усыпальницу и привратника, покуда у них достанет сил. Исполнить их желание способны только мы. Двое.

— Так они нам будут еще и мешать? — хмыкнул Еремей. — Исполнить приказ командира вопреки его сопротивлению. Такое со мной учудилось впервые. Хорошо, попробуем. Излагай задачу, фария.

— Укрон ощутил, что одна из усыпальниц вскрыта. Из нее вышел привратник. Его нужно найти и развеять в прах, пока он не пробудил своего хозяина. Стражи богов очень живучи, с ними лучше не рисковать.

— Они подобны тебе?

— Нет. Ведь они заснули еще до начала войны. Но они все равно создавались для битв, а не для мирного труда.

— Какие приметы? Куда он отправился? Почему? Чего хочет? Страна большая…

Геката мимолетно пожала шестью плечами. Варнак хмыкнул, качая головой:

— Ничего себе у меня карьера киллера начинается. Убить неведомо где непонятно кого.

— Не забывай, смертный, в здешнем роскошном дворце живут не только камердинеры и слуги, — подала голос «деловая» ипостась Гекаты. — Вы тоже пользуетесь свободой лишь до тех пор, пока хозяин апартаментов в отъезде.

— Это я и сам понял, — пододвинул к себе тарелку с мясом Варнак. — Поэтому слегка придушил совесть и не протестую, хотя твое задание звучит весьма мерзопакостно. Просто у меня есть встречное предложение. Не маяться ерундой с поисками смертельно опасного непонятно кого, где и зачем, а просто заложить во вскрытую усыпальницу пару кило тротила и закрыть вопрос раз и навсегда. Без всякого душегубства. Даже не уничтожать, а присыпать хорошенько — и все. Чтобы завала еще на десяток тысячелетий хватило. Укрон ведь знает, где она находится?

— У тебя не получится.

— Как два байта переслать! Общению с тротилом меня учили сперва в пехотном, потом в спецназе. Служил я тут в трехстах километрах, полигон знаю как облупленный. Там всегда можно пару неразорвавшихся снарядов копнуть. Нам на стрельбы ведь самое старье выдавали — по мишеням гвоздить. Случались отказы взрывателей. Думаю, у артиллерии и танкистов та же петрушка, а из их «чемоданов» можно столько тротила натопить, что на пирамиду Хеопса хватит.

— Не получится. Хранители не позволят. Но отчего не попытаться? — задумчиво произнесла «лягушонка». — Попробуй.

Часть вторая

По следу

Глава шестая

Забравшись в салон «Гелендвагена», капитан Олашев испытал настоящее наслаждение, плавно переходящее в испуг. Наслаждение от того, что после тридцатиградусной жары попал в нежную приятную прохладу. Испуг же от того, что за время работы на месте происшествия капитан так вспотел, что сухими остались только подошвы ботинок и козырек фуражки. Так что в холодке Олашев рисковал быстро и качественно получить воспаление легких.

— Разобрались? Докладывай. — Начальник УВД области, как оказалось, сидел на заднем диване. Он несколько раз стукнул пальцем по клавишам, что-то доделывая, и закрыл крышку ноутбука.

— Студентки найдены, товарищ полковник, — загнул палец на опущенной руке капитан. — Показания сняты. Сейчас отправлю девочек на токсикологическую экспертизу. На этом поиски предлагаю прекращать. Последняя пропавшая из женщин, Дамира Иманова, предположительно, уехала в Москву. Машина обнаружена у вокзала в Соликамске, на ее имя куплено сразу два билета, ориентировка в Пермь отправлена, — загнул второй палец полицейский. — По времени ее уже должны задержать.

— Полагаешь, это она все затеяла?

— Думаю, что нет, — загнул третий палец капитан. — Если она замешана — какой ей смысл сообщать о преступлении, о машине преступников, о направлении их движения? Она ведь не знала, что им удастся проскочить! А чтобы отвести от себя подозрения, проще было лечь в пещере рядом со своим научным руководителем и сказать, что тоже ничего не помнит.

— С равным успехом преступники могли закопать ее в лесу и воспользоваться ее документами, — сурово ответил полковник. — Так что поисков до темноты не прекращай. Пока не придет информация о ее задержании, будем держать в уме и этот вариант.

— Есть, товарищ полковник. Будем искать.

— Продолжай, что там дальше с пострадавшими?

— Погибшие, предположительно, студенты Павел Сомов и Данила Захаров. Из института сообщили, что в штате экспедиции числились именно они. Под описание подходят. Оба погибли от глубоких резаных ран и связанной с этим обширной кровопотери. Раны нанесены длинным и узким острым…

— Я понял, капитан, их зарубили мечами. Давай ближе к делу.

— У обоих в руках ружья со стреляными патронами, — заговорил быстрее Олашев. — Значит, опасность они осознавали и даже попытались оказать сопротивление. Сколов от дроби на стенах нет. Получается, все заряды попали в цель. Среди нападавших должны быть погибшие или как минимум тяжелораненые. Даже утиная дробь, выпущенная в упор, человека до полусмерти изувечит. А тут, судя по патронам, картечь на крупного зверя. Патроны покупные, стандартные, приобретались в Москве. На всякий случай мы уже послали запрос. По крови, глубине и характеру ран подробностей пока нет, эксперты работают. Но если после четырех выстрелов в упор кто-то смог подойти и зарубить парней — значит, нападавших было никак не меньше четверых. Минимум двое сейчас ранены. Но скорее всего, преступников было больше. Четыре выстрела, как-никак. Картечью промахнуться трудно.

— Следы есть?

Капитан вздохнул.

— Ладно, тогда говори, что есть. Что там за ожившие мертвецы и жрущие людей зомби?

— Мы предполагаем, — оживился Олашев, — что ограбление было подготовлено заранее. «Черные археологи» дождались, пока экспедиция вскроет могильник, и подсыпали людям в пищу какой-то психотропный препарат, надеясь их усыпить или просто сделать недееспособными. Но поскольку яд разошелся неравномерно, а ели все по-разному, то и реакция на отравление вышла для преступников неожиданной. Доцент Салохин потерял сознание, у девушек случились галлюцинации, а студенты, возможно, вообще не обедали и не травились. Увидев нападавших, он оказали активное сопротивление, успев сделать по два выстрела. Преступники их зарубили, забрали содержимое могильника и скрылись. Вероятно, им пришлось вывозить тяжелораненых, и для этого понадобился дополнительный транспорт. Они воспользовались неадекватным состоянием гражданки Имановой и вынудили ее вести одну из машин. Она подчинилась, но в деревне как-то обманула похитителей и совершила звонок, предупредив нас об убийстве и машине преступников. Если бы ДПС не лопухнулось, вся компания уже сидела бы в кутузке и строчила чистосердечные признания.