Мэвис и супершпионы - Картер Браун

Ваш верный друг и горячий поклонник Гарри".

С моей души упал камень: Его высочество не держит на меня обиды. Значит, он придет ко мне этой ночью, а я... Я должна найти предлог, под которым уйду из комнаты. Какой? Ладно, об этом я еще успею подумать, а сейчас надо отдохнуть и собраться с силами.

Я приняла душ, промокнула тело мягким полотенцем и, не расчесываясь, улеглась в постель, вдыхая сладкие запахи душистых цветов.

Проснувшись, глянула на часы: шесть вечера. Пора готовиться к пиру... После сна мои локоны были спутаны, я принялась расчесывать волосы, но потом решила, что дама времен императора Тиберия может ходить лохматой — вряд ли эта женщина успевала бегать по парикмахерским, когда ей надлежало присутствовать на всех оргиях...

Я прошлась кисточкой по векам, наложила на губы тонкий слой розовой помады. Вдруг в дверь постучали. Пит обещался быть после семи. Кому же не терпится увидеть Мэвис?

— Кто там? — громко спросила я.

Молчат. Я прислушалась, осторожно подошла к двери и приоткрыла ее.

Коридор пуст. Но у порога стоит коробка, а к ней пришпилена записка. Мой наряд! Я затащила коробку в комнату и прочла записку:

"Мэвис, я выбрал для вас этот костюм. Мне кажется, это будет достойная оправа для вашей красоты.

Гарри".

В нетерпении я сорвала с коробки крышку. То, что там лежало, могло уместиться на моей ладони. Нечто невообразимо тонкое, легкое и короткое. Но потом я поняла: Гарри искал «оправу» для наготы Мэвис и нашел ее!

Я быстренько надела бюстгальтер без бретелек и крошечные трусики-лоскуток на резиночке. Аккуратно натянула «костюм» и расправила его. «Костюм» представлял собой античный вариант бикини: белая суперкороткая рубашечка, отделанная по подолу золотистой змейкой и застегивающаяся красивой пряжкой на одном плече. Мои бедра были на виду. Ткань едва прикрыла ягодицы. Не представляю, как я буду садиться и вставать, и еще больше не представляю, как на это будут реагировать мужчины.

В коробке лежали еще сандалии с золотыми ремешками и медный браслет, который я хотела прикрепить повыше локтя, но потом нацепила на запястье.

В дверь снова постучали. Это наверняка был Пит. Я открыла дверь и остолбенела: передо мной стоял римский патриций в тоге. Конец мантии был перекинут через левое плечо. Пит Брук тоже смотрел на меня, вытаращив глаза.

— Вы, несомненно, будете королевой бала, Мэвис, — наконец произнес он и поцокал языком. — Просто потрясающе! Но я бы на вашем месте не стал бы так дерзко дразнить гостей виллы и набросил на себя тунику.

— Что это?

— Такая рубаха. Ее тоже носили во времена Тиберия.

— Вы бы еще посоветовали мне закутаться в одеяло!

— Как хотите.

Он закрыл дверь, прошел в комнату и снова вытаращил глаза, увидев море цветов.

— Его высочество?

— Да, — гордо ответила я. — Прислал свои извинения. Хочет, чтобы я ему хоть что-нибудь пообещала в будущем...

— Ну тогда все в порядке, — успокоился Пит. — Вам не придется набрасывать аркан, чтобы привести сюда самое строптивое животное Азии...

— Вы хотели кое-что мне сообщить, — напомнила я.

— За этим я и пришел.

Пит достал из складок своего одеяния небольшую металлическую коробочку. Она была вдвое меньше моего мизинца.

— Вот эта штучка нам поможет, — пробормотал он.

— Да? — Я покрутила пальцем у виска, намекая, что у моего приятеля поехала крыша.

— Сейчас я объясню, как этой штучкой пользоваться, — невозмутимо сказал Пит. — Видите: здесь липучка.

Тут он левой рукой крепко схватил меня за талию, а правую руку сунул в декольте. Я взвизгнула, почувствовав, как металл прилип к моему телу, но не успела вырваться из цепких рук секретного агента, как он сам отпустил меня.

— Да вы... просто сексуальный маньяк! Извращенец!

И я чуть было не запустила ему в голову цветочную корзину.

Как ни в чем не бывало Пит потер руки:

— Ну вот, «подслушка» на месте!

— Что вы сделали? — Я в ужасе уставилась на него. — Что за гадость вы прикрепили между... ну там?

— Это микроаппаратура для подслушивания, — ухмыльнулась британская скотина и еще похлопала меня по плечу. — Вы будете на контроле, Мэвис. Этот аппаратик передаст мне все, что нужно.

Затем он коснулся своей груди: как будто что-то проверил.

— Здесь, под складкой, находится микрофон. Я буду следить за вами. Когда вы с Гарри исчезнете, мне останется только отыскать укромное место и включить свой приемник. Я буду слышать все, что бы ни происходило в вашей комнате. И уловлю тот момент, когда Его высочество останется один.

Я оторопело смотрела на Пита. Здорово придумано, ничего не скажешь.

— Однако, Пит, — я замялась, — что будет, если мы с Гарри начнем, ну... обсуждать разные вещи, которые не предназначены для посторонних ушей?

— Мэвис, что за ерунда лезет вам в голову! — рассмеялся этот негодник. — Для меня сегодняшний карнавал — это работа, и ваши отношения с принцем — тоже работа. Мне все равно, о чем вы будете ворковать. Будет даже лучше, если вы вообще забудете про «подслушку». Это поможет вам сосредоточиться исключительно на Гарри и выполнить задание.

— Я попробую, но не ручаюсь...

— Уже почти семь. Скоро начнется... — сказал Пит. — Я возвращаюсь к себе. Никто не должен знать, что я заходил сюда. Встретимся на террасе.

— Хорошо.

Проводив Пита, я села и призадумалась. У меня вдруг испортилось настроение. Итак, все будут веселиться и только Мэвис Зейдлиц — выполнять задание, причем гнусное. В истории Древнего Рима не было ходячих «подслушек» и уж тем более в оргиях не участвовали живые передатчики звуков на расстояние. Я буду первой.

Я пересела к туалетному столику и машинально кончиками пальцев стала наносить капельки любимых духов на сгибы локтей, за ушки, под коленки... Остановилась я только тогда, когда заметила, что флакончик почти пуст. «Подслушку» я больше не чувствовала, она слилась с моим телом. Вдруг я подумала, что если бы была конструктором, то придала бы передатчику совсем другую форму, чтобы эту штучку можно было крепить под грудью... Что за идиотские мысли! Сейчас припрется Марти Гудмен, а я еще не выполнила его указаний и думаю черт знает о чем!

Встав, я открыла балконную дверь и плотно задернула шторы. Я ощущала себя игрушкой в чужих руках, марионеткой, которую дергают за ниточки. Черт бы побрал этого агента туристической компании, который уговорил меня купить тур в Италию!

Кто-то засопел под дверью. Ага, вот прибыла и «артистическая натура», «мастер кровавых холстов», а как по мне — так просто коротконогий мерзавец и убийца. Я открыла дверь. Марти Гудмен стоял на пороге, выпятив грудь и выставив голое плечо. Его одеяние чем-то напоминало тогу Пита. Где-то в складках Гудмен наверняка прячет свой отвратительный «художественный инструмент».

Резко оттолкнув меня, метатель ножей вошел в комнату. Я отпрянула, боясь, как бы коротышка случайно не коснулся металлической коробочки на моем теле.

Марти захлопнул дверь, сморщил нос и сказал:

— Чем это здесь воняет?

Он неодобрительно оглядел корзинки с цветами, приблизился ко мне, втянул в ноздри воздух и процедил:

— Ну, бамбина, чем занималась? Сделала то, что я приказывал?

— Да, все приготовила.

— Проверим, — зыркнул он недоверчивым глазом и вышел на балкон.

Вернулся.

— Осталось только привести сюда этого арабского скакуна...

— Да, я все помню, — вздохнула я. — Привести, а потом выйти и не возвращаться.

— Очень хорошо. Люблю людей с хорошей памятью.

Он испытующе посмотрел на меня, и его голубые глазки заблестели.

— Какие у тебя с принцем отношения?

— Обыкновенные... Он лезет ко мне, а я дрожу от одной только мысли, что могу стать наложницей в его гареме.

Марти пятерней почесал затылок и потянулся.

— Постарайся, чтобы наш дружок был здесь после полуночи. Нужно некоторое время, чтобы гости выпили, расслабились, начали веселиться... А потом никто и не обратит внимания на то, что вы решили уединиться... Ясно?

— Ясно, — буркнула я.

— Скажешь ему, что ты страшно боишься Олла, что эта обезьяна наводит на тебя ужас. Тогда он пошлет телохранителя подальше, а сам займется тобой, цыпочка.

Я только тяжело вздохнула.

— Я буду все время наблюдать. И если ты задумаешь меня обмануть, пощекочу своим ножичком.

— Не сомневаюсь.

Мне хотелось, чтобы он поскорее убрался. Одно присутствие этого ублюдка отравляло воздух. Меня даже замутило.

— Что-то мне здесь не нравится, — Марти сверлил своими голубенькими глазками. — Раньше, Мэвис, ты бузила, а теперь присмирела, со всем соглашаешься... К чему бы это?

— Да к тому, что я страшно устала — от ваших угроз, от ваших приказов, от ожидания того, что произойдет на пиру... Это можно понять?!

— Ладно, бамбина, недолго осталось... После полуночи все закончится, и ни о чем больше беспокоиться не придется. Я забуду твое имя.