В эпицентре любви - Дженни Лукас

«Какой матерью она будет? — поймал себя Талос на мысли. — Какой матерью она будет?»

Он невольно опустил взгляд на вырез и корсаж, ее платья, прошелся им по ее кремовой коже, пышной груди, обнажившейся, когда она нагнулась поднять игрушку с каменного пола.

Его желание было просто невыносимо. Он жаждал ласкать ее тело. Ощущая болезненное напряжение, он сжимал хрустальный бокал с красным вином.

— Талос? — Ив взяла его за руку и вопросительно взглянула. Ее прикосновение и заботливое выражение невероятно красивого, сияющего счастьем лица поразили его до глубины души.

И он вдруг осознал, что эта нежно любящая женщина гораздо опасней соблазнительной, сексуальной любовницы, которой Ив была раньше.

Он хотел ее.

В постели.

В жизни.

Он изголодался по той мечте, которую Ив обещала ему. По иллюзии, постепенно воплощавшейся в жизнь. А больше всего — по спальне, ожидавшей их в гостевом крыле замка, украшенной лепестками роз, свечами и мягкими простынями.

Нет, ожесточенно убеждал он себя, ни в коем случае нельзя сдаться!

Отдернув ладонь от Ив, он так сильно сжал бокал, что тот треснул в его руке, и красное вино растеклось по дереву, словно кровь.

Трехлетняя Руби вскрикнула от страха.

Веселые Рорк и Лиа, обнимавшиеся за другим краем стола, посмотрели на него, изумленно раскрыв рот.

— Прошу прощения, — пробормотал Талос и встал из-за стола. — Прошу прощения.

Взглянув на них, он отвернулся.

— Что с тобой? — прошептала Ив. — Что случилось?

Он посмотрел в ее бледное, напуганное лицо:

— Нам нужно ехать! Надо убираться отсюда.

Надо покончить с этим.

Он добился своего: Ив стала его женой. Война наполовину выиграна. Теперь осталось заставить ее вспомнить. Как можно скорее. Пока искушение не стало слишком сильным. Пока Ив не завершила то, что начала три месяца назад, и не обратила в пепел всю его жизнь.

Резко повернувшись на каблуках, он пошел прочь от террасы со свисающими с крыши глициниями и волшебными фонариками, сверкавшими в ночи.

— Талос? Талос! — кричала ему вслед жена, но, быстро шагая к вилле, Талос даже не обернулся. Он откинул крышку мобильного и принялся раздавать приказания.

Ив начала войну три месяца назад. Теперь он ее закончит.

— Мистер Ксенакис, самолет скоро приземлится.

Ив проснулась и увидела над собой лицо приятной темненькой стюардессы, держащей в руках поднос. Выпрямившись в белом кожаном кресле, Ив протерла глаза, утомленная и сбитая с толку. Она разгладила ладонями свое подвенечное платье, но это не помогло: кремовый шелк смялся и потускнел.

Как и сам день ее свадьбы.

У нее до сих пор шла кругом голова. Сначала она была счастливой невестой, принесшей клятву верности отцу своего будущего ребенка. Но через мгновение Талос уже тащил ее прочь из замка, запихнул в машину, которая доставила их в частный аэропорт.

Они уехали, даже как следует не поблагодарив Лиа и Рорка за изумительную свадьбу, которую те устроили. Талос буквально затолкал ее в свой самолет.

Там он не обращал на нее никакого внимания, не отвечал на вопросы. Он сел за столик в противоположной стороне салона. У стюардессы он заказал рюмку скотча — и даже не выпил его. Только глубоко вдохнул его аромат, а потом отдал обратно и велел вылить.

Он сошел с ума?

Или она?

Приведенная в замешательство, обиженная Ив глядела в иллюминатор, рассматривая огни побережья Италии, исчезавшие в черной пучине Адриатического моря, и не заметила, как заснула.

Теперь же, глянув в иллюминатор, она различила в темноте скопление огоньков, похожих на звезды в ночном небе.

— Где мы?

— Начинаем снижение над Афинами, мадам.

— Афины! — вскрикнула Ив. — Сколько же я спала?

Брюнетка понимающе улыбнулась:

— Почти два часа.

Два часа. Ив взглянула на мужа, который все еще сидел за столиком, устремив взгляд в ноутбук.

Наверное, у него много работы, убеждала она себя. Неотложной работы, которую он хочет поскорее закончить, чтобы они могли наслаждаться медовым месяцем.

Но ее не успокоило это объяснение. Ведь он был так холоден и невнимателен к ней с самой их свадьбы.

Словно за что-то на нее злился. Но это не имело смысла. Разве он не прилетел в Лондон, чтобы найти ее? Разве не сделал ей предложение, узнав о ее беременности? Разве не убеждал стать его женой так страстно и нежно?

И вот она наконец согласилась. У них была романтичная, прекрасная свадьба. Так почему Талос вдруг стал вести себя, словно ему противна сама мысль о ее существовании?

Ив устало потерла виски, и из шиньона выбились темные завитки волос. Она не видела в этом смысла. Это амнезия вызвала ее исступление? Почему она не понимает его?

Стюардесса аккуратно поставила поднос на столик рядом с ней.

— Мистер Ксенакис сказал, что вы, возможно, захотите перекусить перед приземлением.

Ив увидела большую тарелку нарезанных фруктов, кусочки хлеба и сыра, питьевую воду и соки. Она посмотрела на мужа, сидящего в отдалении.

— Он не захотел присоединиться ко мне? — спросила она, пытаясь, пусть и безуспешно, скрыть обиду в голосе.

Стюардесса сочувствующе на нее посмотрела:

— Мне жаль, мадам.

Когда стюардесса отошла, Ив принялась лихорадочно думать. Талос не мог жениться на ней ради денег, потому что ее состояние, каким бы большим оно ни было, было всего лишь крупицей от его миллиардов. Тогда почему?

Потому что она беременна от него? Он говорил, что хочет дать ребенку свою фамилию. Неужели это единственная причина?

Нет, в отчаянии сказала она себе. Талос женился на ней, потому что любит ее.

Правда, он никогда не говорил этого, ведь так?

Она ела фрукты, запивая их водой, хотя не была голодна. Самолет приземлился. Талос и после полета игнорировал ее обиженные взгляды.

Спустившись по трапу, Ив глубоко вдохнула.

Многочисленные помощники и телохранители Талоса ожидали их на посадочной полосе, как и две машины, которые должны были доставить их в город. Они быстро и без затруднений прошли через таможню и спустя несколько минут вместе сидели на заднем сиденье черного «бентли», пока шофер вез их в город по шестиполосному шоссе.

Ив смотрела на Талоса до тех пор, пока он наконец не поднял глаза.

— Талос, почему ты так себя ведешь? — спросила она тихо.

— Как? — сказал он.

— Как кретин.

Стиснув зубы, он отвернулся к окну.

— Мне жаль, что ты такая беспомощная и несамостоятельная, раз стремишься постоянно быть в центре моего внимания, — приглушенно проговорил он. — Но, в отличие от тебя, я живу не только выжимая из других заработанные ими деньги. В отличие от тебя у меня есть дело, и я должен им управлять.