Авиатор - Йон Колфер

Конор нахмурился.

— Я хотел бы. Мы с ним близки, но весь прошедший год он был очень занят. Рыцари Святого Креста стали сильнее. Произошло Несколько инцидентов насилия против граждан и гостей. Рыцари открыто не исполняют волю короля. Отец обеспокоен его безопасностью.

— И правильно обеспокоен, — сказал Виктор. — Люди Бонвилана наглеют с каждым днем. Маршал чуть не стал премьер-министром и верит, что у него еще есть шанс получить эту высокую должность. Король подумывает о парламенте, но не о таком, где будут верховодить эти рыцари. С обеих сторон можно ожидать серьезных политических махинаций. Настало время осторожности и скрытности.

— Это имеет отношение к человеку, с которым вы должны встретиться? И к новой лаборатории?

— Да. И к тому и к другому. Этот человек рискует своей жизнью, чтобы сообщать новости о том, как Бонвилан подминает под себя тюремную администрацию.

— А лаборатория?

Виктор опустился на колени перед Конором и стиснул его плечи.

— Она почти готова, Конор. Реконструкция практически закончена, хотя посторонним об этом ничего не известно. И прибыло оборудование для постройки нашей летающей машины.

Сердце Конора глухо ударило о ребра.

— Все?

— Да. О чем мы просили, и даже больше. Николас фактически удвоил заказ и запросил все, до чего только смог додуматься. Настоящая пещера Аладдина для двух летчиков вроде нас с тобой. Шесть двигателей. Пять ящиков бальзы. Рулоны шелка и хлопка; кабели; пневматические резиновые обода, Конор. Все дорогущее, но оно того стоит. Две пары новомодных защитных очков, самые последние точные инструменты. Все, что нужно, чтобы создать мастерскую, равной которой нет на земле; и благодаря щедрому подарку Ника в нашем распоряжении башня Мартелло[55] в окрестностях Килмора, где и расположилась лаборатория. Там Бонвилан не сможет заглядывать нам через плечо. У нас будет собственная аэродинамическая труба, jeune homme. Задумайся об этом.

Сознанием Конора полностью завладели летающие машины.

— Когда я смогу ее увидеть?

— Скоро, — пообещал Виктор. — Скоро. Только два человека на острове знают о нашем оборудовании. Теперь три, включая тебя. Для остальных это просто огромное собрание дорогостоящих несуразиц. Идиотские покупки, запертые внутри руин.

— Но к чему такая секретность?

— Ты все еще не понимаешь значения того, что мы пытаемся создать. Если мы преуспеем, Соленые острова будет прославлять весь цивилизованный мир, а король Николас станет человеком, научившим этот мир летать. Его позиция будет защищена до конца дней. А до тех пор он просто чокнутый король, в эгоистических интересах расточающий казну Соленых островов. Мы та палка, с помощью которой можно его побить. Партия прибывшего товара огромна. Все необходимо хранить в секрете, пока мы не будем готовы. До тех пор нужно делать вид, что наши прогулки носят образовательный характер.

Конор все понимал, но возбуждение сделало его безрассудным.

— Проклятый Бонвилан! Он сдерживает развитие науки.

— Это будет продолжаться недолго, — успокаивающе сказал Виктор. — Ладно, в следующие выходные я украдкой проведу тебя на паром. Сможешь сам разглядеть наши новые двигатели.

— В следующие выходные… Хорошо.

— На борту мы почитаем Шекспира.

На лице Конора возникло выражение полнейшего недоумения.

— Шекспира? Я… — Потом он вспомнил и вскочил. — Изабелла как раз сейчас пьет чай. Сразу после этого я непременно должен поговорить с ней. Который час?

На каминной полке стояли часы, но француз тем не менее бросил взгляд на другие — солнечные — на балконе.

— Я бы сказал, примерно четверть шестого.

— Откуда вам это известно? — недоверчиво спросил Конор. — Солнца не видно, при такой-то облачности.

Виктор подмигнул ему.

— Может, другие и не видят солнца, jeune homme. Но я же мечтатель.

Голова Конора гудела от новой информации, когда он возвращался в апартаменты Брокхартов. День был серый, на гранитные стены падал тусклый свет, отчего они выглядели почти черными. Ничто не отвлекало его мыслей от изобретательства и романтики. Виктор был прав. Изабелла каждый день сидит рядом с ним на уроках латыни, французского, математики, а теперь еще и Шекспира. У него есть шанс. И разве существует лучший способ произвести впечатление на девушку, чем построить для нее летающую машину? Настоящий аэроплан, не игрушку. Он назовет его «Изабелла», если Виктор согласится, но разве может такой экстравагантный романтик, как знаменитый Щетка, стать на пути юной любви?

Подгоняемый бурлящими мыслями, Конор пересекал внутренний двор, не замечая ничего вокруг, даже друзей. Они, правда, не относили это на счет грубости и лишь улыбались.

«Гляньте только на юного Брокхарта, парящего в небесах. Ничего удивительного. Разве он не родился в небе?»

Дорогу ему перебегала свинья, и он врезался в ее грязный бок.

— Извини, принцесса, — выпалил Конор; реальность и собственные мысли перемешались у него в голове.

Загонщик поскреб подбородок.

— Кого ты назвал принцессой? Меня или свинью?

Конор дважды извинился, сначала перед свиньей, потом перед загонщиком, и торопливо зашагал дальше, теперь уже вернувшись на землю.

— Свиная Отбивная говорит, что свободна в среду! — крикнул вслед ему загонщик, к немалому развлечению всех, кто мог его слышать.

Конор, с горящими щеками, свернул за ближайший угол, вовсе не туда, куда намеревался идти; но теперь, по крайней мере, загонщик не видел его. На мгновение он, не обращая внимания на проходящих мимо полицейских, гражданских служащих и торговцев, прислонился к стене, дожидаясь, пока жар смущения угаснет. Протопали два рыцаря Бонвилана, по всей видимости пьяные, хватая с рыночных прилавков все, что душа пожелает. Ничего, конечно, не платя — да никто о том и не заикался.

Из открытого окна буфетной донесся незнакомый голос, говорящий с приятным напевным акцентом:

— …такой миленький. Гретхен, знаешь, а ведь маленькая немецкая принцесса, с этими ее ушками и этими ее поместьями, убила бы, просто убила бы кого угодно ради того, чтобы сегодня днем отпить чаю с принцем Кристианом. Но он предпочел вашу Изабеллу. Она должна быть польщена. Если хочешь знать мое мнение, он ей все сегодня выскажет. И он не вернется обратно. Кристиан не любит плыть морем, со всеми этими волнами и тошнотой.

«Он ей все сегодня выскажет».

Конора охватила паника. Держать такие мощные эмоции под контролем… нет, это нелегко. Вид у него был ужасный.

«Я должен немедленно поговорить с ней».