Синеглазая принцесса - Констанс О`Бэньон

Алана с трудом добралась до доски и с еще большим трудом вскарабкалась обратно наверх. Ноги скользили по льду, она несколько раз падала, но, упрямо стиснув зубы, поднималась и снова лезла вверх. Мороз крепчал, однако страх служил девушке надежной защитой от холода.

Наконец до вершины горы остался всего один шаг. Алана занесла ногу и… поскользнувшись, полетела вниз!

Пришлось начинать все сначала.

Волки постепенно подбирались ближе: их вой звучал громче и грозней.

Наконец-то Алана очутилась рядом с капитаном. Лицо его было почти таким же белым, как снег.

– Помогите мне! – взмолилась Алана, стараясь положить его на доску. – Приподнимитесь немножко, вы такой тяжелый!

Но капитан был по-прежнему без чувств. С невероятными усилиями Алане удалось наконец взгромоздить его на доску и пододвинуть к склону горы. Конечно, это будет рискованный спуск, но девушка предпочитала сломать себе шею и умереть мгновенной смертью, нежели быть растерзанной стаей волков. А они приближались. Алана обхватила Николаса, чтобы не дать ему упасть, и оттолкнулась от земли. Съехали самодельные санки благополучно, но в самом конце доска врезалась в бок дилижанса, а капитан Беллинджер и Алана свалились в снег. Вскочив, она в ужасе кинулась к капитану: вдруг его рана при падении открылась? Однако терять время на осмотр было нельзя, и девушка принялась затаскивать Николаса в дилижанс.

Когда капитан наконец очутился внутри, Алана с изумлением обнаружила, какого же он все-таки огромного роста – длинные ноги никак не желали умещаться в тесном пространстве. Наконец и эта цель была достигнута!

Но успокаиваться было пока рано. Разбойники забрали шинель Николаса, и Алана спрыгнула на снег, подбежала к свалившимся на землю дорожным сундукам и лихорадочно перерыла их, отбирая все мало-мальски теплые вещи. В кожаном чемоданчике лежали бинты, лекарства и какие-то блестящие инструменты. Девушка сообразила, что они тоже пригодятся, и прихватила чемоданчик с собой.

Еле волоча ноги от усталости, она побрела к дилижансу. Капитана Беллинджера бил озноб. Алана укутала его шерстяными кофтами и поплотнее закрыла обе дверцы, радуясь, что они не только не отвалились при падении, но даже не покривились.

Покончив с самыми неотложными делами, девушка села рядом с раненым и задумалась.

Время близилось к вечеру, уже темнело. Скоро появятся волки…

Алана вспомнила про пистолет капитана Беллинджера: если волки проломят дверцу и ворвутся внутрь, пистолет ей очень даже пригодится… Но, увы, пистолет валялся, наверное, где-то наверху у дороги.

«Успею или не успею?» – гадала она, прислушиваясь к зловещему вою. Может, все-таки вскарабкаться на гору и поискать пистолет на снегу? Или не рисковать? Пистолет то ли найдется, то ли нет, а рану капитана необходимо обработать как можно быстрее… Ах, как же ей сейчас не хватает бабушкиных мудрых советов!..

Алана торопливо осмотрела рану и, убедившись, что она не кровоточит, все-таки решила сбегать за оружием. Она понимала, что без нее капитан не выживет. Он был не в состоянии о себе позаботиться. Так что нужно быть предельно осторожной, иначе, если с ней что-нибудь случится, им обоим конец.

Индейцы ценят хладнокровие и стараются воспитать эту черту в своих детях. Поэтому Алана не потеряла самообладания. Прислушиваясь к волчьему вою, будучи готова в любую минуту броситься наутек, она на этот раз удачно вскарабкалась на гору и тщательно обшарила каждую пядь земли, пока не нашла в снегу пистолет. А найдя его, помчалась вниз.

И вовремя! Из ближнего леса выскочили волки! Звери и девушка наперегонки бежали по скользкому склону горы. Но Алана оказалась проворней и успела захлопнуть дверь перед рычащими тварями.

Оконные стекла задребезжали – это волки набрасывались на дверь. Сжавшись в комочек, девушка дрожала от страха и мысленно уже готовилась к лютой смерти.

Но дверь не поддавалась, и волкам вскоре надоело ее таранить. Они отбежали, Алана услышала смачный хруст. Ей чуть не стало дурно – она поняла, что звери пожирают трупы кучеров.

И опять – в который уж раз за этот роковой день! – Алана запретила себе думать о страшном и занялась делом. Опустившись на колени подле Николаса, девушка разорвала окровавленную рубаху и постаралась осмотреть в сумерках его плечо. Рана опять кровоточила. Нужно срочно вынимать пулю! Спокойствие… только не волноваться! Алана достала из кожаного чемоданчика небольшой острый нож и, затаив дыхание, провела им по ране. Капитан по-прежнему лежал без сознания, но его лицо скривилось от боли. Алана закусила губу, полоснула сильнее, раздвинула края раны – и вынула пулю!

Дома, в родном селении, у нее всегда были под рукой целебные травы, и ей не составило бы труда обработать рану Николаса, но теперь, глядя на склянки с незнакомыми лекарствами, Алана пришла в замешательство. Какое из них подойдет для Николаса? После долгого раздумья она остановила свой выбор на коричневой мази и, перевязав плечо раненого белоснежными бинтами, устало вздохнула. Она сделала все, что было в ее силах. Теперь оставалось только ждать и надеяться на лучшее.

С того момента, как Алана вынула из раны пулю, прошло уже немало времени, а капитан даже не пошевелился. Это был тревожный признак.

Алана прикоснулась пальцем к его губам. Нет… все-таки дышит!

Она приложила руку к груди Николаса. Сердце билось слабо, но ровно. И на том спасибо!

Теперь, когда все дела были позади, Алана смогла подумать о погибших кучерах и решила, что беднягам, пожалуй, повезло: им не пришлось умирать медленной смертью.

Ночью капитана Беллинджера снова начал бить озноб. Алана легла рядом, согревая его своим телом. Ей и самой было холодно, но она переносила это спокойно, ведь ей уже не раз приходилось терпеть холод. Алану волновало только одно – удастся ли теперь ей вырвать капитана Николаса Беллинджера из когтей смерти, как недавно это удалось ему…

Жизнь его висела на волоске, а в зловещей тьме свистел ледяной ветер и выли волки…

10

Ночь тянулась бесконечно. Алана крепко прижималась к капитану Беллинджеру, и его близость не только согревала ее, но и придавала ей мужества. Особенно когда волки снова принимались с рычанием царапать когтями дилижанс.

Однако в последний час их что-то не было слышно. Алана надеялась, что они, наконец, ушли на поиски более легкой добычи.

Пистолет был у нее под рукой. Индейцы уважают волков, и Алана никогда не стала бы убивать их просто так, ради потехи, но сейчас речь шла о спасении ее собственной жизни и жизни капитана Беллинджера, поэтому она без колебаний пустила бы в ход оружие.

Алана провела пальцем по обледеневшему стеклу. Если звери начнут ломиться в окно, оно не выдержит и расколется.

Брр… Девушка содрогнулась и придвинулась к Николасу. Он застонал. Испугавшись, что она разбередила его рану, Алана отпрянула.

– Где я? Черт побери, что произошло? – хрипло пробормотал Николас.

– Вы в безопасности, капитан Беллинджер. Не волнуйтесь, спите спокойно, – Алана потрогала его пылающий лоб. – Вы ранены и должны поберечь силы.

С непривычки она с трудом произносила английские слова.

– Ты… кто? – Капитан пошарил в темноте рукой.

– Я Алана. Алана! Помните? А теперь спите. Спите, а я буду вас охранять.

Николас с трудом отделял сон от яви, в темноте все было таким призрачным… Потом он вдруг вспомнил про нападение разбойников и про то, как самоотверженно защищала его Алана Кэлдвелл.

– Синеглазка… Это ты?

– Да, – чуть слышно прошептала Алана. – А теперь засыпайте. Пожалуйста, засыпайте!

Капитан глубоко вздохнул и забылся крепким сном. Он спокойно проспал всю ночь, и у Аланы даже зародилась надежда на его скорое выздоровление. Но на рассвете Николас вдруг начал бредить.

– Проклятые янки! Зачем вы убили моего отца? Он не виноват! – бормотал капитан. – Вы казнили невиновного. Это моя мать… моя мать виновата…

Алана, опасавшаяся, что если капитан будет метаться в бреду, его рана снова откроется, принялась уговаривать Николаса:

– Подождите до завтра, капитан. Завтра вам будет лучше, и мы поговорим про ваших родителей. А сейчас спите.

– Все женщины – хищницы. Коварные хищницы! Они норовят вырвать у мужчины сердце… Подлые предательницы!

– Не думайте об этом, – умоляла Алана. – Вспомните что-нибудь хорошее. Что-нибудь из своего детства.

Почувствовав на лбу прохладную руку, Николас постепенно успокоился. Страшные видения отступили…

– Я поклялся, что не буду никого любить, – пробормотал он, уже засыпая, – и сдержу свою клятву!

Алана осторожно обняла Николаса и прижалась щекой к его щеке:

– Спите, капитан, спите. Утро вечера мудренее.

Алана не знала, как долго она проспала, но когда она открыла глаза, в заиндевевшее окно уже просачивался дневной свет.

Николас еще не очнулся от забытья. Алана с тревогой вгляделась в его черты и облегченно вздохнула. Жар спал, капитан дышал ровно и глубоко.