Полет Пегаса - Энн Маккефри

– Не торопись, милая. Посиди с нами минутку.

Орри уставился на меня удивленными глазами, полагая, что я забочусь о его личной жизни, а я решил не развеивать его заблуждения.

– Не могу, господи хороший – улыбнулась девица – Нам не положено.

– Да сядь ты… – поморщился я – Никто тебя за коленки хватать не собирается. Расскажи нам, кто здесь кто в зале. Впервые мы здесь.

– А… Понятно – кивнула девица – Только садиться для этого без надобности.

Она нагнулась к нам так, что отвисший ворот блузки открыл широкий обзор на ее могучий бюст, такой, что Орри снова впал в ступор, и быстро зашептала, пригнувшись мне почти к самому уху:

– Значит слушайте, господин хороший. Та компания, что вокруг очага расселась – новые, их раньше не видели. Маранийцы все, одни мужики, баб с ними нет. В дальнем углу, под головой тур-ящера сидят мужик с девкой, видите?

Я взглянул, куда она показывала. Действительно, там сидели несколько человек, среди которых заметно выделялись двое – рослый мужик с длинными соломенными волосами, собранными в хвост, и с короткой бородой. С правого виска у него свисала прядь волос, перевитая стандартной для нордлинга ниткой зубов, вырванных у мертвых врагов. Правда у этого нитка обвивала прядь слоев в пять, наверное. Немало накрошил. Рядом с ним сидела женщина лет тридцати, с очень узким лицом с резкими чертами, оттянутыми к вискам уголками черных глаз, чуть вытянутыми ушами, узким, словно прорезанным ножом в гипсовой маске, ртом. Черные прямые волосы несколькими прядями падали на глаза, одежда тоже была сплошь черной. На перевязи висела деревянная кобура с «маузером» – серьезная заявка на победу, случись чего. Я сегодня сам с таким же.

Рядом с этой парой сидели еще трое нордлингов, все молодые, крепкие, в кожаных безрукавках с нашитыми стальными пластинами, у пояса револьверы. Вся компания пила светлое пиво, на столе у них лежал здоровенный вяленый окорок, от которого они время от времени отрезали изогнутым ножом длинные ломти и закидывали их в рот, запрокинув голову.

– Это Аррава с Кудином – шептала официантка – Они охотники на нечисть и всяких тварей, и говорят, что могут подрядиться и так кого-то убить. У стены, что слева, где светильник, сидят двое – это Рыбак с Мертвяком. Говорят, что раньше пиратами были, а теперь нанимаются в охрану караванов и еще какими-то темными делами занимаются. Контрабандой, наверное.

Я обратил внимание на упомянутых двоих. Они выглядели тоже весьма примечательно. Рыбак был мощным здоровяком с наголо обритым загорелым затылком, с которого свисала недлинная, перевитая золотой нитью с жемчужинами, косица. Другой растительности на лице и голове у него не было. Даже могучие ручищи, лежащие на столе и баюкающие гигантскую оловянную кружку, были совсем безволосыми, как у циркового атлета. Сидящий напротив Мертвяк никаких вопросов не вызывал по поводу того, как нему прилипло такое прозвище. Тощий, с редкими, прилипшими к костлявому потному черепу волосами, с лицом, обтянутым кожей так сильно, что даже зубы выделялись, он не вызывал никаких других ассоциаций, кроме как с мумией. Особенно похожим на хорошо выделанного и выдержанного мертвеца делал его бурый загар. Он пил не пиво, а вино, с брезгливым видом цедя его из высокого бокала, сделанного из толстого неровного стекла.

– У Рыбака с Мертвяком ватага человек в двадцать, но сейчас никого не вижу здесь. Но вообще к нам все больше командиры ходят, ватаги в других местах веселятся – пояснила подавальщица.

– Это почему? – переспросил я.

– Так у нас тут вроде биржи. Скучно здесь ватагам.

Я кивнул, понял, мол, а девица продолжила просвещать меня.

– Компания за самым дальним столом – капитан Ворт со своими ближними. Их отряд человек тридцать, конные стрелки. Нанимались куда-то на юг, вернулись только три дня назад, теперь отдыхают, до следующей недели ни одного заказа не возьмут – просветила меня подавальщица по поводу трех крепких мужичков в исцарапанных кольчугами кожаных камзолах и крепких высоких ботинках на шнуровке до самых колен, переходящих в наколенные щитки.

На боку у каждого висело по могучему «Молоту Тора» с длинным, тридцатисантиметровым стволом, и по кавалерийской шашке, которые занеслись в этот мир с пришлыми, и которые очень удачно заменили мечи после того, как тяжелые доспехи отступили на второй план. На всех галифе с кожаными вставками, сразу видно, что кавалерия. Лица загорелые, спокойные, все в возрасте под сорок, примерно. В общем, вызывают невольное уважение. Связываться с такими не станешь за просто так – без башки в момент окажешься. По виду похоже, что все они или из Вираца, или Марианского герцогства, или из Билара. Соседи, по большому счету.

– А больше никого, по большому счету, интересного и нет, господи хороший – закончила разговор подавальщица – Так, всякая мелкая шелупонь ошивается. Разе что…

– Что?

– Маленького такого мужичка видите? Озерника? В черном сюртуке?

Я обратил внимание на невысокого худого мужичка с жидкой бородкой, жадно сосавшего пиво из кружки. Судя по чертам лица, явно из Озерного края приехал.

– Вижу.

– Это Угорь. Скользкий как та самая рыба, такой же вертлявый, но знает почти все в городе и почти всех. Может о многом рассказать за денежку. Только ему никакой информации о себе не доверяйте.

– А то ее кому-то другому расскажет за денежку?

– Именно так, господин хороший – улыбнулась она.

– А такое имя, как Велер Алан говорит тебе о чем-нибудь?

– Говорит – кивнула девица – Заходит сюда такой господин. Из тех, с которыми мало кто связаться решится.

– А почему?

– Да всякое о нем говорят, не буду повторять – пожала она могучими плечами – Серьезный господин, короче.

– А попробуй повторить все же – сказал я и щелчком толкнул по столу к ней еще одну монету. Она так же щелчком оттолкнула ее обратно и сказала:

– Не знаю, что там правда, а врать не хочу. Серьезный человек и все тут.

– Часто бывает?

– Часто. Не каждый день, но раза два-три в неделю заходит, если в городе.

– Один?

– Считайте, что один. С ним помощник ходит, Пало, из островитян, что с Южного океана. Вроде охраны, но он скорее для мебели, если вы поговорить хотите. Слова от него не слышали.

– Сегодня не было его?

– Нет. Да и рано еще для господина Велера. Он если через часок зайдет, не раньше.

– Ну, спасибо, просветила – сказал я, одобрительно похлопав ее по крепкой руке – Там мой друг тебе что-то сказать хочет.

Я кивнул на продолжавшего пребывать в ступоре Орри.

– Этот то? – слегка насмешливо спросила девица.

– А что? – неожиданно обиделся гном, которого насмешка вывела из ступора – Чем плох?

Он даже подбоченился,

– Да ничем! Просто есть у меня уже один такой, за стенкой ружьями торгует – захохотала та.

Орри сник и замолчал, уткнувшись в кружку. Обломался наш шкипер по самое не могу. А девица направилась к кухне, и я не отказал себе в удовольствии треснуть ее по могучему заду – в аборигенских кабаках из правил хорошего тона это не выбивается. Если кто не хочет, чтобы его любезную по заду шлепали все, кому не лень, не пускает ее кружки с пивом в трактирах разносить. А раз можно, то пожалуйста. Правда, ощущение было такое, словно по скале ударил. Девица даже не среагировала, а ладонь заныла.

Я налил себе пива, глотнул как следует. Отлично! Настоящее царицынское даже с тверским не спутаешь. Если боги в своих чертогах вообще пьют пиво, то берут его в Царицыне. Иначе и быть не может.

– Как пиво? – поинтересовался я у Орри, чтобы отвлечь его от мрачных мыслей. Пиво гномы любят кабы даже не больше чем люди.

– Хорошее – кивнул он и вылил куда-то себе в бороду с половину кружки.

Громкий глоток возвестил, что гном мимо рта не промахнулся. А то у них на первый взгляд и не поймешь.

– Хорошее – еще раз сказал он – То, что надо после таких приключений. Что дальше делать будем?

– Попробую поговорить с народом. Может и узнаю, что здесь за дела творятся. К охотникам подойду, и с тем склизким, который Угорь, пообщаюсь.

– И я пообщаюсь! – неожиданно вскинулся Орри, глядя куда-то мне через плечо – Про свой задаток еще раз спрошу, и вообще познакомлюсь.

Я оглянулся и увидел рыжего оружейника, заходящего в трактир. Видать, закрыл свою лавочку и тоже на пивко потянулся. Ну и славно, глядишь, гномы найдут общий язык, если из-за девки-подавальщицы не передерутся. Хотя, гномы друг с другом дерутся из-за дел серьезных, если, например, один подвергнет сомнению мастерство другого, или в чем другом столь же серьезном не сойдутся. А из-за девки, да еще и не гномы – ни в жизнь. Поэтому я спокойно оставил Орри за столом, а сам встал и направился к продолжающему неряшливо лакать пиво Угрю.

Пройти прошлось через весь зал, но внимания никто на меня не обратил. Компания у очага о чем-то громко разговаривала на великореченском, шумела, хохотала и бренчала кружками, остальных вообще почти что не было слышно. Угорь заметил мое приближение, но виду не подал, лишь стрельнул мелкими черными глазами в мою сторону. Я подошел к нему, не говоря ничего переступил через лавку у стола и сел напротив, поставив свою кружку перед собой.