Гапур — тезка героя - Ахмет Ведзижев

И в тот момент, когда я таял от похвал, бабушка во всеуслышание заявила:

— Не стоит он даже такой похвалы! — Она показала гостям свой мизинец. — Шайтан он, отвергнутый богом!

— За что ты его ругаешь, Хагоз? — недоумевал дядя Абу. — Или он не джигит? Или он уронил честь своего героя-отца?

— «Джигит»! — насмешливо сказала бабушка. — Дуралей он, а не джигит!

— Что же он натворил? — захотел узнать дядя Абу.

Я похолодел: неужели бабушка все откроет?

Но она взглянула на меня, поняла мое настроение и вдруг спокойным голосом произнесла:

— Ничего особенного он не натворил. Плохо меня слушается — вот беда!..

А через минуту гости сидели за столом, ели куриный жижиг-галнаш, и бабушка, зайдя сзади, незаметно для всех погладила меня по голове, словно маленького…

Гости разошлись поздно, когда я лежал уже в постели. В «зале» остались только мама, бабушка и дядя Абу, — я понял это по их голосам.

Сначала они молчали, потом заговорила мама:

— Не знаю, что происходит с Гапуром. До четвертого класса учился хорошо. А в пятом — хуже некуда. Если так дальше пойдет, в шестом начнет двойку за двойкой таскать… Вот что значит, мальчик растет без твердой отцовской руки…

— Ну, это ты зря говоришь, — прервал ее дядя Абу. — Рука у меня тоже достаточно твердая. Несколько дней назад я имел с Гапуром собеседование. Наметили мы с ним кое-какие мероприятия…

— Это какие же? — заинтересовалась бабушка.

— Во-первых, нужно, чтобы он стал практичным, — заговорил дядя Абу. — Во-вторых — целеустремленным… Я ему, кстати, подарил прекрасную «Амбарную книгу». Если он будет записывать в нее все свои поступки и серьезно анализировать их, ошибки сойдут на нет… Вот, например, я в своей работе ставлю отчетность на первое место. За отчетность я и премию получил, и на совещании в Грозном меня отмечали…

— Хорошо, — сказала мама, — а о чем еще ты говорил с Гапуром? Ты ему не сказал, чтобы он налег на русский язык? С тройкой далеко не уедешь. Мог бы и в каникулы позаниматься…

— Мы говорили о выборе профессии, — объяснил дядя.

— Тут и говорить нечего! — вмешалась бабушка. — Гапур будет судьей — так я решила и от своего не отступлюсь!

В «зале» наступило молчание.

— Значит, вопрос о выборе профессии для Гапура остается пока открытым, — вздохнув, заявил дядя Абу.

— Для кого — открытым, а для меня — закрытым! — твердо сказала бабушка. — Уж во всяком случае, в трактористы я внука не отдам! Чтоб он ходил таким же чумазым, как этот безбожник Холак, упаси аллах!

Странное чувство испытывал я, слушая этот разговор. Мне показалось вдруг, что в душе у меня живут несколько человек. Если б они жили мирно, это бы еще ничего. А то ведь нет! Они спорили, косились друг на друга, и голоса их странно напоминали голоса бабушки, мамы, дяди Абу и Гамида Башировича. Я следил за спором голосов и все больше и больше запутывался.

В конце концов, если я хочу быть трактористом, почему мне обязательно нужно стать судьей? Впрочем, в летчики я бы тоже пошел. И в космонавты, хотя, признаюсь, об этом я даже мечтать боюсь. В общем, тут прав голос дяди Абу: вопрос о выборе профессии остается пока открытым…

А как быть с теми записями в «Амбарной книге», делать которые рекомендовал мне дядя Абу? Помогут они мне стать большим человеком или не помогут? Что-то неладно с этими записями. Вот сегодня, например, я вырядился в ведьму и напугал знахарку Жовхар. Что же теперь писать в «Приход», а что — в «Расход»? Да, на свете, оказывается, много вещей, которые не распишешь ни в какие графы…

Голос Гамида Башировича напоминал мне, что я должен спрашивать с себя за каждый поступок и за каждое слово.

Может, так оно и должно быть. Но у меня это не получается! А почему не получается — сам не знаю…

Я вздохнул и перевернулся на другой бок.

«Отворачивайся не отворачивайся, — сказал человек с голосом учителя, — тебе еще придется над этим подумать».

Вот беда — так мне и заснуть не дадут.

«И что вы навалились на меня? — с ожесточением подумал я о голосах. — Выбор профессии, записи в «Амбарную книгу», дополнительные занятия по русскому, — вы что, забыли, что сейчас каникулы?! А что делают ребята в каникулы? Никакими серьезными вопросами головы себе не забивают! Если это неизвестно маме, бабушке, дяде Абу и Гамиду Башировичу, то мне отлично известно. И коли так, да здравствуют каникулы! Да здравствуют несерьезные, веселые каникулы длиной в целых три месяца!»

И, отругав так человечков, мешавших мне спать, я быстро и спокойно заснул.

ВТОРОЙ ДЕНЬ КАНИКУЛ

Сегодня я решил немножко порисовать.

Я вообще люблю рисовать. И тем более странно, что по рисованию у меня тройка.

Я рисую все подряд: наш дом, огород, корову, небо, солнце, горы и, конечно, тракторы и самолеты. Но это то, что при желании я могу видеть каждый день. А есть вещи, которые я или совсем не видел, или видел мельком, — например, на экране в клубе, когда папа Сулеймана показывает кино, по телевизору, купленному недавно объездчиком Иналом. Это Москва, это пушки и танки, проходящие парадом по Красной площади, это атомный ледокол «Ленин», это, наконец, ракеты…

Я все это тоже рисую. И, наверное, потому что многое мне самому приходится додумывать, рисунки у меня не всегда правильные.

Этой весной я нарисовал танк. Он шел громить фашистов. Одной пушки ему, конечно, было мало. Нужно было, по крайней мере, еще три. Я их взял и пририсовал.

Но что такое четыре пушки? Разве это так много? Когда дерешься с фашистами, лучше иметь восемь пушек!..

Я подрисовывал пушку за пушкой, пока у танка не стало ровно двадцать пушек. Он теперь походил на ежа, ощетиненного иглами.

Танк я назвал «Революционер Гапур Ахриев». Ох и испугались фашисты, когда его увидели! Шутка ли, идет бронированное чудовище и стреляет сразу из двадцати