Черные Вороны. Реквием - Ульяна Соболева

Артур посмотрел на кредитора и вдруг отчетливо заметил обручальное кольцо и такой же пакетик, как у Инги, только немного покрупнее. Тимофей поставил его на столик рядом с бокалом.

— Мы даже букет вместе выбирали. Я подумала, что на годовщину в самый раз белые гладиолусы.

Тимофей быстро кивнул, снял очки, протер их тряпочкой.

— Маша любит белые цветы, а я как-то и подзабыл. Совсем растерялся. Вот встретил Ингу и она меня так выручила, вы себе не представляете.

О, он представлял, еще как представлял. Себя. Полным идиотом. Дураком. Подумал, что они любовники. А если и да, то какое ему дело? Что он вообще только что устроил? Пусть этот тип совсем тупой, а вот Инга явно поняла, что Чернышев бесится. Она загадочно улыбалась и бросала на него взгляды из-под пушистых ресниц. Убил бы стерву. Ну почему каждая их встреча заканчивается военными действиями? Каждый разговор напоминает поединок. Ведь между ними ничего нет.

"Да, Чернышев, между вами ничего нет. Перестань вести себя как идиот. Ты смешон. Она тебя не хочет, не хочет, черт бы ее разодрал".

Артур нервно закурил еще одну сигарету, и тут в бар вплыла Алена с пакетами и лучезарной улыбкой.

— Ой, а я смотрю ты тут не один? Инга, как я рада тебя видеть.

Последующие полчаса превратились в пытку: Инга мило болтала с Аленой, а Тимофей рассказывал Артуру о последней поездке в Африку. На хрен Чернышеву его Африка? Он вообще хотел смыться подальше из этого бара. Он все еще чувствовал себя полным идиотом. Вот, например, Инге совершенно наплевать, что он с Аленой. А у него реакция — полный неадекват.

Артур направился в мужской туалет, уже хотел яростно распахнуть дверь, как услышал стук каблуков позади себя.

— Можно подумать, что ты ревнуешь, Чернышев, — ее низкий бархатный голос отдавался в мозгах как набат.

Артур резко к ней обернулся и почти впечатал в стену. Поставил руки по бокам от ее лица. Она улыбалась. Красивая, самоуверенная, наглая.

— Отвечу твоими словами, маленькая — ты слишком большого мнения о себе.

Артур разрывался между желанием ее хорошенько тряхнуть и смять ее губы своими губами. Желание сделать это прямо сейчас стало невыносимым, и Артур стиснул челюсти.

— Неужели? А что ж ты так взорвался?

— Слишком много чести взрываться для такой как ты?

— Какой такой? — Инга улыбнулась, провела языком по губам, явно провоцируя его. И Артур вспылил, прекрасно осознавая, что сейчас она манипулирует им сами, и ей это хорошо удается.

— Шлюхи, — ответил Артур и успел перехватить ее руку, занесенную для удара. Теперь ее глаза метали молнии, но Инга вырвала руку и насмешливо сказала:

— Ну конечно, как в том анекдоте — "Она тебе дала? Нет, а тебе? Тоже нет! Вот бл***ь", правда?

Артур выпустил ее руку.

— Слишком умная, да?

— Да уж какая есть, не блондинка.

Она намекнула на Алену, и он хорошо этот намек понял. Поморщился, вспоминая, как жена стрекотала без умолку о новых лифчиках, о колготках, о помаде, которую выторговала на два евро дешевле. Совершенно не понимая, что при мужчинах это неуместно. Рядом с Ингой Алена казалась пресной, безвкусной и неинтересной. Артур разозлился из-за этого контраста. Лицо Инги находилось так близко, что он чувствовал запах ее дыхания. Наглая, самоуверенная дрянь, оскорбила его жену и вместе с ней и его тоже. Скажи мне, кто твой друг…

— Да пошла ты!

— Только после тебя, милый, только после тебя.

Инга прошла мимо него и хлопнула дверью дамского туалета. Артур яростно ударил по стене, сбивая костяшки пальцев.

— Сука!

А на душе странное облегчение. Тимофей не ее любовник, а он погорячился, но признать свою вину? Артур по жизни ненавидел извиняться. Наоборот, чувствуя себя виноватым, он становился еще агрессивней, как сейчас. Это защитная реакция еще с детства. Механизм, помогающий не прогнуться и не сломаться ни под кого.

Инга укатила с Тимофеем, а Артур повез Алену домой. Он сдержал свое обещание, этот вечер они провели вместе перед телевизором. Алена даже приготовила ужин. Не ахти какой, но приготовила. Артур увильнул от секса с ней, но спать лег в общей спальне. Точнее он не спал, смотрел в потолок и пытался уснуть, тогда как жена мирно посапывала у него на плече, обхватив его торс руками. Около часа ночи зазвонил его сотовый. Артур лениво протянул руку за аппаратом на тумбочке, но когда увидел номер — резко сел на постели.

Уже через минуту он полностью оделся. Алена проснулась, в недоумении глядя, как он подхватил ключи от машины и рванул к двери:

— Ты куда?

— Спи. Я скоро буду, — бросил он и выскочил из спальни как ошпаренный.

Я приехала в ночной клуб "Сова" ближе к десяти вечера. У меня было превосходное настроение. Сегодня мне удалось вызвать в нем ревность. Нет, ее зачатки, а, значит, Чернышев уже ко мне неравнодушен. Если честно, я не ожидала встретить его здесь. Я и в самом деле поехала развлечься, устроить себе легкий шопинг. Терапию золотом, как это называл Герман, когда хотел ко мне подмазаться. Тимофея я и правда встретила случайно, но встрече была рада. Мы выбрали подарок его жене, а потом решили выпить по холодному коктейлю и распрощаться. Артура я заметила сразу, как только вошла в темное помещение. Наверно я узнавала его по запаху, по животным флюидам, исходящим от него. Заметила и решила подействовать ему на нервы. Я, конечно, не была уверенна в успехе, но все же мне удалось его разозлить. Банальная ревность —"почему она дает ему и не дает мне". Но это уже чувства, это уже то, что мне было нужно, и я ликовала, а потому настроение у меня было по высшему классу. Я даже не обратила внимание, что обещанной охраны в "Сове" ни сном ни духом, а среди публики одни малолетки, хотя мне были обещаны взрослые посетители. Кроме того, "Сова" оказался стриптиз-баром. В таких заведениях я раньше никогда не пела. Но я уже приехала, да и гонорар был обещан нехилый, и аванс я уже получила. Так мне и надо, не нужно было соглашаться, но отступать поздно. Я привела себя в порядок в гримерке и вышла на сцену. Толпа завелась с пол-оборота, поначалу мне даже нравилось, что все смотрят на меня, а не на голых девушек. Беспредел начался внезапно. Кто-то из толпы крикнул, что им обещали голых певиц, и они за это заплатили, а потом меня узнали, и требования, чтобы я разделась, стали произносится все настойчивей. Я еще не чувствовала опасность, а когда она грозно надо мной нависла в виде наступающей толпы стало уже поздно. Барабанщик рявкнул мне, чтобы я быстро шла за кулисы. Он пытался сдержать толпу, как и два желторотых охранника, которым с трудом удавалось оттаскивать от сцены особо прытких. Когда народ понял, что я пытаюсь сбежать — они озверели.