Красота - Кэти Пайпер

Глава 7

Раздавлена горем

Парень шел прямо ко мне, неся на вытянутых руках зажатую в ладонях кофейную чашку.

Выглядел он каким-то грязным, неряшливым. Темные глаза смотрели на меня в упор. А взгляд такой же, как у Дэнни, — безумный, одержимый, взгляд убийцы-маньяка из фильма ужасов. Я содрогнулась. Потом одернула себя, решив, что у меня развивается паранойя. Это просто наркоман или попрошайка, и все, что ему нужно — чтобы кто-нибудь опустил монетку в его чашку. В тот момент я пожалела его: «Бедняга, ему, видно, несладко живется». Я по-прежнему говорила с Дэнни и, зажав телефон плечом, полезла в сумку за кошельком.

— Подожди, Дэнни, — сказала я.

Теперь парень находился уже на расстоянии вытянутой руки. Когда все это произошло, я как раз пыталась выудить бумажник со дна сумочки.

И тут парень выплеснул содержимое чашки мне в лицо. В эту секунду моя жизнь изменилась навсегда.

Жидкость стекала по лицу, капала на шею, но какое-то время я еще не понимала, что случилось. «Он что, кофе на меня вылил? — недоуменно подумала я, вцепившись в телефон. — Нахал! Теперь придется вернуться домой и переодеться».

И только тут меня пронзила эта боль. Это был ни на что не похожий мучительный взрыв. Такого я никогда еще не испытывала. Он разметался по всему телу, как смертоносный огонь, жарче, чем адское пламя. Чем он меня облил? Точно не кофе. Это что-то другое, что-то гораздо хуже. Каждая клеточка тела с головы до пят разрывалась от боли. А лицо… Я чувствовала, как оно горит, горит так сильно, словно сейчас полыхнет языками пламени.

Я отступила, шатаясь. Несколько метров я проковыляла, согнувшись пополам от боли, ничего кругом не замечая. И с каждой секундой боль все глубже и глубже вгрызалась в мою кожу. Вдруг я услышала дикий вой, переходящий в визг, — как будто убивали какое-то животное. Что это? Откуда этот звук? И тут я поняла, что это кричу я.

Отчаяние охватило меня. В мозгу теснились обрывочные мысли. Что он на меня выплеснул? Может, это кислота? Точно! Это кислота! Наверняка!

Тут без Дэнни не обошлось! — вдруг осознала я. Ужас и омерзение смешались во мне поровну. — Так вот, о каком «подарке» он говорил!

И сейчас слушал мои крики, ведь я не отключила телефон.

Казалось, меня сжигают заживо, я расплавляюсь, как восковая свеча. Я из последних сил пыталась сохранить ясность мысли. Но боль была настолько мучительной, что поглощала меня целиком. Мне казалось, я умираю. Невозможно вынести эту боль и выжить при этом.

Что делать? Мне так нужна помощь. Я с воем топталась перед своим домом, а люди таращились на меня, потрясенно разинув рты. Почему никто не приходит мне на помощь? А вдруг Дэнни притаился где-то тут за углом вместе с этим парнем в грязной куртке с капюшоном? Вдруг он сейчас затолкает меня в машину, завезет куда-нибудь и опять изнасилует? На какие-то краткие, невозвратимые мгновения меня парализовала растерянность. Я не знала, что делать.

Кислота стекала со лба и попадала в глаза. Веки распухли так, что я не могла их открыть, — почти вслепую я ковыляла к ресторану. Я знала, что он рядом. Руки мои горели, словно я сунула их в огонь: на них тоже попала кислота, когда я инстинктивно попыталась вытереть лицо. Но я бешено заколотила в оконное стекло.

— Кто-нибудь! Пожалуйста! Помогите мне! — кричала я. Но никто не пришел мне на помощь. Прохожие просто толпились вокруг меня и смотрели, смотрели… Неужели они не видят, что я умираю? Или им нет до этого дела?

В глазах все расплывалось. Но я знала, что мне нужно перейти дорогу с ее сумасшедшим движением, — там, на другой стороне, кафе, где меня знают. Они мне точно помогут. Если я не сдвинусь с места, в любую секунду может появиться Дэнни. Боль становилась все сильнее и вгрызалась все глубже.

Я поплелась через дорогу с таким чувством, будто по каждой жилке моего тела течет огонь. Какой-то автобус со скрежетом затормозил передо мной, водители машин бешено сигналили. Широкий сапог соскользнул с ноги, но я этого даже не заметила.

Каким-то чудом мне все-таки удалось добраться до противоположной стороны улицы. В глазах все сильнее расплывалось. Я ворвалась в кафе. Наверное, я выгляжу, как зомби из фильма ужасов, — мелькнуло у меня в голове. Я представила себе, как мое разъедаемое кислотой тело превращается в сырое мясо и покрывается волдырями. Я же не могла знать, что, наоборот, вся побелела. Кислота проникла так глубоко, что разъела два слоя кожи и достигла костей.

Единственным, о чем я могла думать, была эта боль. Она затмила все остальное. Казалось, острее боли быть не может. Но, тем не менее, она усиливалась с каждой минутой. Я и не представляла себе, что бывает такая мука.

— На меня напали! Пожалуйста, помогите мне! — кричала я, пробираясь за стойку, где, как мне казалось, должна быть раковина. Все посетители кафе, уставившись на меня, оцепенели с чашками кофе в руках. Я увидела перед собой ведерко для льда, до половины заполненное водой, и отчаянно попыталась ополоснуть в нем лицо.

— Что с вами? Что случилось? — поспешила ко мне одна из официанток.

— Кто-то плеснул мне в лицо кислотой, — выпалила я, пытаясь окунуть лицо в воду. Но ведерко оказалось слишком мелким. У меня ничего не получалось. Что делать? Туалет! Не переставая кричать от ужаса, я, спотыкаясь, ввалилась в женский туалет и сунула лицо в унитаз. Я спускала и спускала воду. Но ее потоки не приносили облегчения. Ну почему эта боль не прекращается?!

Двигаясь на ощупь, я кое-как вернулась в зал, где к тому времени поднялась страшная суматоха. Все кричали и в панике носились взад и вперед. Кто-то усадил меня на стул и стал брызгать мне в лицо водой. Но стало еще хуже. Кислота сбегала по шее на грудь и даже на ноги. Я чувствовала, как одежда шипит и расползается на мне: кислота разъедала сначала ткань, а потом кожу под одеждой. Я не могла говорить, только кричать, кричать и корчиться от боли.

— Дышите в этот бумажный пакет, — сказал кто-то. Но ничего не помогало. Они не понимали — боль была слишком сильна. Это была настоящая агония. Ужас, безграничный ужас подливал масла в огонь.

Это сделал Дэнни, и он мог вернуться в любую минуту, чтобы меня прикончить.

Время будто остановилось, но боль росла и росла. Кожа, мышцы, даже кости, казалось, объяты пламенем. Каждый кровеносный сосуд, каждый миллиметр тела, каждая жилочка словно вопили от нестерпимой боли. Я больше не могла кричать. Я просто обмякла на стуле, моя голова поникла, руки безжизненно повисли.

Я умру здесь, — подумала я, чувствуя, что сознание начинает меркнуть. — После всего, что мне пришлось вынести в номере того отеля, после того, как я всю ночь боролась за свою жизнь, я умру в этом кафе через дорогу от собственного дома.