Мельничиха из Тихого Омута (СИ) - Лакомка Ната

Напевая под нос, я смазала растопленным смальцом противень, размазала по нему густое заварное тесто, сверху посыпала зажаристым луком и отправила в печь, закрыв ее печной заслонкой.

Ну вот. Теперь мне предстояло обернуться и оказаться нос к носу с судьей. И за готовку уже не спрячешься. Минут двадцать, пока я не достану пирог из печи, я буду полностью во власти судьи. Если он не захочет любезно побеседовать о пирожках.

- Что тебе надо? Пропади, - услышала я вдруг тихий голос судьи Кроу и оглянулась.

Он сидел на лавке, нахохлившись, сунув руки под мышки и упрямо выдвинув нижнюю челюсть вперед.

Мне - пропасть? Куда пропасть?.. Неужели, он догадался?!. Сердце у меня так и затряслось, и я облизнула вмиг пересохшие губы, не зная, что делать - признаваться и каяться прямо сейчас или попытаться прикинуться непонимающей дурочкой.

- Вы что-то сказали, ваша честь? - спросила я с заминкой.

Он встрепенулся, перевел взгляд на меня, и ответил, криво улыбаясь:

- Это не вам, хозяйка. Это так... мысли вслух.

Мысли вслух? Да ладно! Только не говорите, что вы, господин судья, немного с мухами! Мне стало совсем неуютно, и я на всякий случай взяла нож, начиная чистить лук, хотя лука было уже предостаточно. А может, судья Кроу увидел кое-кого в окне?.. Допустим, безносую морду с широким зубастым ртом?..

- Доктор Ларк сказал, что с вами всё в порядке, - судья встряхнул головой, будто прогоняя наваждение. - Это хорошо, что в порядке.

Он замолчал, явно не зная, что ещё сказать.

- Благодарю за заботу, - я следила за ним исподлобья. - Но доктор как-то странно меня осматривал.

- Странно? Что вы имеете в виду?

- Слушал сердце, пульс, - пожала я плечами. - Будто проверял - живая ли я.

Бац! Это попало в цель! Судья завис всего на секунду, но этого было достаточно. Теперь я не сомневалась, что вызов доктора к мельничихе Эдит был совсем не по причине, чтобы признать её сумасшедшей. Господин судья пытался выяснить, не являюсь ли я водяным духом?

- Наверное, пирог уже готов, - сказала я, открывая заслонку, но по-прежнему не выпуская из руки нож. Вряд ли я смогла бы себя защитить, но с ним все равно чувствовала себя увереннее.

Заварное тесто стало румяным и пузырчатым, лук аппетитно золотился, а запах заставлял забыть обо всех водяных разом. Я разрезала пирог на неровные кусочки, потому что именно в этом главная прелесть альмойшавены - видимая небрежность и умопомрачительный вкус.

- Прошу, попробуйте, - я протянула кусочек пирога на блюдце судье, и сама откусила от пористой гофрированной лепешки.

Не изыски, конечно, но очень даже ничего. Особенно когда под рукой у тебя - только лук в качестве ингредиента дня. Судья попробовал осторожно, будто опасался, что я могу его отравить, а потом принялся уминать пирог так, что только за ушами не трещало. Я следила за ним тайком, перекладывая нарезанную альмойшавену в миску, и надеялась, что вкусная еда заставит нашего гостя позабыть о подозрениях в отношении меня. Я просто живая молодая женщина, которая хорошо готовит, немного странная после убийства мужа, и всего-то...

- Я здесь третий год, хозяйка, - сказал судья, прожевав, - и должен следить за порядком в этом округе. Вот и слежу. И у меня это неплохо получается.

Ну и что это за намек? Что он не собирается оставлять Эдит в покое? На каком основании?

- Не сомневаюсь, что вы все делаете на совесть, - не сдержалась я. - Но убийцу Бриско вы так и не нашли. Есть кто-то на подозрении?

- Нет, - он отставил пустое блюдце. - И это удивительно. Вашего мужа здесь очень любили, хозяйка. Вы целый год молчали, не хотите что-нибудь рассказать сейчас?

Опять он завел свою песню! Я положила на блюдце еще пару ломтиков пирога и протянула судье. Угощение он взял, но продолжал расспрашивать.

- Тихий Омут - очень тихое место, - говорил он, уничтожая пирог, - но даже в столице не каждый год убивают кого-то серебряной пулей. Ваш муж очень быстро и неожиданно разбогател. Возможно, причина в этом? - черные глаза готовы были просверлить на мне две дыры, и я невольно поёжилась. - Кто-то позавидовал ему? Но откуда у Бриско Милларда, который пришел в деревню без грошена в кармане, деньги на постройку мельницы, на черепицу, на голубятню?.. Кстати, а голубятня вам зачем? Вы же голубей не держите.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Муж хотел развести голубей, - печально соврала я.

- Рассылать муку голубиной почтой? - тут же ввернул господин Кроу.

Вот это он зря сказал. Я разозлилась мгновенно - лопает мои пироги, не благодарит, подозревает не понять в чем, да ещё и так топорно шутит над вдовой?

- Нет, мы собирались их есть, - громко и раздельно сказала я. - Как куриц. Но мне очень-очень грустно, что вы, господин Кроу, такой профессииональ. такой умный мужчина, не можете раскрыть преступление. Вас не поэтому из столицы попросили? Вы там тоже с каким-то делом не справились?

Не знаю, на что я рассчитывала, произнося эти слова. Возможно, надеялась, что судья фыркнет и убежит, а возможно - что расскажет что-то о себе. Хотя меня не должно было интересовать, почему его изгнали. Света, тебя должно интересовать только одно - как отсюда выбраться. А судья пусть живет своей жизнью. В Тихом Омуте. Вместе с моргелютами, если ему угодно.

Но мои слова не рассердили судью и не сделали его откровеннее. Он доел пирог, чуть усмехнулся, будто услышал что-то забавное, и спросил с преувеличенной вежливостью:

- А что говорят об этом в деревне, хозяйка? Ведь ваши товарки, наверняка, всё знают лучше меня.

Вот как. Мы ещё и язвить решили. Ладно...

- Я слышала, что вы сунули нос, куда не следовало, - сказала я, пропустив мимо ушей замечание о «товарках». Я понятия не имела, с кем Эдит дружила в деревне. А значит, и заострять на этом не нужно. - Всё верно?

- Сунул, - он встал со скамейки, глядя насмешливо. - Работа у меня такая - совать нос туда, куда не следует. И почему-то многим это не нравится.

- Не догадываетесь - почему? - невинно спросила я.

- Догадываюсь, - ответил он. - Моя работа не нравится тем, кому есть что скрывать. Вам моя работа тоже не нравится?

Пожалуй, Светочка, ты зашла слишком далеко. Тем более с человеком, который спас тебя и который помогал - не важно, по каким причинам.

- Простите, господин Кроу, - произнесла я примирительно. - Вы меня спасли, помогли нам с Жонкелией... Но мало кому понравится, когда пытаются залезть в его личную жизнь. И не нравится не обязательно потому, что есть что скрывать. Иногда секреты довольно безобидны, только говорить о них всё равно не хочется.

Ух! Я выговорила эту сложную фразу без запинки, и была уверена, что выговорила правильно и даже без акцента. На судью, по-моему, это произвело впечатление, и я поспешила закрепить маленькую победу.

- Вы же не думаете, что это я убила своего мужа? - я постаралась придать лицу максимально печальное и трогательное выражение. - Стрелять я не умею, да и ружья у меня нет. Не то что серебряных пуль.

Несколько секунд мне пришлось выдерживать борьбу взглядов - судья только что дыру на мне не прожег своими цыганскими черными глазищами. Но потом он надел шапку и кивнул на прощанье:

- Благодарю за угощение, хозяйка, было вкусно. Я понял вас и избавлю от своего присутствия. Только не пожалейте потом.

Он вышел, верхняя петля на двери хрустнула и приказала долго жить. Я попыталась поставить дверь на место, но она была слишком тяжелая. Вздохнув, я прислонилась щекой к косяку и смотрела, как судья идет по тропинке к дороге, отвязывает жеребца, легко запрыгивает в седло.

- Что уставилась? - мамаша Жонкелия появилась рядом, как водяное чудище, вынырнувшее из глубин. - Пойдем завтракать. Не хватало ещё, чтобы ты ноги протянула с голодухи. Что ты тут опять намудрила? - она принюхалась. - Вкусно пахнет. И что настряпала? - она с удивлением и довольно долго рассматривала румяные кусочки, попробовала и осталась очень довольна. - Может, ты какая-нибудь озерная фея? - спросила старуха, энергично работая челюстями. - Умеешь делать еду из воздуха?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})