Эльф из Преисподней. Том 2 (СИ) - "Lt Colonel"

И без того становилось скучновато. Дженни даже захрапела на моём плече, сморённая сахаром и неторопливым повествованием.

Когда Евсей добрался до дома, то обнаружил, что тайник разграблен, а мать убита. Притом убита возле тайника, словно бы загораживала его собой, и следов борьбы в комнате не обнаружилось.

Это ещё не говорило в пользу того, что накопления украл Орест. А вот то, что он в спешке покинул страну, соря деньгами направо и налево, чтобы раздобыть фальшивые документы, было куда подозрительнее. Об этом Евсей узнал по своим каналам.

Следующие десятилетия он посвятил тому, чтобы выбраться из догорающей страны и выследить Ореста. Однажды у него даже получилось нагнать его — встреча окончилась потерей пальца для брата и дыркой в лёгком для Евсея.

Валяясь в медикаментозном бреду, он впервые услышал голоса, которые звали его. Они пообещали ему поддержку, ибо их восхитила его целеустремлённость, его жажда мести, пылавшая в нём не меньше, чем начавшееся заражение крови.

Евсей выздоровел, но о голосах не забыл. Многие списали бы их на бред, но он вырос в стране, где раньше поклонялись целому пантеону богов, порой бесцеремонно влезавших в жизнь смертных. Более того, сам он был суеверен — последствие участия в войне всех против всех. На войне атеизм или даже скептицизм долго не живёт; до первой пули, остановленной иконой, до первого удара клинка, который пришёлся на счастливый амулет.

Шёпот во снах привёл его в Америку, по прериям которой он блуждал не один год. А когда остановился в Манхэттене, то поиски его закончились. Орест обосновался здесь, в вольном городе Триумвирата, обзавёлся легальным бизнесом — парой рыболовных шхун — и его нелегальным близнецом.

Под ним ходили лощёные парни, ещё вчера грабившие других тертов. Орест нашёл покровителя среди эльфов, ведь без Маат’Лаэде открыть в Манхэттене своё дело было нельзя. Вряд ли этот контроль проистекал из потребности в деньгах, скорее, эльфам просто нравилось чувствовать себя хозяевами. Напоминание о том, что они главные, грело им душу.

Вот здесь и возникла трудность. Евсей был не в том возрасте, чтобы в одиночку штурмовать логово преступников (разве для этого существует подходящий возраст?). Он прорабатывал и отбрасывал один план за другим, пока не осознал, что его усилия тщетны.

Тогда Евсей отбросил рациональное мышление и взмолился небесам. Взмолился страстно и отчаянно, вспоминая слова, которым его учила прабабка.

И голоса ответили на зов.

На этом моменте мужчина замялся. Я прекрасно понимал, что голодные боги склонны приходить к тем, кто жаждет их помощи; и что они непременно попросят больше, чем просящие готовы отдать. Меня не интересовали подробности сделки, которую Евсей заключил с теми, кого не мог увидеть.

Но именно они поведали ему, где искать соратника.

Всё верно, им был я.

История не особенно впечатляла. С другой стороны, мне захотелось узнать, чем она закончится. Что заберут боги у отчаявшегося старика, который положил жизнь на то, чтобы убить единственного оставшегося родственника?

Ах да, и деньги. Деньги играли важную роль.

Мало что сравнится с чувством, что помогаешь восстанавливать вселенскую справедливость и неплохо на том зарабатываешь.

И к тому же предстоящее никак не относилось к политике, а Ардовен предостерегал лишь от неё.

Эффектнее появления на местной светской сцене и не придумать.

Я хлопнул себя по коленям и сказал:

— Надеюсь, логово твоего братца рядом. Не хочу гулять по улицам ночью.

От хлопка Дженни проснулась, потёрла веки и недоумевающе уставилась на Евсея. Наверное, подумала, что он ей приснился.

Евсей вскинул брови:

— Вот так сходу? Никакого планирования?

— Не потребуется, — отмахнулся я, — У меня припасён отличный козырь в рукаве.

На это пикси покрутила пальцем у виска, но промолчала.

Станут ли сопротивляться громилы, если я пойду к ним в облике эльфа? Сомнительно. Скорее, забьются по углам и будут дрожать от страха, пока я убиваю их главаря.

В способностях Триумвирата к дрессировке я не сомневался.

Мужчину охватила неуверенность, даже страх; похоже, он всерьёз задумался, не ошиблись ли его хранители, познакомив со мной. Но нет, он по-собачьи встряхнулся, сбрасывая колебания. Вот так и вписываешься с безумные авантюры, слушая голоса.

— Ты хоть примерно представляешь размеры Манхэттена? Поедем на такси.

Мне повезло: у таксиста оказалась при себе карта Манхэттена. Пока мы ехали к цели, я изучал её, открыв для себя много нового.

Оказалось, что город огромен. Вытянутый остров, составлявший его центральную часть, официально звался Йорком, а неофициально — Эльфятником, потому что здесь, среди небоскрёбных чащоб, предпочитали селиться Маат’Лаэде. Фаниэль жила на южной окраине Йорка, а Орест обосновал свою базу юго-восточнее — на севере Брулина, в злачной дыре под названием Бронсвилл.

Бронсвилл был той ещё помойкой. Здесь селились терты из тех, кто не мог позволить себе лучшей доли, а также те, кому вредило лишнее внимание, — даже при наличии покровителя.

Здесь было грязно и уныло. Скучные бетонные муравейники, кучи мусора на тротуарах, ржавые остовы брошенных и сожженных автомобилей навевали тошнотворную атмосферу. Немногочисленные прохожие старались казаться незаметными, и порой у них получалось — по улицам словно тени ходили.

— Вот мы и пришли. Что дальше? — спросил Евсей, когда мы остановились возле трёхэтажного дома со следами копоти на стенах. Я послал Дженни на разведку, и она вернулась, доложив, что ловушек у дома не расставлено.

Путь нам преграждала стена, но я перемахнул через неё без особых усилий. Евсею же пришлось постараться. Спрыгнув, он закряхтел — явно дало в колени.

Его раздражение было моим слабым утешением.

— Если твой план заключался в том, чтобы нарваться на охрану и сдохнуть… — начал он, но я вскинул руку, затыкая его.

К нам направлялся толстый, обрюзгший мужик, на ходу вскидывая двуствольное ружьё. Казалось, он никак не мог выбрать, в кого выпалить первым.

Я помог ему, стянув с пальца кольцо перевоплощения.

Эффект оказался потрясающим. Толстяк резко остановился, словно наткнулся на невидимую стену. Чтобы показать ему, что это не фокус, я подёргал за кончик уха, и он отбросил оружие, словно то превратилось в змею.

Евсей же, приглушённо выругавшись, потянулся за пазуху — вероятно, к припрятанному ножу. Его моя трансформация тоже впечатлила — и изрядно напугала.

— Я-я-я… Вы не думайте, господин… вы, это… я не… Я думал, тут лазают всякие, а вы…

Я приблизился к толстяку — он сделал пару шагов назад, затем бухнулся на колени.

Напомню, что Маат’Лаэде здесь обладали правом убить за косой взгляд в их сторону. А этот придурок направил на меня ружьё.

Вполне логично, что он обмочился от ужаса. Я остановился возле него, впитывая эмоции. Челюсть у недоумка задрожала, глаза наполнились слезами. Я улыбнулся ему и пнул его в живот.

Заскулив, охранник повалился навзничь. Для острастки я наступил ему на ухо, упиваясь тем, что светлый паразит больше не противится моим развлечениям.

Сзади кашлянули, и я обернулся к Евсею, по-прежнему удерживая ступню на голове толстяка. Туманные фигуры в восторги от моих действий не остались: золотистое сияние, исходившее от них, стало ярче.

Они испытывали… нетерпение.

Но должно же быть в этом приключении что-то для меня? Деньги я не считал. Это сугубо материальные игрушки.

Толстяк, к слову, остался жив. Я ведь милостивый демон.

Внутри дом был куда ухоженнее, чем снаружи. Ни облезших обоев, ни щербатых каменных лестниц — приличная обитель приличных дельцов. Его обитатели то и дело высовывались поглазеть на нарушителей, но моей обаятельной улыбки и остроконечных ушей было достаточно, чтобы они резво находили дела поважнее.

Орест встретил нас менее дружелюбно — выстрелом из пистолета. Я едва успел перехватить пулю волей. Осуждающе покачал головой, заходя в кабинет бывшего беженца, который умудрился слепить американскую мечту на костях своей семьи.