Куколка - Ирина Воробей

— Просто он очень заботится обо мне. И беспокоится.

— Мне кажется, ты путаешь заботу с гиперопекой.

В этот момент приложение для вызова такси прислало уведомление, что машина подана и ожидает пассажира. Татьяна быстро впихнула ноги в балетки, схватила сумочку, проверила, не забыла ли чего-нибудь, и направилась к двери. Но перед самым выходом вспомнила, что не поблагодарила его, и обернулась.

— Спасибо тебе за все, — негромко сказала она, улыбаясь.

— Да не за что, — без всяких эмоций ответил парень.

Сказать ей было больше нечего, но несколько мгновений она ждала от него каких-нибудь действий. В романах мужчины всегда останавливали своих женщин, любая сцена прощания превращалась в драму со слезами и криками, сомнениями и неловкостями, но он был абсолютно спокоен и не походил на нерешительного человека, который хочет что-то сделать, но не может. Она поняла, что ничего не дождется, поэтому развернулась и вышла из квартиры.

Пока ехала в такси, Татьяна испытывала относительное спокойствие. Хотя с тяжестью в груди думала о том, что и как говорить отцу, пыталась придумать более-менее адекватное оправдание всему, что с ней случилось за последние сутки, хоть как-то смягчить проступок, но ничего гениального в голову не приходило. Доехала она быстро. Девушка даже не сразу поняла, что уже находится в своем дворе, пока таксист специально это не обозначил. Тогда она потянулась за кошельком, чтобы расплатиться.

— Сколько с меня?

Водитель посмотрел недоуменно, мигом взглянул на телефон и снова непонимающе уставился на пассажира.

— Сколько стоила поездка? — уточнила Татьяна, раздражаясь его несообразительностью.

— Ну, триста сорок девять рублей. Но… так у вас же через приложение по карте все оплачено, — пояснил он, без раздражения удивляясь ее непоследовательности.

— Да? — скорее себя, чем его, спросила девушка и поняла, что бармен, получается, оплатил ей такси. Маленькая улыбка промелькнула на ее лице, но тут же исчезла.

Она освободила салон и направилась к подъезду. Только тут ее охватила паника. В горле снова образовался ком, руки задрожали, ноги стали подкашиваться, сердце неистово колотилось. Мозг, наконец, начал судорожно придумывать, что сказать. Времени оставалось мало. В самый последний момент, когда Татьяна стояла у двери и мялась, боясь войти, одна идея на ум все-таки пришла.

С трудом попав в замочную скважину ключом, девушка открыла дверь. В квартире как обычно пахло чем-то стряпным и кофе. Отец всегда оставался собой. Что бы ни случилось, он никогда не забывал ухаживать за лицом, тренироваться и готовить. Эти три фундаментальные вещи он выполнял всегда, как самые жизненно необходимые. Такой у него был характер. Этому он научил и Татьяну. И сегодня она впервые вышла из привычного графика и заметила за собой, что ей понравилось. Но за все приходилось расплачиваться.

Она стояла в прихожей, понурая, виновная по всем пунктам, склонившая голову, даже не сняла шляпы. Отец вылетел из кухни пулей и молча, но очень грозно смотрел на нее в упор. Видимо, ждал, когда дочь начнет оправдываться, а она ждала, когда он начнет ее допрашивать. Так продолжалось минуту.

— Ну, и как ты это объяснишь, Куколка? Кто этот молодой человек? И где ты шлялась со вчерашнего вечера?

Отец оперся плечом о дверь в ванную, устрашающе скрестив руки на груди. Но устрашающе он выглядел только для Татьяны. На самом деле, в его домашнем виде было немало нелепостей, таких как хлопчатобумажное платье в разноцветный цветочек, большие мягкие тапочки на волосатых ногах, блестящая лысина на макушке. Фартука на нем сегодня не было, но с правой руки свисала прихватка в виде рукавицы.

— Я боялась тебе сказать... За мной кое-кто ухаживает. Я ночевала у него.

— Что?! — отец непроизвольно разинул рот.

Голова его завертелась в разные стороны, взгляд метался вокруг в поисках какого-нибудь сиденья. Татьяна с опаской наблюдала за ним, непроизвольно щурясь и съеживаясь.

— И как давно? Почему я узнаю об этом последний? Почему ты не спросила моего разрешения? Кто он такой? И как все это понимать? Ты что с ним переспала?!

Он сделал шаг вперед на последнем вопросе и уставил руки в бока. Татьяна вжалась в дверь.

— Нет, конечно! Мамой клянусь! Ничего не было! Я только переночевала. Я просто расстроилась из-за экзамена. Боялась тебе сказать. И не хотела идти домой.

Татьяна вытянула шею и приложила шляпу к груди обеими руками в жесте мольбы для пущей убедительности. Клятва матерью подействовала на отца. Тем более, о главном дочь не лгала и потому могла открыто смотреть ему в глаза. Отец долго вглядывался в них, глубоко дыша и прищуриваясь. Потом помотал головой, словно сбросил лапшу с ушей.

— Вот, значит, кто причина твоих бед на экзаменах! — воскликнул он, скрестив руки на груди. — Из-за него ты начала плохо заниматься?! Кто он такой, вообще? Откуда взялся? Как давно вы встречаетесь? Почему ты скрывала это от меня?!

Отец потряс руками в воздухе, взывая к небесам. Прихватка слетела на пол. Но этого никто не заметил. Все были слишком взволнованы.

— Мы познакомились в автобусе... — неуверенно начала Татьяна, но потом подключила фантазию, вспомнив все перечитанные романы. — Это было... два месяца назад. Он помог мне в автобусе не упасть, мы разговорились. Мы не то, чтобы прямо встречаемся. Я просто принимаю его ухаживания. И не хотела тебе о нем говорить, потому что... у нас с ним ничего не получится... я это знаю... Ведь он … — Татьяна набрала в грудь побольше воздуха для храбрости и на выдохе продолжила. — ...бармен. Ну, и он мне не нравится, на самом деле... Мне просто было приятно, что за мной ухаживают... Ну, знаешь, комплименты, цветы, подарки...

Она украдкой поглядывала на отца, будто проверяя, насколько он ей верит и верит ли, вообще, хоть на сколько-нибудь. Он стоял со скрещенными руками и с бдительным прищуром в глазах.

— А ночевала я у него только потому, что не хотела идти домой... Прости, пап, пожалуйста... Мне было очень стыдно, что я провалила экзамен. Это было так... — на этом моменте у нее ком застрял в горле и из глаз неконтролируемо прыснули слезы.

Продолжать она не могла. Из груди вырывались рыдания, по щекам текли соленые ручьи, стало тяжело дышать носом. Отец смотрел на это с суровым видом с полминуты, но все-таки смягчился и обнял ее. Поглаживая дочь по голове, он сообщил, что уже