Проклятие Синей Розы (СИ) - Ерова Мария

Внимательные синие глаза с искренним интересом изучали Лауру, не похотливо, нет! Но с особым затаённым интересом. Она кожей чувствовала это, и от смущения у неё зарделись щёки.

 - К стыду моему, я и сам этого не знаю. – в конце концов он потупил свой взор, в котором всколыхнулась неразбериха чувств и эмоций. – Вначале было не так: заколдованным был только лес, и я мог спокойно выходить за пределы поместья. Это проклятие наслала на меня одна ведьма, которой я нечаянно перешёл дорогу, даже сам не подозревая об этом. Это очень печальная история, и пока я не готов Вам её рассказать…

О ведьме и проклятии француз говорил так буднично, так спокойно, словно жили они не в двадцать первом веке, а в ужасном Средневековье, где каждую вторую женщину готовы были сжечь лишь за то, что она молода и красива.

Лаура верила в потусторонние силы и допускала возможность проявлении магии в нашем мире, но… Слишком уж сказочно, непривычно звучали слова месье Бертрана. Хотя, что ещё могло объяснить наличие стены-невидимки, которую она так тщательно пыталась сейчас сломать?

- А потом? …

- Потом, в один совсем уж не прекрасный день, я понял, что практически заперт в своём доме – меня как отрезало даже от леса, и причины этого я не знал, думая ранее, что хуже быть уже не может.

- Но… вы же… как-то выживаете здесь! – не сразу поверила ему Лаура. – Хлеб и мясо, другие продукты, откуда Вы их берёте?!

Месье Бертран порывисто покачал головой.

- Боюсь, мой ответ наведёт Вас, мисс Клабан, на мысль, что у меня непорядок с головой. Я бы так и подумал…

«Боюсь, что уже» - подумала девушка, но вслух, конечно же, этого не произнесла. Мало ли…

- Скажите мне! – настояла она. – Я хочу знать.

Месье Бертран опасливо посмотрел по сторонам. А потом прошептал:

- Здесь кто-то есть, мисс Клабан. Кроме нас, но они не люди. Я не видел их, никогда. Но… они делают всю работу по дому. И саду. Готовят еду и убираются… Разводят камин, запасают дрова. Поначалу я боялся их, этих невидимых. Но потом привык. Ведь привыкнуть можно ко всякому…

Лаура посмотрела на него с непониманием и даже упрёком.

- Я видела вашу служанку. А ещё эту девочку, Мари, - просто произнесла она. – Она вовсе не выглядела невидимой.

- О, Вы ошибаетесь, мисс Клабан! Я здесь один, совершенно один! – и словно смутившись, добавил. – Был один. Теперь я с Вами.

Нет, он точно был умалишённым, и спорить им не следовало хотя бы уже по этой причине. И даже подыграть.

- Но это проклятие можно же как-то отменить? – осторожно спросила Лаура.

Месье Бертран неопределённо пожал плечами.

- Поверьте, всё это мне нравится не больше Вашего… Простите, за столько лет одиночества я, кажется, напрочь растерял все свои манеры. Нам стоит позавтракать, а после мы подберём Вам подходящую комнату, где Вы будете жить.

- Жить?

Лаура с внезапно нахлынувшей неприязнью оглядела пространство вокруг себя, величественное и такое, казавшееся очень древним, здание поместья. Она не собирается здесь жить, максимум – переночевать в одной из комнат, если это спасёт её от повторения ночного кошмара. Может быть, пару ночей.

Девушке так нестерпимо не хотелось признавать, что она – в ловушке, попалась как мышь в мышеловку и теперь ждёт своей участи подобно несчастному загнанному зверьку.

- Мисс… - месье Бертран учтиво предложил ей идти вперёд одним только жестом руки, и Лаура, вздохнув, пошла по направлению к дому.

Глава двадцатая. Помолвка.

 Хейден забыл, как дышать, готовясь принять свою смерть. Но кинжал, летящий в его незащищённую грудь, не достиг своей цели, замерев в паре сантиметров от вмиг вспотевшей кожи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Парень не сразу смог разлепить глаза, опасаясь, что злобная старуха просто решила так пошутить, и теперь ждёт момента, чтобы повторить свой леденящий кровь жесть.

- Пусти! – завопила старуха, и только тогда Хейд отважился открыть сначала один, а потом и второй глаз, чтобы застать следующую картину.

Его спасительницей была Марисоль, вовремя успевшая перехватить руку злобной старушки с зажатой в ней кинжалом. И теперь между ними яростно кипела борьба за страшное оружие – бабушка пыталась довести дело до конца, проколов его сердце, а молодая знахарка, напротив, как можно дальше отвести её руку от груди Хейдена.

Никогда он не чувствовал себя таким беспомощным, особенно сейчас, в невесёлом обществе двух женщин, пусть и не простых, обладающих не дюжей силой. Для мужчины это было весьма унизительно, но и жить хотелось нестерпимо.

Он с азартом наблюдал за тёмной яростью глаз ведьмы и холодной решимостью некрасивого лица Марисоль.

- Пусти! – вновь завизжала старуха, но Марисоль не сдавалась, хотя Хейден отчетливо видел, как ей тяжко даётся такое противоборство.

- Нет! Он принадлежит мне! – внезапно заявила девушка. – Мы помолвлены!

Хейд и не поморщился от такой неприкрытой лжи, понимая, что знахарка врёт во спасение, причём его.

- Врёшь! – прошипела старая негодяйка, и смешно повела носом по направлению от парня к девушке, ни на каплю не ослабляя железной хватки. – Кровь! Кровь не обманет!

О чём она сейчас балясничала, Хейден не понимал. Да только Марисоль, поднапрягшись, вдруг с силой оттолкнула злую ведьму, и в тот же миг налетела на него… с поцелуем!

Вот этого он точно не ожидал. Но в той же мере не мог сопротивляться, как и в случае с попыткой его убийства – руки связаны, тело вытянуто по стойке смирно. Но поцелуй, благо, был недолгим. Марисоль отстранилась, небрежно вытирая рукавом от крови прокушенную губу  - он этого точно не делал, значит, она сама?

Девушка с вызовом уставилась на поднимавшуюся с кряхтением бабку, загородив своей нескладной сутулой фигуркой ход к Хейдену.

- Не обманет! – гордо бросила она, вздёрнув кверху острый подбородок. – Мы смешали нашу кровь, теперь ты не имеешь никакого права трогать моего наречённого, Шейла! А уж тем более убивать пару своего сородича!

Кажется, бабушка слегка успокоилась. Нет, её взгляд оставался злым и каким-то диким, но попыток броситься на парня со своим не выпущенным из рук ножом она больше не предпринимала. Или она просто ждала момент?

- Глупая. – просипела старуха в ответ. – Посмотри, кого ты приглядела в мужья! Он – охотник! Один из тех, кто вырезал наш род почти под чистую! Посмотри на его руку! Посмотри!

Бабушка сплюнула на землю, при этом обозвав несчастного ничего не понимающего парня последними словами.

Марисоль и впрямь скосила глаза на Хейдена, совсем ненадолго, не меняя защитной стойки.

- Мне не важно это. – холод голоса знахарки мог заморозить заживо. – Он никого не убивал, и я сама его выбрала. На полной луне он станет моим мужем, и тогда метка исчезнет без следа.

- Я дико извиняюсь. – парень, кашлянув, решил вставить своё словечко. – Но, если всё уже разрешилось, может, вы развяжете меня?

Женщины лишь мельком взглянули на него, как будто его голос сейчас ничего не значил. Должно быть, так оно и было, потому что, взглянув, они тут же вернулись к своему разговору.

- Как пожелаешь, Марисоль. – угрожающе произнесла злобная бабка. – но знай, как только взойдёт полная луна, я проверю, на что ты способна. И если этот охотник не воссоединится с тобой, не станет твоим полноценным мужем, я убью его. Клянусь!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Последний взгляд, брошенный ей в сторону Хейдена, был красноречивее слов. Но после этого она наконец-то ушла, а Марисоль принялась развязывать верёвки на его запястьях и щиколотках. Какое же это было счастье, потянуть измученные конечности, ощутить обжигающий прилив крови к уже занемевшим ладоням и просто пройтись по ночной поляне, разминаясь.