Детективное агентство Дирка Джентли (сборник) - Дуглас Адамс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В другом конце комнаты на двух длинных столах располагались компьютеры «Макинтош» – согласно последним подсчетам, шесть штук. Посередине горел экран «Мак-2». На нем внутри синей каркасной модели узкой лестницы, дополненной изображениями перил, радиатора и электрощита, неспешно вращалась красная модель дивана.
Диван начинал поворот в одном направлении, затем, встретившись с препятствием, менял плоскость вращения, вновь ударялся, совершал оборот вокруг другой оси, и движение повторялось в обратном порядке. Диван застрял, и чтобы это понять, больших усилий не требовалось.
Еще три «Макинтоша» соединялись спутанными проводами с целым скопищем аппаратуры, среди которой были разнообразные синтезаторы, эмулятор, приемо-передающие модули, электронная перкуссионная установка, гитарный контроллер и даже покрытая слоем пыли допотопная драм-машина. Здесь же стоял маленький кассетный магнитофон. Впрочем, использовался он редко: вся музыка хранилась не на пленке, а в файлах на компьютерах.
На экране одного из «Макинтошей» почему-то висела таблица без заглавия. Ричард опустился на стул перед компьютером, сохранил документ и проверил, не оставлял ли он себе каких-либо заметок по этому поводу. Оказалось, он внес в таблицу данные о ласточках из интерактивных баз журналов «Всемирный репортер» и «Знание».
Теперь в его распоряжении были сведения о миграции этих птиц, форме их крыльев, аэродинамических характеристиках и способности сопротивляться вихревым потокам, а также кое-какая исходная информация о том, как выстраивается в полете стая. Теперь все это нужно было каким-то образом свести воедино.
Сегодня Ричард слишком устал, чтобы конструктивно мыслить, поэтому принялся наугад копировать целые строки из таблицы и вставлять в программу для сопоставления, фильтрации и обработки цифр по разработанным им собственноручно экспериментальным алгоритмам. Затем преобразованный файл загружался в мощное согласующее устройство, и через каналы, к которым были подключены синтезаторы, воспроизводился результат.
Раздалась отвратительная какофония, Ричард быстро нажал выключатель.
Он запустил программу еще раз, задав принудительное преобразование в соль-минор. От этой утилиты ему давно уже хотелось избавиться: он считал ее жульнической. По его твердому убеждению, чудесные мелодии можно найти, или по крайней мере вывести, из ритмов природных явлений, а значит, интонации и строй тоже должны возникать естественным путем, без принуждения.
И все-таки он ею воспользовался.
Снова отвратительная какофония, теперь в тональности соль-минор.
Итак, хватит впустую тратить время.
Первая задача была относительно легкой: построить график колебательного сигнала, образуемого в полете кончиком крыла, а затем синтезировать этот сигнал. Пусть он получит всего лишь одну ноту – это уже результат. За выходные он должен управиться.
Хотя на все выходные рассчитывать не стоит: еще не закончена вторая версия «Гимна», ее Гордон ждет к началу следующего года.
Тут Ричард понял третью причину, по которой его сегодня так трясло: ни в грядущие выходные, ни в следующие у него не получится выполнить то, что он наобещал Сьюзан по автоответчику. И тогда их отношениям наступит конец, если, разумеется, их еще не разрушила его сегодняшняя промашка.
Но ничего не поделаешь. Записанное на чужой автоответчик сообщение не стереть, остается ждать, чем все это обернется. Дороги назад нет.
Неожиданно Ричарду пришла в голову занятная мысль.
Он, конечно, удивился, но решил про себя: почему бы не попробовать?
Глава 13
Бинокль с ленивым любопытством всматривается в ночной Лондон. Поворачиваясь то в одну сторону, то в другую, он разглядывает город, пытаясь понять, что в нем сейчас происходит, выхватить во мраке хоть что-нибудь интересное или полезное.
Привлеченный каким-то шевелением, бинокль останавливается на заднем дворике одного из домов – большой виллы поздневикторианского периода, в которой сейчас, по всей видимости, сдаются квартиры. Много черных водосточных труб. Зеленые мусорные контейнеры. Но вокруг темнота. Нет, показалось.
В лунном свете опять заметно едва уловимое движение. Бинокль поворачивается, слегка изменяет фокус, наводит резкость. В темноте не хватает контраста. Сейчас туман рассеялся, и что-то блеснуло. Еще чуть-чуть резкости…
Вот оно! Определенно что-то шевелится. Только на этот раз немного выше – на фут, а может, на ярд. Бинокль замирает, стремясь добиться четкости, рассмотреть все в деталях. Есть! Вот он, завис, расставив ноги, между карнизом и водосточной трубой.
Человек на стене смотрит то вниз, то вверх: ищет, за что ухватиться дальше.
Бинокль не отрывает взгляда.
Высок, худощав. Одет вполне подходяще – в темные брюки и свитер, но движения неловкие, угловатые. Нервничает. Так, интересно… Бинокль ждет и думает, думает и рассуждает.
Человек явно проделывает это впервые. Неуклюже и неповоротливо. Ноги скользят по трубе, руки не достают до карниза. Он едва не падает. Останавливается и переводит дыхание. И уже хочет бросить всю затею и слезть обратно на землю, но понимает, что это еще труднее.
Снова тянет руку к карнизу и на этот раз хватается за край. Нога нащупывает опору, но практически съезжает по трубе… Еще чуть-чуть, и все закончилось бы плохо, очень плохо.
Но теперь уже легче, дело пошло быстрее. Он цепляется за другую трубу, дотягивается до подоконника на третьем этаже, играет со смертью, взбираясь на него, и совершает серьезную ошибку – смотрит вниз. Покачнувшись, он тяжело откидывается назад. Затем, приложив руку ко лбу козырьком, проверяет, не горит ли в глубине квартиры свет, и вдруг – какая неожиданность! – замечает, что окно закрыто.
Один из признаков, отличающих любителя от профессионала, заключается в том, что любителя в такой момент обязательно посетит мысль: чем бы открыть окно? К счастью для этого любителя, хозяин квартиры тоже не относится к профессионалам, и подъемное окно нехотя идет вверх. Домушник с некоторым облегчением пролезает внутрь.
Сдать его полиции, что ли, думает человек с биноклем. Так будет лучше для его же собственной безопасности. Рука тянется к телефону. На миг луна освещает лицо домушника: он высовывается в окно и вновь исчезает в глубине квартиры – дело не ждет.
Рука в нерешительности зависла над телефоном, а бинокль ждет и думает, думает и рассуждает. Вместо телефона рука хватает карту Лондона.
Долгая пауза, раздумья, еще немного наблюдений, и рука вновь тянется к телефону, берет трубку и набирает номер.
Глава 14
Странно, но почему-то маленькая квартира Сьюзан всегда кажется просторной, беспокойно подумал Ричард, включив свет. Только женщины умеют проделывать такие фокусы.
Беспокоился он, разумеется, совершенно по другому поводу. А эта мысль посещала его далеко не впервые и удивляла каждый раз, когда он сюда входил. Квартира Сьюзан казалась особенно огромной в сравнении с его собственной – та, пусть и вчетверо больше, выглядела тесноватой. Сегодня же Ричард проник сюда довольно необычным способом, отчего и испытывал некоторую тревогу.
Несмотря на ночную прохладу, он вспотел.
Еще раз посмотрев в окно, Ричард на цыпочках пересек комнату и подошел к журнальному столику с телефоном и автоответчиком.
«Почему я хожу на цыпочках?» – подумал он. Сьюзан дома нет. Интересно, где она? Наверное, ей в начале вечера тоже не терпелось узнать, куда он запропастился.
И он продолжал передвигаться на цыпочках, даже стукнув себя по ноге, чтобы перестать.
Как же страшно карабкаться по стене!
Рукавом старого грязного свитера Ричард стер со лба пот. В одно мгновение перед глазами промелькнула вся жизнь, но, к сожалению, он так старался не сорваться вниз, что пропустил все самые приятные моменты. А они всегда связаны со Сьюзан. Или с компьютерами. Но никогда со Сьюзан и с компьютерами одновременно, потому что в такой комбинации они превращаются в неприятные. «Именно поэтому я здесь», – напомнил Ричард сам себе.
На часах одиннадцать сорок пять.
Перед тем как притронуться к чему-нибудь, он решил сходить в ванную и вымыть руки. Боялся он вовсе не полиции, а Сьюзан – она ужасная аккуратистка и сразу все заметит.
Он зажег в ванной свет, вытер выключатель и посмотрел на свою перепуганную, ярко освещенную физиономию в зеркале. Подставив руки под кран, он вдруг вспомнил неровный теплый свет свечей на сегодняшнем обеде в честь Кольриджа. В памяти всплыли образы такого далекого уже вечера. Жизнь тогда казалась легкой и беззаботной. Вино, разговоры, незатейливые фокусы профессора. Круглое личико Сары с широко раскрытыми от удивления глазами…
Ричард сполоснул лицо.
Сюда, скорей сюда, глядите,О, как горят его глаза!
Он подумал о висевших высоко на стенах портретах и почистил зубы. Тихое жужжание неоновой лампы вернуло его в настоящее, и он вдруг с ужасом осознал, что проник сюда как вор.
