Нежный враг - Хизер Сноу

Лилиан надеялась, что ее слова покажутся тете разумными, хотя не была в этом уверена. По ее мнению, она несла полный бред.

– Глупости! – воскликнула тетушка и для большей убедительности потрясла головой. – Только мой безумный братец мог вырастить такую упрямицу. – Последние слова она решила произнести, для большей убедительности выпрямившись в полный рост – при этом ее макушка оказалась где-то на уровне подбородка Лилиан. – Приказываю: немедленно извинись перед графом и не смей вести себя как капризный испорченный ребенок!

От ее вердикта Лилиан охватил гнев. Всю жизнь ей приходилось слушать, как тетя Элиза критикует своего брата – ее отца. Да и с какой стати ей извиняться за то, что она такая, а не иная? Хотя сейчас она, конечно, слегка перегнула палку. Обычно она никому не грубит, но почти всегда, хоть и тактично, говорит то, что думает. Стратфорд действительно двигался тяжело и неуклюже, если вообще не стоял на месте, а что касается конных соревнований, он намного опытнее остальных, а значит, конкурентов у него не было, так что гордиться такой победой нет никаких оснований. Она не сказала ничего такого, что не соответствовало бы действительности.

– Извиняться не буду, – хмуро заявила Лилиан. – У таких джентльменов, как Стратфорд, всегда найдется дюжина дурочек, готовых ходить перед ним на цыпочках и заглядывать в рот – лишь бы получить титул. Мне кажется, что он предпочитает вызов.

В тот самый момент, когда эти слова сорвались с губ, Лилиан как молнией пронзило. Боже правый! А что, если ее подстрекательские речи произвели эффект брошенной перчатки? И он принял вызов? Нет! Это стало бы катастрофой.

Тетя уже открыла рот, чтобы продолжить выволочку, но племянница ее остановила.

– Я все понимаю и непременно последую вашему совету… частично. Обещаю, что все оставшееся время буду относиться к графу с должным уважением и вниманием.

В конце концов, может, она была действительно не вполне справедлива к Стратфорду.

Леди Беллшем окинула племянницу негодующим взглядом и скрылась в толпе.

Лилиан сбросила со стула букет к другому, который лежал тут же на траве, и села. Ее одолевало беспокойство. А вдруг Стратфорда действительно привлекает вызов… неповиновение… В конце концов она пришла к выводу, что, если и так, графа все равно оттолкнет ее ум и острый язычок… если уже не оттолкнул.

Она поискала его глазами. На площадке вовсю шла подготовка к третьему состязанию: на пустые бочки устанавливали мишени. Стрельба из лука? Наконец, она увидела Стратфорда, вместе с другими мужчинами проверявшего оружие. Значит, пистолеты.

Что ж, по крайней мере, ей не придется лицезреть его сводящую с ума фигуру и грацию. Проклятье, весь день она не могла отвести от него глаз: как назло, граф был сложен как олимпийский бог. Да, движения его ног были почему-то скованными, но это не умаляло его мужской привлекательности. От него исходило ощущение силы и энергии. Даже к развлечениям, придуманным его матерью, он относился со всей серьезностью: достаточно посмотреть, как сосредоточенно чистит оружие. Если же граф обратит свою энергию на женщину в спальне…

Лилиан почувствовала, что краснеет, одернула себя и вернулась к своим записям. Она никак не могла объяснить даже самой себе, почему ее так сильно притягивает этот мужчина, поэтому поступила как всегда – сосредоточилась на научной проблеме. Правда, сейчас это ей не помогло. Сделав подряд три глупейшие ошибки, она отложила листок.

Стратфорд казался средоточием противоречий: сначала она не сомневалась, что ее раскусили, потом он удивил ее очень продуманным подарком – букетом, где среди роз скрывались яркие головки чертополоха. И когда граф преподнес его, на какое-то мгновение Лилиан показалось, что он по-настоящему ухаживает за ней, что для него очень важно услышать ее одобрение. И он это действительно заслужил. И не только тем, что великолепно сражался. Она видела боль в его глазах, которую он преодолел и одержал победу. А она оскорбила его, и из-за этого чувствовала себя ужасно.

Неужели он на самом деле хотел произвести на нее впечатление? Лилиан почувствовала, как ее окутало теплом, и постаралась как можно скорее избавиться от этого ощущения.

Если и так, это не имеет значения.

Но остаток дня придется вести себя как леди. В любом случае это ей не повредит. Если тетя обратила внимание на ее пренебрежительное отношение к хозяину дома, другие гости тоже могут заметить. А это нехорошо. Если Стратфорд выиграет последнее соревнование, она поздравит его, выскажет свое восхищение – не слишком явно, разумеется, – и будет вести себя любезнее. Немного приветливее, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. А потом, если окажется, что он и не думал ее подозревать, она тихонько ускользнет и продолжит свои поиски.

Шум стих. Соревнующиеся заняли свои места. Лилиан выпрямилась и уставилась на поле. За этим состязанием она будет следить с интересом.

Участников соревнований отделяло друг от друга несколько футов. За ними стояли слуги с рожками пороха и всем необходимым. Стратфорд находился с краю – ближе всех к гостям, – и Лилиан его было очень хорошо видно.

По сигналу все участники подняли оружие. С оглушительным грохотом из двенадцати пистолетов вылетели пули. Одетая в желтое платье девушка взвизгнула. Лилиан возвела глаза к небесам, а потом увидела, как Стратфорд перезарядил пистолет. Он стоял так близко, что ей было видно, как двигаются мышцы его рук, когда он прицеливается и нажимает на спусковой крючок. Прозвучал еще один выстрел.

Лилиан восхитила скупая точность движений графа – будучи химиком, она не могла ее не оценить. И, конечно, энергия. Покраснев, она отвела глаза.

После пяти выстрелов мужчины положили пистолеты, а слуги устремились к бочкам, чтобы снять мишени, которые затем разложили на столе перед палаткой. Там судьи их внимательно изучили и в третий раз объявили Стратфорда победителем.

На этот раз Лилиан встала и, захлопав в ладоши вместе со всеми, очаровательно улыбнулась, ожидая возможности поздравить его с победой.

Только мужчина, который направлялся к ней небрежной походкой, с букетом в одной руке и мишенью – в другой, ничем не напоминал внимательного поклонника: это был грубый мужлан, готовый, кажется, того и гляди броситься в драку.

– Мои поздравления… – начала Лилиан, но в это время Стратфорд швырнул ей в руки букет – не то чтобы грубо, но, скажем так, небрежно. Она подхватила великолепные желтые розы и зарылась в них лицом… очень вовремя, иначе мишень, которую он метнул вслед за букетом, попала бы ей в нос.

Пять отверстий на мишени находились почти в центре.

Лилиан растерянно кашлянула.

– Прекрасная работа, милорд.

Стратфорд отбросил мишень и сверкнул глазами.

– Это все, что вы можете сказать?

– Да, я…

– Могу вас заверить, мисс Клэрмонт, у меня, конечно, большой опыт обращения со стрелковым оружием, но в основном мне приходилось стрелять со спины скачущей лошади, и не из пистолета, а из ружья, – воинственно заявил Стратфорд. – На сей раз вы согласны с тем, что моя победа завоевана честно?

Лилиан не нашлась что сказать, поэтому молча кивнула. Похоже, ее план сработал – результат оказался лучше, чем тот, на который она рассчитывала.

– И вы одобряете мою позу? И движения ногами? Я не слишком сильно наклонился вперед? Или назад? И не стоял столбом, когда должен был перемещаться? – продолжал он откровенно ерничать.

– Ваша поза была выше всяких похвал, милорд, – тихо сказала Лилиан.

Стратфорд расправил плечи, выпрямился во весь свой немаленький рост и поднял брови.

– Неужели даже вы со своими мелочными невежественными придирками не нашли ничего неправильного в моих действиях?

Лилиан прищурилась. Невежественные мелочные придирки? Пожалуй, с нее хватит. Да, она позволила себе бестактность, но он… Дикий кабан! Слон в посудной лавке!

Она сделала шаг к разъяренному мужчине, тоже выпрямилась – да, она вовсе не робкая фиалка, – и заявила, поскольку не смогла сдержаться:

– Раз уж вы спрашиваете, позволю себе заметить, что вы ни разу не попали в центр мишени.

Она видела, как кровь медленно поднялась у него к лицу, прежде чем он взорвался.

– Невозможно из кремневого пистолета попасть в яблочко! Порох воспламеняется так долго, что прицел оказывается сбитым!

Лилиан молча пожала плечами, а Стратфорд потрясал кулаками и одарил ее таким яростным взглядом, что ей стало трудно дышать. Не то чтобы она чего-то опасалась, просто никогда еще не видела такого проявления ярости.

Сумев справиться с гневом, Стратфорд напустил на себя безразличный вид и бесстрастно проговорил, пожав плечами:

– Но, в конце концов, что может знать женщина о мужских делах?

Сначала Лилиан едва удержалась, чтобы не рассмеяться, но потом, не на шутку рассердившись, воскликнула:

– О мужских делах?