Ноктюрн для двоих - Елена Озерова

— Ну, будет, будет! Ничего страшного еще не произошло.

Лена уткнулась головой ему в колени и заплакала уже навзрыд:

— Как они могли! Я же…

— Ну что ты! Ну успокойся…

Ласковые руки Игоря гладили ее волосы. Он соскользнул в кресло и обнял Лену за плечи, как маленькую. Она спрятала лицо у него на груди и зарыдала еще сильнее. Игорь растерялся. Он крепче прижал ее к себе — ее пушистые волосы щекотали ему подбородок, и он осторожно коснулся их губами:

— Ну что ты, что ты… Ничего же не случилось.

Сначала он целовал ее легко и нежно, просто чтобы успокоить, но потом почувствовал, что в нем поднимается та знакомая неодолимая сила, которая заставляет мужчин терять голову. Его поцелуи стали настойчивыми, и она бессознательно откликнулась на его невыговоренный призыв. Он обнял ее, притянул к себе, приподнял и посадил на колени.

Слезы у Лены высохли. Она почувствовала, как жаркая волна захлестнула ее. Какое-то глубинное первобытное чувство заставило ее мучительно содрогнуться, адским пламенем охватило низ живота и медленной сладкой истомой разлилось по всему телу. Она положила руки ему на грудь, пальцами теребя шелковистую ткань его рубашки. Под своими ладонями она чувствовала, как гулко стучит его сердце, сливаясь с бешеными ударами в ее груди. Губы его приникли к ее губам, обследуя, пробуя их на вкус, полностью подчиняя ее себе, делая его хозяином всех ее ответных реакций. Такие поцелуи со Славиком она не любила, чувствуя, что задыхается от них. Но Игорь делал это настолько умело, что Лена сдалась в плен его чувственности.

Казалось, что воздух вокруг них раскален от страсти — дикой, безудержной, требующей немедленного удовлетворения. Ее ресницы взметнулись вверх. В его глазах горел такой огонь желания, что она, словно обжегшись, вскрикнула. Этот короткий звук лишил его последней капли самообладания. Он снова приник к ней губами.

Теперь его рот был не так ненасытен, как в первый раз. Он слегка коснулся ямочки на ее шее, там, где лихорадочно бился пульс. Она задыхалась. Ей хотелось сделать глубокий вдох, но вместо этого она лишь вобрала в слабеющие легкие чуть-чуть воздуха — ровно столько, чтобы не потерять сознания и продлить эту сладостную пытку.

Он не делал ей больно. Он даже не так уж крепко сжимал ее в объятиях. Она еще раз попыталась перевести дыхание, потом беззвучно застонала, когда кончик его языка коснулся ее шеи. Спазмы сладчайшей муки опять пронзили ее тело от макушки до кончиков пальцев, зарождаясь там, где ею рот нежно терзал ее кожу.

— Девочка моя, — выдохнул Игорь, — моя девочка…

Она посмотрела на него затуманившимся взглядом — неодолимая страсть, написанная на его лице, повергла ее в шок, мгновенно вырвав из адского пламени сводящей с ума, головокружительной чувственности. В ее голове промелькнула трезвая мысль: «Господи, что я делаю?» Она вдруг словно увидела себя со стороны: растерзанная, зареванная, дрожащая, с влажным, полуоткрытым ртом, готовая уступить любым его желаниям…

— Нет, — с трудом произнесла она, вырываясь из его объятий, — нет.

— Нет? — Он все еще не мог прийти в себя. — Почему?

— Я не могу. — Лена лихорадочно застегивала пуговички на груди. — Нет. Пожалуйста. Чем это отличается от того, что хотел со мной сделать Артуро?

— Отличается, и очень. Ты сама это знаешь.

Игорь больше не удерживал ее. Он тоже встал с кресла и потянулся за сигаретой. Он и не думал приводить себя в порядок. Рубашка его была расстегнута почти до пояса, и Лена не могла отвести глаз от завитков светлых волос на его груди. Игорь щелкнул зажигалкой, прикурил и глубоко затянулся. На Лену он больше не смотрел.

Она взяла свою сумочку и медленно пошла к двери.

— Подожди, я тебя провожу, — сказал Игорь. Она обернулась — он по-прежнему избегал смотреть ей в глаза.

— Не надо, я найду дорогу. — В ее голосе уже не было прежнего запала.

— Как хочешь. Но ты не пойдешь на вечернюю встречу?

— Нет, конечно. Спасибо тебе.

— Наконец дождался. — Игорь невесело усмехнулся.

Уже взявшись за ручку двери, Лена остановилась:

— Только, пожалуйста… не рассказывай ничего маме об этой истории, хорошо?

— Как хочешь. Но…

— Не рассказывай!

— Хорошо.

Внезапно Лена подошла к нему, быстро и неловко поцеловала куда-то в висок и выбежала из комнаты. Когда Игорь опомнился, о том, что только что здесь была Лена, напоминал лишь слабый аромат духов.

8

На этот раз она увидела себя в громадном полуразрушенном замке. Нескончаемая анфилада полутемных залов тянулась до бесконечности. От покрытых плесенью каменных стен тянуло могильным холодом. Она брела по залам, пытаясь найти выход. Над головой проносились какие-то твари наподобие летучих мышей, и она все время боялась, что одна из них вцепится ей в волосы. Она хотела побежать — ноги не слушались. Казалось, что в замке она одна — эхо гулко разносило звук шагов. Она шла, шла, шла, пока не оказалась перед огромными дверями. Двери сами собой распахнулись перед ней. Она не хотела входить, но какая-то неведомая сила буквально втянула ее внутрь. Перед ней была библиотека или кабинет — вдоль стен стояли высокие шкафы с книгами. Где-то в глубине комнаты был зажжен камин — она видела отблески огня.

— Долго же ты заставляешь себя ждать.

Она стремительно обернулась — там, где только что были двери, теперь стоял громадный письменный стол, покрытый зеленым сукном. За столом сидел он — на его лицо падали отблески огня. Странно — ведь камин был в противоположном углу комнаты, но она не удивилась и не испугалась. Он встал из-за стола, подошел к ней. Она почувствовала прикосновение его руки — живой и теплой — и обрадовалась.

— Выведи меня отсюда.

— Не сейчас.

Откуда-то появился кожаный диван — точно такой, какой стоял когда-то в кабинете ее отца. Он сказал:

— Садись.

Она повиновалась. Он сел рядом и обнял ее. Она прижалась к нему, спрятала лицо у него на груди.

— Что ты чувствуешь?

Ей было хорошо. Его руки надежно защищали ее от сырости и холода.

— Не уходи от меня.

— Нет. Мы всегда будем вместе. — Его голос прозвучал как-то безразлично. Она подняла голову и посмотрела ему в лицо. Лицо напоминало каменную маску. Ей снова стало страшно. Его рука, обнимающая ее за плечи, медленно переместилась — ниже, еще ниже, пока не коснулась ее живота. — У нас будет ребенок. Ты рада?

Радости она не ощущала, скорее удивление. А потом вдруг накатила волна липкого страха.

— Ты рада? — снова спросил ровный безжизненный голос.